Найра увидела, что до сих пор сжимает клок белых волос и цепочку. Точно такую она нашла когда-то в пещере, и за ней после нападения островного пришла незнакомка. Некоторое время Найра тупо смотрела на цепочку, потом сама не зная зачем, сунула её в лиф платья. Нужно встать и вернуться в город. Пока не ожила Молли, пока не пришёл страж Башни, пока не случилось ещё что-нибудь. Только голова кружилась и сил не осталось. А до Города идти мимо лечебницы, через мост и ещё дальше.

Хотелось остаться здесь, пока не придёт кто-то большой и добрый, не возьмёт на руки и не унесёт туда, где хорошо и нет боли. Она закрыла глаза. Сначала не было ничего, потом далеко впереди тусклой точкой зажёгся свет. Будто кто-то прятал в ладонях горящую свечу.

— Найра! — услышала она мягкий женский голос. — Встань и иди в Город к Магде. Там тебе помогут.

— Не могу, — прошептала Найра. — Мне больно. Хочу здесь…

— Ты сможешь, Найра. Ты гораздо сильнее, чем думаешь. Встань и иди к Магде. Не бойся, я помогу тебе.

С потолка, покачиваясь на воздухе, спустилось белое перо, коснулось лица, и боль стала меньше. Сейчас же Найра почувствовала, как в разбитое тело вливаются силы. Она оперлась о воздух, как о чью-то руку, и поднялась на ноги. Испугалась, но тот же голос сказал ей:

— Не бойся! Я с тобой.

И она перестала бояться. Лежащие на полу грабли дрогнули, словно разбуженные ото сна, поднялись и, перелетев через комнату, уткнулись в ладонь. Изумлённая, восторженная, как ребёнок, Найра сжала их в руке, прошла мимо куклы. Обойдя открытый схрон, оказалась на улице. Её путь лежал в Город, к Магде.

Магда прижала к губам тонкие свитки — давненько она не доставала и не перечитывала их. Надобности не возникало. Слишком полно было настоящее и определённо будущее, чтобы оглядываться в прошлое. А теперь Магда чувствовала, как окружающий мир меняется, сдвигается, расходится, образуя трещины, и она не может на это повлиять. Она будто что-то потеряла, но забыла, что именно. Нужно вернуться назад, шаг за шагом, пока не удастся вновь нащупать то важное и упущенное. Женщина осторожно развернула готовую рассыпаться кору. Давно пора переписать всё, что на них, но у Магды никак не доходили руки. Когда-то эти тонкие листы были единственными хранителями её сомнений и страхов. Ей было необходимо поделиться с кем-нибудь тем, что занимало мысли. Но никого не было. Вернее, людей-то полно, целый город, но Магда никому не доверяла. После того, как её забрали в Башню по чьей-то кляузе, она начала сторониться людей. Магда до сих пор не знала, кому именно из этих «милейших соседей» так сильно мешало её существование. А ведь она пыталась им помочь! Им всем. Оказалось — не нужно. Им нравится мучиться от жажды и мечтать о том, как однажды произойдёт чудо: появится Спаситель, который коснётся воды кончиками пальцев, и Река станет живой, как когда-то. Магда всегда относилась с недоверием к россказням о Спасителях. Её не покидала мысль, что воду можно сделать живой с помощью растений. Она выходила за пределы города, наблюдала за деревьями, что росли по берегам Реки и думала: «Почему они не погибают? Ведь их корни питаются неоткукренной водой». Ответ напрашивался один: эти деревья родились после того как вода стала мёртвой. Как и звери в Лесу, и черви Ооно в Реке. Но ведь до них по берегам Реки должны были расти другие деревья, да и сам Лес наверняка был другим. Каким? Как он выглядел и как выглядели животные населявшие его? Казалось, ответы на эти вопросы должны быть в древних свитках, и пока состояла в Ордене, Магда читала их. Однако никаких объяснений не нашла. Во всех книгах было написано одно и то же: раньше вода была живой, потом стала мёртвой. Магда чуяла, что её обманывают. Их всех обманывают. Кто-то специально вырезал из книг огромный кусок истории Азара и бросил в мутные воды забвения. Осознание этого наполняло Магду гневом и отчаянием.

Раз ей удалось разговорить Хранителя Свитков, и он рассказал, что много просветлений Купола назад в хранилище был пожар, в котором всё сгорело. Кое-что удалось восстановить по памяти.

