Перед посещением ОЗВО полагалось пройти собеседование у Диоптаза. Он просвечивал насквозь мыслеполе, после чего нанизывал на индивидуальные четки управления "просвеченного" специальный камешек кубической формы. Никто не знал, из каких минералов был создан заветный кубик. В его химической формуле в зашифрованном виде передавались результаты просвечивания.

Тирузал материализовался в прежний вид, поменяв лишь оттенок зеленого одеяния. Из травянисто-изумрудного обволакивающее свечение перешло в терракотово-горчичные тона. Предательская аура автоматически отразила волнение, которое Тир тщательно пытался утаить.

Диоптаз был известен изощренными фокусами по части иллюзий. Он предстал перед Тиром в небольшом кабинете с массивным письменным столом на фосфорицирующем полу, отливавшим глубокой синевой. Посетителю предлагалось мягкое водяное кресло, водопадом стекавшее с потолка на пол. Сам Диоптаз предстал в виде полупрозрачной конусообразной глыбы стекла, внутри которой были запаяны глазные яблоки разных размеров с разноцветными радужными оболочками вокруг зрачков. Глыба покоилась прямо на столе и весело вращала глазами во всевозможных направлениях. Опешивший от внешности Диоптаза Тир пытался посчитать глаза, но на тридцати сбился. Стараясь смотреть только в один самый крупный глаз великого провидца, Тир смиренно ожидал экзекуции.

Бурление водяного кресла усиливалось, становилось невероятно громким. Тир забеспокоился, что у него от нервного напряжения заложит уши и он не услышит вопросов провидца. Но внезапно все глаза внутри стеклянного конуса остановились и одновременно посмотрели на Тира. В следующее мгновение ярко-синий луч пронзил стекло и соединил светящейся линией несколько глаз, образуя иероглиф. Тир понял – слушать ничего не придется. Расшифровав иероглиф "Кто ты?", он спокойно ответил: "Временно извлеченный. Дематериализован в момент трансабсорбции божественного дара. Внутренний логин Тирузал".

Иероглиф внутри глыбы погас. Диоптаз обрабатывал информацию. Новый синий луч обозначил следующий вопрос двумя иероглифами:

– Кто абсорбировал дар?

– Точно не знаю. Я репетировал в зале. Несколько дам пришли посмотреть. Среди них я узнал только Софью Бенедиктовну – директора нашего хореографического училища, и Светлану Сосновскую – как ее можно было не узнать – великая балерина!

– Тебе говорили, что ты хорошо танцуешь, что ты талантлив, красив?

– Да, говорили. Но… – Тир смущался, он не любил говорить о своих способностях.

– Никаких "но". Дар подтвержден системой.

– Спасибо.

– Ты здоровался с кем-нибудь за руку непосредственно перед трансабсорбцией?

– Да. Три женщины подошли ко мне после репетиции. И каждой из них я пожимал руку. Сосновской я ее даже поцеловал.

– Твой логин в пределах исходной реальности?

– В смысле? – Тир еще не совсем освоился в местной терминологии и иногда плохо понимал эти мудреные словечки.

– Твое имя там, откуда тебя изъяли? – несколько глазков весело крутанулись внутри глыбы, насмехаясь над слабостью юноши по части терминов.

– Игорь Константинович Мищенко.

– Условная дата отождествления?

– Простите?! – Тир сильнее занервничал, прямо как на дипломном спектакле. Если бы он был сейчас самим собой, а не черт знает каким призраком в облаке, он бы взмок от напряжения и стер костяшки пальцев друг о друга. Но внешне лишь его аура перелилась из терракотового в ярко-розовый тон.

– Дата рождения?

– Двадцатое августа 1998 года.

Тир утомился. Вопросы были на удивление простыми, но нервное напряжение истощало силы. Диоптаз погас и погрузился в анализ информации. Звук водопада создавал ощущение комфорта, но ничего подобного в происходящем и близко не было. Спокойная беседа была на самом деле битвой за жизнь.

Снова загорелся синий иероглиф.

– Ты гордился своим талантом?

– Да, – честно ответил Игорь, то есть теперь уже Тирузал.

– Но ведь он тебе достался просто так! Ни за что! Почему ты считал, что можешь им гордиться?

– Сам по себе талант ничего не стоит. Я много работал, вкладывал огромный труд! Талант нужно развивать, пестовать, выращивать. А для этого нужно вкровь сбивать ноги, рвать мышцы, сидеть на жестких диетах и работать по двадцать часов в сутки!

