И этого Изабелла не видела? Нэй только головой покачал, а Комис снова отскочил от него на несколько шагов.

Тафгуры, когтистые, хуфы — очень сильные, ловкие, быстрые — обладали хорошей способностью к регенерации, поэтому были довольно живучи и не боялись прямых столкновений с менее жизнестойкими противниками — правда, без ансортии эта способность была только чуть выше человеческой. Способны в некоторых обстоятельствах менять, правда, в ограниченных пределах, свой облик — лицо, волосы, даже цвет кожи. То есть тафгуры-когтистые-хуфы — это оборотни, но меняющие свой облик не спонтанно или под воздействием Луны, а осознано.

Тафгуры — это единая раса, существующая как единое племя и как единый организм. Со своей иерархией, кланами и властью. Впрочем, точно Комис не знал о структуре тафгуров, так как отец ограничился общими фразами, сославшись на то, что эту историю поведала ему его мать. Но можно было предположить, что Комис-старший знал все-таки больше, чем рассказывал сыну. Ведь как будет понятно из дальнейшего рассказа, отец сам, лично, не прерывал общение с племенем, просто делал это тайно. И они, Комис-старший и Комис-младший, даже один раз были возле Черного замка! Отец все-таки решился показать сыну место, где племя тафгуров существовало в этом мире. И это произошло, когда они уже жили в Аркете, и…

Здесь Комис сделал паузу, шмыгнул носом, даже слезу пустил, но продолжил саму историю, а не что произошло после «и».

Мать отца как таковой тафгуром не являлась. Можно было подумать, что Миранда, так ее звали, являлась рабыней племени, так как была человеком, почти всю свою жизнь до побега проведшая среди тафгуров. Но и это не совсем правильно.

Да, ее похитили почти в младенчестве, но относились к ней как к члену племени или расы, и она не испытывала особых издевательств от истинных тафгуров.

Впрочем, такое к ней отношение будет понятно, когда станет ясна цель тафгуров в отношении нее. И не только ее.

И тут снова нужно войти в исторические дерби тафгуров, которые Комис знал только со слов отца.

Тафгуры — раса пришлая, появившаяся в мире Каракраса лет четыреста назад, ослабленной и малочисленной.

Все дело в том, что в родном мире они слишком возвысились, слишком усилились и стали слишком опасны. Впрочем, как и всё в рассказе — это только слова отца со слов его матери, может, все и не так было.

Их противники, или люди, или еще какая-то раса, никому сейчас не известная, ждать у моря погоды не стала и призвала Охотников на Демонов! Ни больше ни меньше!

Не сказать, что тафгуры были расой паразитов — а встречались среди демонов такие сущности, — но особых рассуждений и изучений никто не проводил, да и Охотники на Демонов опасность почуяли и…

Впрочем, справедливости ради, нужно сказать, что сначала Охотники пытались все же мирно разрешить конфликт между тафгурами и их противниками. Ведь на самом деле тафгуры не демоны, не паразиты, и Охотникам до них не было никакого дела.

Но оказалось, что демон среди них все-таки был!

Точнее, сущность демонская, хотя уже много веков эта сущность была оторвана от демонского мира и существовала во вполне определенной реальности, и возвращаться в мир демонов не стремилась и желания не имела.

Именно благодаря ей, этой сущности, тафгуры и превратились в опасных и жестоких существ. Они всегда были такими, просто эта сущность усиливала их потенциал силы и зло, ими создаваемое.

Имя этой сущности — реньюр расы, вождь, руководитель, властитель, вершитель судеб тафгуров. Причем эта сущность являлась переходящей, то есть обладала полной памятью всех реньюров расы до вновь рождённого вождя. Что достигалось посредством некоего сосуда — фюргеи, — в котором и хранилась вся сила и сущность реньюра расы. И при гибели или смерти очередного реньюра расы — тафгуры долгоживущая раса, но не бессмертная: смерть от старости у тафгуров лет шестьсот в среднем, доказанная часть их существования -, содержимое сосуда-фюргеи, после определенных ритуалов, просто переливалось в сосуд плоти, то есть в еще не рожденного младенца, находящегося еще в утробе матери. Реньюр расы раз в несколько лет проводил ритуал заполнения фюргеи своей памятью, поэтому после его смерти какая-то часть прежнего реньюра расы переходила и к будущему реньюру расы.

