Её остановил удар под дых. Кто-то отобрал вонючий воздух, а другого не дал. Она согнулась пополам, судорожно вдохнула раз, другой, закашлялась. Подняв голову, увидела, что над ней стоит мексиканка и кривит толстые губы в злой усмешке.

— Простите… Не знаю, что на меня нашло, — прохрипела Мира.

Мадам Олсен отвернулась.

После этого уже никто её не трогал, ни о чём не спрашивал и в целом не обращал внимания. Будто все в одночасье поняли, что она отработанный материал. Мира прижалась спиной к стене и сидела молча, нет-нет да поглядывая в сторону решётки. Кажется, приносили обед, но она даже не встала, и никто этого не заметил. Получив свои порции, мокрозявы расселись на пол и завели бесконечные, повторяющиеся из раза в раз разговоры. Какая плохая еда, как здесь кормили раньше, вспомнили о неком Вишневском. Про него здесь любили поговорить, он был кем-то вроде Ильи Муромца и Железного человека в одном флаконе. Великий герой, поднявший восстание и непременно победивший бы, если бы не жена, слившая хранителям информацию о готовящемся бунте. Но и тогда Вишневский не растерялся и всех победил, за что был с почестями отпущен на свободу. Женщины пересказывали историю его восстания с упоением, время от времени даже вспыхивали споры, как было на самом деле, хотя в те времена ещё ни одна из них не появилась в Азаре.

А вот про Алексу совсем не вспоминали, словно её не существовало. Мире даже стало немного обидно за противницу.

«Вот так и обо мне забудут», — обречённо думала она.

Принесли ужин. Вдоль решётки снова выстроилась очередь с мисками.

— Ты что, голодовку объявила? — резко спросила мексиканка, глядя на Миру сверху вниз.

Не ответив, девушка отвернулась к стене.

Пробормотав что-то, женщина ушла. Мира сглотнула слёзы. Вдруг вспомнилось, как она страдала, работая в блинной, думала, что хуже этого уже ничего быть не может. Может, ещё как. Вот он, её новый мир: шорох шагов, переругивания, стук мисок.

Неожиданно за спиной раздался женский крик:

— Несправедливо! Сейчас моя очередь кукрить!

— Замолчи! — приказал мужчина.

Кто-то тронул Миру за плечо. Она вздрогнула от предчувствия, в голове мелькнула мысль: «Гай!»

Обернувшись, увидела устремлённые на себя завистливо-любопытные взгляды.

— Эй, новенькая, ты где? — крикнул из коридора мужчина.

Она медленно встала, отряхнула измятое грязное платье, прошла мимо женщин к решётке.

Там стоял незнакомец в одежде стража: в серой рубахе и штанах, заправленных в короткие сапоги.

Увидев Миру, он отодвинул решётку. Одна из стоявших рядом женщин толкнула Миру с такой силой, что она врезалась в прутья.

— А ну прекрати! — прикрикнул на обидчицу страж. — А ты выходи живо!

Это относилось уже к Мире. Она вышла, напоследок взглянув на серую толпу женщин. У неё было ощущение, что они больше не увидятся. Отчего-то стало страшно. Здесь, по крайней мере, всё уже знакомо, а что ждёт дальше?! Она поискала взглядом мексиканку или мадам Олсен, но их не было. Страж взял её под локоть и повёл по коридору.

— Куда мы? — просила Мира, когда камера скрылась из вида.

— Узнаешь.

Они поднялись по каменной лестнице, потом ещё по одной, страж открыл низкую дверь и указал Мире: заходи.

Взволнованно сцепив пальцы в замок, она вошла.

Конец