Закончил, и неожиданно все за столом зааплодировали!

Говорил Артур, а Нэй все больше краснел. Пришлось встать под эти аплодисменты, Артур в бок толкнул, и поклониться всем присутствующим. И сел только через пару минут, когда наконец аплодисменты стихли.

Всю историю Артур рассказывал сидя, но сейчас он встал, выпрямился, поднял бокал. Все тоже дотронулись до бокалов, но вставать пока не стали. Время для главного тоста?

— Я хочу выпить за тебя, брат мой! — он немного помолчал, усмехнулся. — Я всегда хотел такого брата, как ты. В детстве, в юности, когда пошел в Граничный патруль. Братья, конечно, были, и есть, пятеро, и сестры, тоже есть, целых четыре красавицы, но королевская традиция воспитания такова, что если дети от разных матерей, то и воспитываются раздельно друг от друга. А я единственный ребенок Арданы и Отона — отца моего. Я только на балу в честь своего восемнадцатилетия познакомился с большинством своих родственников. Отец, конечно, не сумел переплюнуть своего отца, моего, нашего, деда по количеству детей, но тоже особо силы свои не экономил, — он улыбнулся. — Поэтому, когда я встретил тебя, даже не понял поначалу, что произошло в моей душе, в моем сердце. Да, и вообще сошо вызвал у меня противоречивые чувства. Помнишь ведь, как я дергался, сидя рядом, — все за столом улыбнулись. — Но постепенно я пришел к мысли, что ты именно тот человек, который достоин зваться моим названым братом. Да что там названым! Настоящим! Правда, как ты можешь заметить, шел я к этому осознанию целую вечность, — он вздохнул. — За тебя, мой друг и брат мой. Сегодня твой праздник! Сегодня твой день! Новый день рождения. Ну, а друзья и любимые всегда будут рядом. За тебя Нэй! Ура!

Все поднялись со своих мест, послышался звон бокалов, возгласы поздравления, улыбки и здравицы.

— Мы те, какими нас делают демоны наших душ, — тихо проговорил Нэй. К этому его демоны готовили?

И Артур тут же добавил:

— Но любим мы только тех, кто способен выдержать демонов наших сердец.

— Тяжелую шапку ты взвалил на меня.

— Ну, хотя бы сегодня будь счастлив. А будней ты просто не заметишь. Это я тебе как брат обещаю!

— Так и знал, что я тебе для интриг нужен, — но это было сказано с улыбкой.

Артур фыркнул:

— Конечно! Эх! Наведем мы шороху на это королевство! А то как-то уже трясиной попахивает. Болото, чистое болото!

Нэй улыбнулся и увидел, как Элли показывает ему с улыбкой большой палец.

Чего еще желать?

Ну, покой нам только снится.

Делай что должен, и будь что будет.

Мир изменился.

И Нэй…

Изменился?

25 августа (иль) от Пришествия Скирии…

Перекресток дорог Баронской дороги и Мальвинорского тракта.

Финал истории.

Всем серьгам по сестрам.

В общем, история с гауптвахтой завершилась вполне благополучно.

Капитан Молина покинул лагерь очень быстро, где-то через час после того, как Нэя освободили. В это время как раз обоз собрался до возникшего перекрестка, где соединялась уже почти замощённая, Баронская, дорога ведущая в Баронство Сошор, и Мальвинорский тракт, и строился Постоялый двор, так что капитану-лекарю выделили место в сене в одном из фургонов. Обоз при этом сопровождал эскадрон когорты чистильщиков. Ну как свита получилась, хотя всадники на Молину внимания почти не обращали.

Но, к справедливости стоит сказать, что Молина был отличный целитель и многие воины были обязаны ему, что живы и здоровы, от чего вспоминали его добрым словом. Но при этом отмечали — ему бы еще хорошего воспитания, и цены бы ему не было как человеку.

В общем, уехал Молина. Перевод оформили, и на этом история капитана-лекаря в Баронстве Сошор завершилась.