– Ха-ха-ха! И какой в этом смысл? Ведь талант и так подтверждён системой! – в кабинете раздался громогласный смех, будто гром грянул.

– Ничего смешного, – обиделся Тир.

– Финальный вопрос. – объявил Диоптаз снова громким голосом. Видимо он и сам устал высвечивать иероглифы, решил поболтать по-человечески, – Скажи мне, дорогой мой Тир, ты думал когда-нибудь о смерти?

Финальный вопрос резко выбился из общей канвы беседы. Он стал неожиданным ударом. И не то чтобы Тир не думал об этом, он знал, что умрет, как и все, но надеялся, случится это нескоро. Хотя… Был однажды момент.. Был… Его не хотелось вспоминать… Пауза затягивалась, нужно было что-то ответить. Тир сказал:

– Я не был к этому готов.

– Ладно, спрошу прямо: ты хотел умереть?

– Да, – шепотом ответил юноша, – однажды я танцевал и неудачно прыгнул, порвал связку. Врачи вынесли приговор – «завязывать» с балетом. Я настолько себе не представлял, как жить дальше, что пытался отравиться. Но ничего не получилось. А потом выяснилось, что врачи ошиблись – я смог полностью восстановиться.

После долгой паузы голос снова сменился свечением. В глыбе высветился ярко-оранжевый иероглиф: "Просвечивание закончено". Тирузал ждал результата. Глыба начала таять, словно была куском льда, она быстро превращалась в воду и стекала вниз, мокрые глазные яблоки шлепались на пол резиновыми мячиками и укатывались медленно в темный проем стены. Тир не понял, был ли этот проем в самом начале собеседования или неожиданно возник только сейчас. Четки в руках стали нагреваться, пока не стали горячими. Посмотрев на них, Тир обнаружил медово-желтый прозрачный кубик светлого янтаря. "Интересно, это хорошо или плохо?!" – успел он подумать, прежде чем иллюзия кабинета полностью расплылась. Набрав нужный код, Тир отправился отдохнуть. Нужно было хорошенько помедитировать в капсуле абсолютного мрака после ОЗВО. Эта капсула мрака становилась доступной только тем, кто прошел просвечивание. Тирузал уже начинал догадываться, что впереди его ждёт решающий выбор – остаться или вернуться. И талантливый танцовщик Игорь Мищенко ощущал в себе почти готовое решение – остаться…

Валя воспользовалась внеплановыми каникулами и занялась разбором вещей. Она решила послушаться совета учительницы и отвлечься от мыслей о несуществующих подругах, светящихся бусинах и всякой "чернухе из интернета". Раскладывая шарфики, блузочки, носочки по полкам, она насвистывала мелодию из мультика. Ближе к обеду позвонила Наталья Семеновна.

– Валюш, ну как ты? – бодрым голосом спросила историчка.

– Нормально, спасибо. В шкафу разбираюсь. Передачу посмотрела про болезни кишечника, – честно отчиталась Валя.

– Нет, про кишечник не смотри, лучше мультфильмы. И никакого компьютера! Запрещаю! Все поняла? – голос учительницы стал заметно тверже.

– Хорошо, ладно. Слушаюсь!

– Вот и умничка. До пятницы сиди дома! Да, кстати, забыла сказать, для чего, собственно, и звоню: в пятницу как раз к нам придет новый учитель математики. Так что приходи обязательно! Все, пока.

– А почему новый? – удивилась Валя, – А где же наша математичка, ой, то есть учительница математики Тамара Ивановна?

– Тамара Ивановна ушла… Уволилась.

– А поче… А, ну ясно, тогда до свидания. – Валя осеклась и не стала раздражать допросами и без того добрую учительницу истории.

Девочка нажала кнопку "отбой" в телефоне. Странно. События вокруг Вали начинали сворачиваться в какой-то подозрительный скорпионий хвост. Звонок имел явно не те последствия, что должен был. Она бросила стопочки белья и вынула из комода "артефакты": иглу на капроновой нитке и коробочку с двумя агатовыми бусинами. Ответ задачки буквально сам напрашивался: Валя продела иглу в первую бусину и нанизала ее на нить. Бусина мгновенно приросла. Ее невозможно было ни сдвинуть, ни снять. Валя поняла, что так и было задумано. Она взяла другую бусину, но игла не пролезала. Валя удивилась, ведь на вид они были абсолютно одинаковые. Но почему-то во второй бусине сквозного отверстия вообще не оказалось. Валя истыкала шарик иглой со всех сторон, даже нацепила мамины старые очки, но тщетно. Никаких дырочек для нити не было. Валя задумалась…