-Ну, нет уж! Не позорь святое понятие знамени Валеркиным именем. Мы в коммунизм истинно верили, а знамя было символом этой веры. Так что говори, да не заговаривайся! Даже после третьей рюмки нельзя себе такие мысли позволять. Районная столовая! Подумаешь, какая солидная организация! - продолжала я, не обращая внимания на Татьянины протесты.
Но ее не так легко было сбить с панталыку, она твердо стояла на своем.
-Во-первых, я никого не оскорбляю! Коммунизм - это святое дело! Но сейчас он где?.. А? Не знаешь? Знамя передавали лучшим. Вот я лучшая - у меня Валерка был. Сейчас Эльвира его получит, она значит, теперь лучшая. Эрна его имела - ей тоже есть что вспомнить. Так что не грузи, подруга! - Татьяна весело рассмеялась. - Если Красное знамя тебе не нравится, то Валерка -вымпел переходящий. Ну, как?
Прошел месяц. Валерка подживался у следующей жертвы его потребительского отношения к жизни. Татьяне Эльвира не жаловалась, ведь сама согласилась познакомиться. Встречая бабушку с внучкой в раздевалке детсада, Эльвира лишь загадочно улыбалась им.
Приближалось Рождество. В магазинах нарядные витрины привлекали к себе покупателей, в городе встречались огромные кучи елок, продающихся прямо на улице, в домах на окнах и балконах зажигались по вечерам разноцветные огоньки. Дети радовались предстоящим каникулам.
Однажды днем, в субботу, зазвонил телефон. Валеркин голос!
-Давно ожидаю! - приветствовала я его. - Что-то не слыхать было!
Валерка заспешил.
-Тоска без вас! Прямо не знаю, как жить без тебя и Татьяны! Валюше звонил, она не хочет разговаривать, говорит, не мешай - друг ревновать будет. К ней звонить мне резона нет, зачем людям неприятности приносить? Я человек с понятиями, такие вещи тонко чувствую и иду навстречу пожеланиям. Такой у меня характер! За это люди и ценят меня, я все правильно понимаю и иду на компромиссы.
Я прервала его хвастливые излияния:
-Давай рассказывай, за что тебя Эльвира выкинула? - настроена я была критично, мне было некогда, ведь скоро праздник, а у меня еще квартира не готова. Я стирала шторы, вытирала пыль на шкафах - в общем, основательно убирала. Валеркины проблемы никак не вписывались в предстоящие торжества, которые обычно проводились в кругу родни. Рождество - семейный праздник со свечами, с запеченным гусем, с подарками и сюрпризами. Валеркины планы, по моему представлению, должны были соответствовать его настоящему положению. Он живет в семье, у женщины есть дети, у них свои дети, к тому же братья, сестры, конечно, есть, вот и пусть встречают праздник дружно с новым членом их большой, сплоченной родни. Но не тут-то было!
-Зачем мне старая квашня? Ей уже под шестьдесят покатило, а я молодой цветущий мужчина. Мне только пятьдесят четыре года! - я представила Валеркину щербатую улыбку. - Разве это возраст, чтобы губить себя? Мне девки нравятся крепкие, ядреные, молодые. Давай с тобой праздник встречать!
Я чуть не упала с легкой лестницы, на которой стояла, вытирая сверху пыль на полке! Мне-то тоже уже за пятьдесят завалило, и на ядреную молодушку я уж никак не тянула. Я стала уговаривать Валерку помириться, подладиться под его сегодняшнюю партнершу. Я предполагала, что Валерка за время, проведенное с нею, достал ее до печенки своим нытьем, но все же надеялась, что в праздник она его не выставит за порог.
На следующий день с утра пошел снег. В Германии за последние годы сменился климат: лето стало жарче, а зима - холоднее. Теперь приходилось по утрам долго очищать машину ото льда и снега, машина стояла на прилегающей улице, ведь место в гараже стоило дорого. Вот и в этом году Рождество обещало быть белым.
Всю неделю перед праздником по вечерам я слушала, как Валерка страдает от эстетической неудовлетворенности. Мол, его последняя женщина простая, как три рубля. Она должна ноги целовать такому великолепному мужчине, как он, а она отворачивается, характер показывает! Подумаешь, принцесса! Какие могут быть претензии в шестьдесят лет? Да и к чему можно придраться в его поведении? Так, все по мелочи. Он ведь всегда при всем: чистенький, аккуратный, руку не поднимает, водку зазря не пьет, только по основательной причине и по выходным, а если и пьет, то и ей всегда наливает. А вот не захотела она его своей родне на праздник представить! И вообще больше ничего от него не хочет. У него что, гордости нет? Ему и самому стыдно, что со старухой связался, по городу пройти невозможно. У него тут уже знакомые есть, спрашивают: "Теперь с этой кралей живешь? Эрна и красивее и моложе была!" Пришлось отпираться, что нанялся к Эльвире ремонт в квартире делать. И сразу заявку получил на ремонт, опять выкручивался, что теперь поясницу схватило, не может, мол, даже стремянку поднять.
На Рождество Валерка сидел один в своей малюсенькой квартирке в Вуппертале. Смотрел телевизор и пил пиво.
Человек живет свою жизнь. Она у него одна. Куда идет время, силы и энергия - распоряжается он сам. Тут можно посоветовать, помочь, но прожить за человека даже одну минуту еще никому не удавалось. На закате жизни каждый спросит себя сам: "А что я успел сделать по большому счету?" И многие устыдятся, что львиная доля времени ушла на никчемные дела и разговоры, а важное и нужное пропущено. А что это - важное и нужное? Я думаю то, что полезно другим людям, обществу, Богу и самому человеку, конечно. Остается память, и хотелось бы, чтобы она была светлой, чтобы кто-то шел за гробом, когда завершится эпопея жизни.
На том можно было бы и закончить рассказ о Валерке - переходящем Красном знамени, но нужно еще удовлетворить любопытство читателя. Чем же все окончилось? Тут порадовать не могу. Валерка до сих пор проживает один, все также ищет любимую женщину, жалуется на судьбу, жалеет покинутую родину, видно, родина тоскует по нему. Мне он звонит редко, обычно, когда расходится с очередной партнершей. Теперь он осваивает соседний небольшой городок, у него много хлопот, ведь от женщин, желающих поселить у себя дома видного и положительного героя, отбоя нет. Но это все недостойные кандидатуры, не понимающие сложной и тонкой конструкции Валеркиной души! Так что вопрос, чем дело кончится, чем сердце успокоится, остается открытым.