Самуэль Моргун получил выговор на офицерском товарищеском суде. Какими бы не были отношения между сослуживцами — о сундуке не было сказано ни слова, — но распускать руки недостойно офицера. В общем, пожурили, немного поворчали и разошлись. Но несмотря на этот выговор, лейтенант Моргун получил ответственный бонус после всех приключений — его назначили начальником медицинской службы Баронства Сошор. Лейтенант решил оставить службу во Внутреннем Конвое и перейти в Баронство, что открывало отличные перспективы для дальнейшего роста. Правда, он тут же отпросился на учебу, так как столь высокая должность требовала и более глубоких знаний. На годика полтора-два и не у кого-нибудь, а у самого Атана Селистера! Ну, Барон Сошор препятствовать не стал, главное, чтобы человек хороший был.

Сержант Никор Луп за свою сознательность и принципиальность получил из рук Принца Крови старшинские петлицы. И тоже решил остаться в Баронстве. На это повлияло то, что встретил он тут женщину, из поселения людей при Замке, когда-то пришедших в этот мир вместе с тафгурами. Чувства оказались взаимными, и как ни любил старшина Луп службу во Внутреннем Конвое, но любовь к женщине оказалась сильнее. При этом он совместил отвальную и привальную пьянку в одну, так что весь лагерь гудел целый день, провожая и встречая Никора Лупа одновременно, впрочем, не только его одного — многие ведь решили перейти в Баронство.

Удивительно, но все остались довольны — даже, говорят, капитан-лекарь тоже.

Как сказал Артур: «Всем серьгам по сестрам».

Что касается когтистых, то было принято решение, что сами кланы останутся жить в Баронстве Сошор, в своих катакомбах, возле Черного замка, но чтобы кровь их не застаивалась — Нэй со временем хотел разобраться с несколькими историями появления когтистых в Лигурии, ведь в истории с нападением на жениха Райсы и, скорее всего, и отца Комиса, участвовали именно они, — на принципе ротации когти кланов будут служить в фортах людей, на границе с землями орков, возле Змеиного Языка, и в городах Блистательной Порты, там как раз не хватало крепких и сильных воинов. А орки как-то в последнее время особенно обнаглели, и никто понять не мог, почему.

На самом деле страсти среди когтистых, остаться или нет, кипели самые настоящие, достойные любого бразильского сериала! Нэю даже пару раз пришлось останавливать назревающие конфликты между когтями своей собственной силой и волей. Просто вызывал взорвавшегося когтя на поединок, побеждал его — не так уж легко это было, терял он хватку — и тем самым доказывал всем свое право на власть, и усмирял непокорных, но без смертельных больше случаев. Так же в этом ему помогали Кари и Вурх, которые решили разделить власть между собой, полагая, что дуумвират будет более логичным способом управления когтистыми. Власть же всецело была отдана Нэю — он как бы стал реньюром расы тафгуров, при этом сам дух реньюра расы, сама фюргея, была спрятана до лучших времен, хотя было непонятно, когда эти лучшие времена настанут — даже Нэй не знал. А харикаты приняли все как есть и не стали претендовать на своих бывших детей.

Кари, кстати, осталась жить в Замке. За ней оставили все ее апартаменты, а когти ее клана вошли в охрану самого Замка и Барона Сошор. Фюргею ей, конечно, Нэй не отдал, поэтому ожидалось рождение вполне обычного мальчика, без всяких там комплексов реньюра расы.

Вурх же отправился в первой волне ротации, в южные Форты на границе с орками.

Клан МорВоха после некоторых колебаний тоже решил остаться и присягнуть на верность Нэю. Тут, видимо, сыграла свою роль малочисленность самого клана, всего-то девятнадцать когтей, и то, что глава клана Орхут МорВоха проиграл поединок за главенство в клане Турху МорВоха, когтю, который придерживался взглядов, что лучше держаться всем вместе. И лучше остаться в Мире Каракраса. Ну и слух о том, что Нэй стал Принцем Слова, тоже было немаловажным в решении остаться.

А 23 августа (иль) в Баронство Сошор прибыла большая делегация из Мир Рошанского с Высочайшим согласием Короля Урбана IX, на деяния Артура как Принца Крови и Герцога Суркенского.

Большая делегация, потому что многие захотели погреться в лучах чужой славы, приписав капельку ее себе, но Артур, уже наученный дворцовым интригам, и с Нэем за спиной, довольно жестко пресек любые поползновения в сторону приписок и желаний, разрушив мечты всех тех, кто хотел бы еще и поживиться на новом месте.