— Странная у всех память, — заметила тогда Магда, разочарованно отодвигая от себя ворох пожелтевшей коры. — Неужели никто не помнит, что после омертвения воды произошли изменения с растениями и животными? И почему для животных в Лесу Река безопасна, а те, что живут рядом с нами, и близко к Реке не подходят?

Хранитель бросил на неё косой взгляд и вкрадчиво произнёс:

— Ты подвергаешь сомнению труды летописцев Азара?

Магда смутилась:

— Не то чтобы подвергаю, но ведь ничего не происходит за одно просветление Купола. Если всё так, как говорится в свитках, и Лес приспособился к воде, то почему не приспособились люди? Почему для нас вода мёртвая?

— Потому что мы не растения и не животные, глупая девчонка! — гневно воскликнул Хранитель Свитков.

На этом разговор закончился. А вскоре Магда заметила, что отношение к ней в Ордене изменилось. Молодые колдуны начали её сторониться, а наставники придираться к каждой мелочи. Вокруг неё будто выросла незримая стена, отделяющая от остальных. Вроде той, что отделяет Город от Реки. С каждым днём отчуждение становилось всё более ощутимым, и однажды Магда не выдержала: завязала свой тощий мешок с пожитками, большую часть которых составляли записи, и покинула Орден. Никто не вышел её проводить, казалось, все забыли о ней раньше, чем она вышла за ворота.

Вернувшись в город, она некоторое время старалась жить, как все. Подлатала брошенную после последнего мора Серой Хмари лачугу, зажгла огонь в печи. С шести лет Магда воспитывалась у травницы. Та знакомила её с травами, обучала, какая от какого недуга помогает, и когда Магда баловалась, повторяла: «Учись, глупая. Лицом ты не удалась, мужа тебе будет тяжело найти. Да и сдаётся мне, семейная жизнь вовсе не для тебя. А лечение травами не даст от голода умереть. Теперь Магда могла лишь мысленно благодарить давно отошедшую в Закупол наставницу за науку. Травы она собрала ещё в Лесу и теперь, высушив их, развесила на стенах лачуги. Конечно, запасы будет необходимо пополнять, а проход в Лес возможет только на праздник Вилла, когда Река мелеет настолько, что становится сушей. Но ничего, всегда можно заказать травы лодочникам. Нужно только подробно объяснить, какая именно нужна. Магда помнила, как ругалась в своё время наставница, когда ей привозили не то, что нужно.

Через некоторое время по округе разлетелся слух, что в лачуге на окраине Города поселилась травница. Что она добра и лечит не хуже врачевателей в Лечебнице, но за гораздо меньшую плату. А ещё, что она пришла из самого Ордена Колдунов. К Магде потянулись горожане с различными хворями. Какое-то время ей доставляло удовольствие просто лечить людей и видеть благодарность в их глазах. Но вскоре этого стало мало: душа просила исследований и открытий. Ею вновь овладела мысль, впервые посетившая в Ордене: где-то должны остаться следы жизни, которая была до омертвления воды. Магда решила искать эти следы в самой Реке. Несколько раз она заказывала лодочникам поимку червей Ооно и просила потрошить их. Глядя на их синие внутренности, она всё думала, думала и думала, но ни к каким выводам не приходила. Как-то раз она увидела, что брошенного на берегу и уже высохшего Ооно поедает собака, непонятно зачем выбежавшая за Стену. Обычно собаки боялись Реку ещё сильнее людей. Магда застыла поражённая: собака не умирает! А ведь каждому азарцу с детства было известно, что все твари, которыми населена Река, смертельны. Как завороженная, Магда наблюдала за тем, с каким аппетитом собака поедает червя. Она забрала собаку к себе домой, думая: может, действие яда наступит через некоторое время. Но Ирма, так Магда её назвала, осталась жива и здорова. Значило ли это, что Ооно также безопасен для людей? Проверить это можно было лишь одним способом: в следующий раз, когда лодочники поймали для неё Ооно, Магда попросила их оттащить червя подальше от воды, дождалась, пока он обсохнет, а затем запустила руки по локоть в ещё теплую синюю плоть. До сих пор она помнила побледневшие лица лодочников. Опьянённая восторгом, что осталась жива, Магда подняла вверх руки, с которых стекала тёмно-синяя кровь и захохотала. — Чокнутая! — выдохнул один из лодочников, глядя на неё с опаской.