Кари, конечно же, обвинила Вурха во всех смертных грехах, но, если честно. Вурх тут вообще не причем! Ко всему прочему, Вурх, в отличие от Курха, всегда дорожил своими когтями, а их в том походе полегло четверо! Четверо когтей клана Вурха! Погубить своих ради смерти врага? Бывает, конечно, но, если считать, что тафгуров становилось все меньше — они, конечно же, рождались, но, когда еще молодняк крепко станет на ноги, лет через сто? Опытные воины вымрут и бери тафгуров тепленькими? — потерять сразу одиннадцать когтей-хуфов, которые врагами не являются, но гибнут ради смерти одного истинного врага — это, знаете ли, извращение. К тому же, чтобы убить опытного, сильного тафгура, нужно очень постараться даже опытному и сильному тафгуру: ваша регенерация тканей с ансортией просто изумительная. Атан уже все извилины в мозгу выпрямил, изучая ансортию, и вообще спит и видит, как бы вас поизучать поближе, а может, даже и попрепарировать! — и Нэй усмехнулся своей… шутке?

— Нэй! — целитель вскочил, ему было не до смеха, — Ничего такого я не говорил! Какого-то маньяка из меня делаешь.

Нэй усмехнулся:

— Как ты интересно сказал. Но, если вспомнить, мы все немного маньяки.

Атан Селистер сел на место, пожав плечами. Видимо, да.

— Кстати, насчет ансортии. Атан. поговори с Кари, она ведь одна их хранительниц ее тайны создания. Древний рецепт и… немного смерти.

— Ты знаешь? — Атан очень удивился.

— Это не моя тайна, но, если Кари тебе ее раскроет — глаза Кари сверкнули немым вопросом: а я могу отказаться? — то тогда и я раскрою, откуда я это все знаю. Но как сказано в одной мудрости — мало знаешь, крепко спишь. Я слишком много узнал, и сон стал моей мечтой, поэтому эти три дня для меня были манной небесной! Так что я очень благодарен за эту мягкую и душистую кровать, ведь больше понежиться вряд ли придется, — он усмехнулся, выпил очередные ложки отваров и продолжил:

— Поэтому, Кари, забудь свои обвинения, Вурх никоим образом к этому не причастен, твой отец сам себя погубил.

— Как это?

— Кто знает, что такое гномья пыль?

========== 07. Дядюшка Трюфо ==========

История дядюшки Трюфо.

Тридцать девять дней назад.

Ночь с 26 на 27 июня (ин) 1440 год от Пришествия Скирии.

Орса.

Подвал дома Изабеллы и Комиса.

Нэй вступил на каменный подвальный пол и на мгновение замер, так как мимо него прошмыгнул Турпур, младший то ли внучок, то ли правнучек дядюшки Трюфо, по росту мало отличавшийся от дедушки, такой же низкорослик, чуть больше трех футов в росте, но при этом ловко управляющийся гаечным ключом в полтора раза выше его. Зачем вообще такие ключи в узких подвалах?

Мальчишка-трюмберг ловко обогнул Нэя, при этом бросив детско-задорное: «Здрасте!» и бросился с ключом вверх по лестнице из подвала.

Нэй усмехнулся, порадовался бойкости мальчугана и продолжил путь по подвалу дома Изабеллы.

Что он тут делал?

Когда он поговорил с Элли, то почти сразу прибежал немного красный, видимо, получил нагоняй от дядюшки Трюфо, Нурпур — очередной праправнучек — и сообщил, что дядюшка Трюфо очень хочет видеть Нэя, несмотря на ночь — хотя какая ночь в такие времена и дела? — для серьезного разговора. Сказал и тут же умчался по только ему ведомым делам.

Ну, зовет так зовет. Нэй почти сразу и пошел.

Дядюшка Трюфо и в подвале дома Изабеллы сделал себе нечто вроде штаб-квартиры, и здесь тоже принимал посетителей, которым нужно было что-то исправить, починить или заново создать сантехнику и канализацию. У трюмбергов был просто удивительный талант на все, что связанно с канализацией и сантехникой, только материалы вовремя доставляй, и сделают все по высшему разряду. Вон как подвал обустроили, который, в отличие от подвала в доме Нэя, был до этого ремонта жутко сырым и грязным. Теперь здесь можно было даже жить!

И указатели кругом, чтобы не заблудился посетитель, ища дядюшку Трюфо.

