Американский кинематограф ради картинки убедил нас в том, что именно такой и должен быть супершпион – всем известный, мужественный красавчик, не скрывающий своего имени, передвигающийся на дорогих спортивных машинах, выпивающий исключительные напитки и уделяющий внимание только обворожительным красоткам. Пол был именно таким. Если бы обыватель искал шпиона, то непременно обратил бы свое внимание на него. Реальность же, как и положено, серая и отвратительная. Разведка работает по совсем другим лекалам, даже самому высококлассному шпиону не дозволено так открыто насмехаться над контрразведкой. В шпионаже прием «спрятаться на виду» не работает, так Максима учили в академии. Шпион в центре внимания все равно что волк в овечьей шкуре, в сытом безумии снявший эту самую шкуру. Контрразведчик считал, что максимум, кем мог быть Пол, – информатором. Информаторами частные лица, бизнесмены, ученые, общественные деятели становятся довольно часто, Максима обучали такой вербовке. Это очень удобно с точки зрения спецслужбы, не надо готовить агента, не надо его финансировать, он не владеет секретной информацией, от него в случае чего можно отказаться, и еще целый ряд весомых причин, а вот эффект от такого агента может быть колоссальным. Вербуют информаторов по обе стороны океана, отличие только в методах. В США благодаря поверхностности познаний об окружающем мире срабатывает пропаганда. Из-за утверждений, что коварные русские спят и видят, как наносят вред великой Америке, информаторами зачастую становятся из убеждений о том, что Россия – враг, которого нужно победить. В России как всегда все прозаичнее: потенциальным информаторам, как правило, не оставляют выбора известными методами.

Но то, что Пол – информатор, не сходилось с разведданными, в депеше говорилось не об информаторе, а именно о первоклассном шпионе, который будет вести подрывную деятельность. Задача же информатора только в том, чтобы передать данные после возвращения в США, и, кроме как сбором информации, он больше ничем заниматься не должен, так как оперативной работе гражданский не обучен. Конечно, увлеченный романтизмом шпионажа и подстегиваемый адреналином информатор мог выйти за пределы своей миссии, но это ни в коем случае не перерастало в организацию подрывной деятельности. Самые большие опасения Максима были в том, что это дезинформация. Либо, что еще хуже, – крючок. Крючком называют ситуации, когда намеренно сдают мелкую сошку, чтобы, например, отвлечь внимание от настоящей акции. А еще хуже, когда крючок нужен для того, чтобы получить стратегическое преимущество за счет ошибки контрразведки – вербовки шпиона противника. Позволив себя завербовать, мнимый шпион станет двойным агентом, разумеется, только для вида, и как минимум сможет пускать дезу. В таких случаях контрразведка сама себе наносит урон, а противник получает преимущество. Несмотря на убежденность командования в том, что Пол – подозреваемый номер один, Максим, наблюдая за ним воочию, считал, что он не тот, кого они ищут.

Поиски шпиона продолжались…

В комнате стояла умиротворяющая тишина. Петр Степанович прикрыл дверь на кухню, и к Максиму перестали доноситься звуки телевизора. Даже соседей было не слышно. Утро субботы – отличное время для работы, которой накопилось прилично. Агент был поглощен изучением информации о компании, в которой строилась его легенда. Контора расщедрилась на производительный ноутбук, с приятной отдачей кнопок черной клавиатуры, издающих мягкий глухой звук, экран передавал великолепную палитру цветов, и Максим даже после долгих часов не замечал усталости глаз. Работать и серчить на таком ноуте было в удовольствие, а царящая тишина способствовала концентрации. Максим изучал информацию, которая могла пригодиться его легенде, он изучал сферу бизнеса, в которую был внедрен, с расчетом на будущее. Для того, чтобы создать успешную легенду, необходимо было выбираться из болота низшей должности, построив карьеру, а для этого надо много знать. Такие занятия стали отдушиной после монотонного изучения личностей работников представительства французской корпорации в соцсетях на втором ноутбуке. Второй ноутбук тоже от конторы, был российской сборки и предназначен для технической работы без доступа в интернет. Давеча куратор передал агенту недавно загруженную базу данных информации из социальных сетей. Доступ был без ограничений, к закрытым аккаунтам, переписке, посещениям, лайкам и вообще любой активности. Такие возможности российским спецслужбам доступны как в российских социальных сетях, так и в зарубежных, в которых постоянно находят уязвимости. Переписку Максим изучать не хотел, чужого грязного белья ему хватало от Светы, а искомый шпион не будет переписываться в социальной сети и никоим подобным образом себя в ней не раскроет. К тому же переписку пришлось бы изучать самостоятельно, ведь поисковая нейросеть, алгоритм которой ориентирован на ключевые слова, ему была не положена по уровню допуска и мощности оборудования. Без таких возможностей на изучение постоянно пополняющегося текста у агента ушли бы месяцы непрерывной работы.

