Ага, слава яйцам, что я лис.
После пары кружек бурбона Самиель проболтался, что мясо им поставляют бесплатно, в качестве условия договора о союзе. Это я знал и без его трепа, но приятно было услышать подтверждение своим домыслам. В случае чего мясники воспользуются территорией людоедов как плацдармом для начала захвата пристани. Еще после нескольких глотков бурбона Самиель поведал, что иной раз выбирается с дружками на промысел. Хоть это и было запрещено их старейшинами. Целью охоты были маленькие девочки. Я не без содрогания вспомнил о Люсии, только потерявшей свою семью. Не хватало ей стать праздничным обедом в самую длинную ночь зимы.
Словам Самиеля нет основания верить. Положившись на интуицию, я решил, что он не врет. И может говорить за своих соплеменников. Первым же делом после того, как вошел на землю порта, я поспешил в бар. Нажрался там и уснул на засыпанном опилками холодном полу.
Утром я узнал от Рика, что ночью пропало еще несколько человек. А я спал в слюни. Говорит, в этот раз вытащили прямо из комнаты. Работали быстро, а значит грязно. Вот он - шанс?
Парнишке я дал задание еще раз поговорить с Люсией (чтобы малец не путался под ногами), а сам пошел повторно говорить с жильцами бараков. Кое-какого результата я добился.
Напротив меня сидел человек-спичка и чесал руками вшивую голову. Я предложил ему кусок хлеба, он отмахнулся и зажег трубку с опиумом.
"Я знаю зачем ты здесь, лис. Бабло свое пытаешься отработать? Служишь этим писарям и маменькиным сынкам, возомнивших себя революционерами? Жалкое зрелище."
Я согласился и сломал умнику нос. Стал посговорчивей.
"Сам подумай, звереныш. Все пропавшие - здоровые, крепкие ребята. Им бы в армию податься и жить на награбленное золото. Я в их годы так и сделал.
Усмешка на лице мужичонки выглядела грустно и немного комично из-за сломанного носа. Он утер кровь с соплями и продолжил гнусавить.
"Знал я того, кто вчера сгинул. Улис. Кидаем кости по понедельникам и выходным. Сегодня что, суббота? Вот и сегодня должны были. Этот недоумок торчит мне два динара, чтоб ты знал. Найдешь его - забери. Поделим поровну.
Откуда у него были деньги?
"Работал на лодочников. Бегал по поручениям к нашим горе-революционерам, да грязные делишки кой-какие проворачивал. Парень смышленый, этот Улис, да только невезучий. Кости бросать совсем не умеет. Дрянь мне эту носит иногда. За то что обыгрываю часто, а уплаты найти не может.
Старик с отвращением швырнул трубку с опиумом в сторону койки. Тощая рука повисла вдоль туловища и тихонько затряслась от молчаливого рыдания.
Рика я встретил у входа в барак. Щеки были пунцовые, явно не от мороза. Рядом сидела покрасневшая Люсия, еле успевшая выдернуть ручку из цепких пальцев парня. Эх, детишки.
Я сидел на кухне Энн и рассказывал о результатах расследования. О планах. Девушка слушала с интересом, положив миловидное личико на сложенные на столе руки. А я все говорил и говорил.
Говорил о пропавших бедняках. Об опиумных складах на пристани. О том, что делают из затвердевшего макового молока при помощи спирта и горячей воды. Этими складами вместе с производством, думаю, и мечтает владеть Бюрре.
"А нищих похищают и используют в качестве бесплатной рабочей силы." - закончил я рассказ и похрустел шейными позвонками.
Энн сидела у заледенелого окошка и думала о своем. Я чистил револьвер и любовался ее блестящими в свете керосиновой горелки темно-русыми волосами. Сгущались сумерки и опять поднималась пурга.
"Мистер Моррисон, вам не обязательно же идти, да?" - говорил Рик, наблюдая со своей постели, как я одеваюсь и прячу хорошо смазанный револьвер в рукав пальто.
Конечно нет, глупыш. Я никуда и не иду. Кроме бара, разве что.
Выскочил на мороз еще до того, как парнишка задал следующий свой вопрос. Меня ждет небольшое дельце.
Лысый Джей хитрая задница. Знает много способов, как спрятать что-то у всех на виду. Но я не вчера родился, каждая собака в этом районе знает, что героин вываривают в подвалах заброшенного здания городского суда. Как иронично.
На улице пахло пирогами с индейкой и паштетом из гусятины. Это был канун самой длинной ночи в году. Из каждого окна каждого дома здесь, там и по ту сторону реки доносились песни, смех стоны влюбленных пар в экстазе.