В общем минуты две, коридоры подвала как лабиринт, и Нэй стоял на пороге опрятной комнатки, похожей на кабинет, причем все здесь было под стать именно большим людям, так как клиенты почти все были людьми высокими. Как говорил дядюшка Трюфо, он потерпит быть маленьким, но вот люди не очень любят казаться лилипутами.

Он и сидел за огромным столом, причем так, что казалось, что и он вполне себе нормального роста, что и в самом деле уравнивало чувства больших людей. Видимо, он и принимал людей именно в таком положении, но при появлении Нэя он вылез, или, скорее, вышел из-под стола — спустился с кресла и прошел под столом — чтобы встретить Нэя:

— Ви все-таки пришли, бакши Нэй! — он протянул свою жилистую сильную ладонь для пожатия.

Нэй руку пожал и проговорил:

— Я не торговец, дядюшка Трюфо, чтобы вы называли меня бакши.

— Но, ви уважаемый человек, ми с вами, таки, оба уважаемые люди, разумные. Поэтомю бакши вполне уместно в нашем разговоре.

— Принимается, бакши Трюфо, — Нэй улыбнулся.

Дядюшка Трюфо указал на стул перед столом, а сам ловко запрыгнул на другой стул напротив собеседника:

— Ви, надеюсь не будете ругаться, когда я вам расскажу таки, что должен, рассказать.

— Это зависит от того, что вы мне расскажете.

Трюмберг чуть замялся:

— Честно говоря, я хотел сказать, что слишал, таки, весь ваш разговор с Великой Эльфой, и мне очень стыдно от того, что я его слишал…

— Слышали его здесь? В этой комнате?

— Таки нет. В другой комнате. Но в этом подвале есть места, где можно слишать много в комнатах наверху.

— Это ошибка в строительстве или специально сделанная система?

— Таки не знаю, бакши Нэй, — Трюфо пожал плечами. — Но в вашем доме таки тоже такое есть.

— Очень интересно, — Нэй почесал подбородок. — Но, я уверен, бакши Трюфо, что позвали вы меня не для того, чтобы поделится этим любопытным открытием?

— Таки да. Я, вполне возможно, знаю, как вам помочь, потому что знаю, кого ви встретили. Встретила Прекрасная Изабелла.

Глаза Нэя округлились от удивления. С этой стороны помощь он вообще не предполагал. И вот на тебе. Но несмотря на малый рост и несколько комичный вид, дядюшка Трюфо всегда отличался серьезностью. Вполне возможно, он любил шутить, но Нэю пока не довелось этого видеть и слышать, поэтому он был уверен, что все, что говорится, вполне серьезно.

— Но самое противное еще и то, что я таки слышал и ваш рассказ, — историю Комиса и Прекрасной Изабеллы, — в другой комнате, — он кажется, сжался в комок, ожидая взрыва негодования от Нэя. Это почему?

Но Нэй просто рассмеялся. И неожиданно очень серьезно проговорил:

— Надеюсь, нас здесь никто не подслушивает?

— Таки нет. В этом я уверен! — и как-то несколько жалостливо прозвучал голос: — Так ви не ругаетесь, бакши Нэй?

Нэй закинул ногу на ногу и откинулся на спинку стула:

— Ну, это зависит от того, что вы хотите рассказать, бакши Трюфо…

— Ви, благородный человек, бакши Нэй!

— К сожалению, я только сошо…

— Ой, я вас умаляю, бакши Нэй. В вас благородства намного больше, чем бивает, таки, у некоторых графьев и баронцев. Скорее они сошо, но не как не ви!

— Вы вогнали меня в краску, бакши Трюфо. Но, думаю, ближе к делу?

— Ой, таки простите меня. Я просто всегда так радуюсь, что встретил такого великого человека, как ви, что меня от этого распирает гордость. И я порой забываю о самом главном, когда таки радуюсь.

Нэй очень мило улыбнулся:

— Таки заканчиваю радоваться, — трюмберг поднял руки. — Послушав вас, я вспомнил историю, приключившуюся со мной много-много лет назад. И бил я в этой истории у гномов…

— У гномов?

— Таки гномам тоже нужны вода и канализация, а лучше трюмбергов этого никто не сделает и не посоветует.

— Но как же ваша вражда?

— Ой, я вас умаляю, бакши Нэй. Если мы не вспоминаем нашего великого прародителя Турупа Тукса, то и драться таки нам незачем!