Вот тут рассказ подошел к самому любопытному и главному в повествовании…

Комис-старший как раз и был таким сосудом плоти для возрождения очередного реньюра расы!

При отступлении в этот мир молодой реньюр расы, еще не вошедший в силу, был убит и не успел воссоздать на новом месте ни алтаря, который стал бы питать силами воинов(1) — их среди тафгуров как раз и называли: хуфы или когти — ни, само собой, повести тафгуров на завоевание нового мира.

Отец Комиса рассказал, точнее, почти ничего не рассказал, почему реньюра расы так и не возродили за триста лет существования тафгуров в мире Каракраса — с момента рождения отца Комиса прошло ведь почти сто десять лет, то есть Комис-младший родился, когда отцу было восемьдесят три года! Единственное, что было известно Комису-старшему, это то, что в этом мире, в мире Каракраса, существует какая-то странность по возрождению реньюра расы, от чего возможности открываются лишь через определенное время, как было подсчитано тафгурами, раз в сто шесть — сто тринадцать лет. И сейчас, кстати, как раз открывалось такое окно возможностей, по подсчётам отца Комиса. Был ли период времени для возрождения реньюра расы в родном мире тафгуров, неизвестно, это знание было закрыто для Комиса-старшего.

В общем, если все, что известно, собрать воедино, то окажется, что Комис-младший, сын Комиса-старшего, сам в какой-то степени является неким сосудом плоти для реньюра расы! К чему это могло привести, неизвестно, но Комис надеялся, что он уже давно живет отдельно от тафгуров и вообще никак с ними не связан. И ко всему прочему Она дала слово не вмешиваться!

Кто Она?

Вопрос, конечно, интересный, но об этом чуть позже. А пока рассказ вернулся в Блистательную Порту.

В пятнадцать лет Комис уже сносно превращался, отходняки стали более спокойными и уже меньше требовалось водных процедур после довольно серьезных обращений.

Да, стоит отметить, что любое довольно сильное превращение, обращение, метаморфоза тела в отходняке вызывала массу выходящей жидкости — не менее вонючей, чем сама ансортия. Со временем любой тафгур натренировывался на способ выводить эту жидкость через мочепочечную систему, то есть при полном обращении, а потом возвращении в обычное тело, тафгур мог испускать жидкость до тридцати минут не переставая! При этом не спрашивай, где эта жидкость находится в теле, честно говоря, при отходняке кажется, что ты и есть эта жидкость! И только убрав ее из тела, понимаешь, что вернулся в себя.

Поэтому, как говорил отец, тафгуры переходили в полное боевое превращение — «асура» — только в крайнем случае, в большинстве своем тафгуру для сражения хватало и рук-когтей, так как даже в обычном состоянии тафгуры были необычайно сильны, ну разве что регенерация была не настолько быстрой, как при асуре, когда тафгур был почти неуязвим! Это состояние длилось часов шесть-восемь, у самых опытных воинов до десяти часов. Но после на несколько часов тафгуры, даже хуфы, превращались, превращались в почти беспомощных существ. Поэтому в сражениях они всегда шли волнами, чтобы не дать противнику уничтожить тех, кто оказался в отходняке, и сохранить силы для дальнейшего сражения. Впрочем, пока не появились Охотники на Демонов, этих шести-восьми часов когтистым хватало, чтобы сломить любое сопротивление своих врагов. Но Охотники обладали технологиями и силой, способной совладать почти с любым демоном. А так как тафгуры-когтистые демонами не были, то и началось их мировое отступление, приведшее наконец в мир Каракраса.

И снова это дебри истории, которую Комис-младший знал чисто умозрительно.

Вернемся к рассказу.

Сам Комис только трижды переходил в состояния асура, и было это далеко от Блистательной Порты, и особой радости Комису не доставило. При этом опорожнялся он минут по сорок или даже по чаус, после того как возвращался в нормальное тело.