Спустя полтора часа Максим решил вернуться к основной работе и вновь открыл тот второй ноутбук, тяжелый, допотопный, но надежный, его невозможно дистанционно взломать по причине использования безотказного метода.

– Итак, в компании сто восемьдесят четыре работника, из них двадцать четыре иностранца. Тринадцать иностранцев – французы, трое из США, один алжирец, остальные из разных стран Восточной Европы. Из всех работников компании только у четверых нет личности в социальных сетях, включая Артема, то есть меня. Немало, видимо, сказывается молодость коллектива. Этих троих отщепенцев контора изучила в первую очередь и ничего интересного не обнаружила. Так, – сказал Максим, принимаясь за рутинную работу.

Изучение цифровых личностей в социальных сетях требовалось для выявления в них аномалий – незакономерных и нелогичных последовательностей. Подозрение, к примеру, вызывала регистрация незадолго до трудоустройства в фирму. Странным было бы наличие ботов в друзьях, явное несоответствие постов, публикаций, размещенных видео и аудио взглядам и убеждениям человека либо когда это выглядит как наполнение фейкового аккаунта. Конечно, разведка противника – это не российский среднестатистический мошенник, ошибки или неосторожность в наполнении – большая редкость. Целые отделы заранее создают шпионам цифровые личности, а их самих под надзором специалистов тщательно готовят самостоятельно заниматься наполнением и вести переписку. Но и в этом случае есть трудность – друзья. У человека, жившего за океаном, друзья в России будут либо виртуальные, либо те, кто его никогда не видел либо увидел, но совсем недавно. У человека, который родился в России, как правило, есть школьные и студенческие друзья, которые должны о нем знать воочию, на протяжении многих лет. Само по себе изучение цифровых личностей не помогает напрямую выявить шпиона, это лишь дополнительный способ сузить круг подозреваемых. Другие способы пока не сработали, разведка была в неведении, а слежка безрезультативной. Методике изучения цифровых личностей Максим был обучен, он делал все, как его учили, и после трех месяцев сузил свой круг подозреваемых до пятидесяти одного человека, двадцати семи россиян и двадцати четырех иностранцев. Параллельно проработкой занимались спецы из конторы под руководством дяди Максима – старого волка контрразведки. Спецы без участия Максима прорабатывали иностранцев, у молодого агента не было ни опыта, ни ресурсов для этого.

Максим занимался изучением аккаунтов с самого начала операции, и пора было передать свое мнение в контору. Агент готовил очередной отчет, ему было поручено написать собственное мнение о каждом подозреваемом, дать характеристику и составить психологический портрет. Мнение Максима было ценным, так как формировалось на основе наблюдений за объектами вживую. В этом деле ему очень помогла Света – ходячая база данных с пикантной информацией о подозреваемых. Такая информация весьма ценная, любая спецслужба стремится знать об объектах все, не чураясь подробностями, ведь они их характеризуют более достоверно, чем поведение на публике. Дистанционно можно узнать о счетах, локациях отдыха, местах работы, покупках, запросах, имуществе, но подробности, которые знал контрразведчик, имели другой характер, личный, частенько даже интимный. В этом отношении сплетни, пропущенные через фильтры здравого смысла для максимального отсеивания выдуманных фактов, были источником. Клавиши секретного ноутбука вчерашних технологий стучали громче и отдавали звонким звуком, спустя пару часов отчет подошел к концу, а в глазах начало рябить от низкосортного монитора.