Элин была больна. И сильно. Я понял это по запаху лекарств и гниющих легких. Вот же собака. Не убереглась, девочка.
"Фергюс?" - прохрипела она. Ей потребовалось немало усилий, чтобы приоткрыть глаза и повернуть голову в мою сторону.
Наверно, думает, я ее глюк. Осмотрелся. Комнатушка три на три. Большую ее часть занимает кровать с шелковым пологом и ремнями на перилах. Проказница.
Здесь явно был лекарь. Препараты недешевые. Пара пустых флаконов из-под макового молока. Сколько ей дали - неделю, две? Ее ждет та же судьба, что и рабочих, если бы их вытащили из воды? Может, и ее бросить в океан, если шансов нет?
"Фергюс, дорогой. Пришел взять меня, пока я в горячке? Так даже лучше. Успею отдать тебе долг до того, как отдамся в аду."
Молодец, девочка. Такой воли к жизни я не видел ни у кого.
Я дал хозяину бара три динара и написал расписку, что буду должен еще семь. С его легкой руки за Элин был организован круглосуточный уход девчонкой-прислугой. Говорит, работала в полевом госпитале во время стычек с законниками.
Сказал хозяину, если Элин умрет, я скормлю ему его же яйца. И отрежу мерзкий горбатый нос. Это настолько его впечатлило, что сразу же был приглашен лекарь. За счет заведения. Поговорю с Элин, когда выздоровеет. В последнем я почти не сомневался.
Шлюха не могла мне помочь в расследовании. Просто хотел ее навестить. Неуместная сентиментальность.
Продрог до самых костей. Еще немного и сам буду лежать замерзший в сугробе. Было то, что разгоняло кровь по жилам быстрее, чем крепкий виски. Я пересек границу людоедов.
Глупо? Не сомневаюсь. Рисковать шкурой ради кучки пропавших бедняков я желанием не горел. Ох уж эта треклятая профессиональная этика.
Здесь я раньше не бывал. Ждал обещанных черепов вместо уличных фонарей и домов из человеческих костей. Ничего этого не было. Обычные городские улицы. Добротные домики прячутся за аллеями вдоль заметенной вьюгой дороги. Кое-где горят огни в окнах. Я постучал в первый попавшийся дом с лампой на замерзшем окне. Подумал и постучал чуть громче.
Человек, открывший дверь был... обычным. Но когда он поздоровался и радушно улыбнулся, я почувствовал вонь гниющих зубов. Все четыре передних зуба у мужчины, назвавшегося Самиелем, были крепко обмотаны тонкой стальной проволокой, продетой прямо сквозь десна. Добро пожаловать в гости к каннибалам.
Меня приняли тепло. Видать, местный этикет. Пригласили на поздний ужин и дали место в голове стола.
"Что привело вас в наши места, мистер Моррисон?" - спросила писклявым голоском миниатюрная женщина, разливая по тарелкам мясное варево.
Расследование.
"Вы детектив? Ищете кого-то?" - с интересом спросил парнишка - ровесник Рика.
Видел, как у него бесконтрольно стекает слюна по подбородку в предвкушении ужина. Обращаясь к чашке со свежесваренным кофе, я рассказал о пропаже нескольких человек буквально в паре кварталов южнее их дома. Уже глядя в глаза папаше семейства, спросил, известно ли им что об этом.
Передо мной очутилась миска с едой. В бульоне, пышащем маслянистым паром плавали добротные куски мяса черного цвета. Мне подурнело, но я запил тошноту кофе.
Видел, как хозяин дома с интересом наблюдает за мной. Придал морде невозмутимое выражение и повторил вопрос.
"Мистер Моррисон." - мягко проговорил Самиель, потрепав по затылку мальчонку с набитым ртом. - "В моем дома есть одно непреложное правило - все разговоры после еды."
Сглотнул желчь и отправил в рот кусок человечины.
Узнал я много чего. Проблевавшись у каннибалов на крыльце и справив малую нужду им на дверь, я с немалым облегчением покинул этот район с мыслью, что больше никогда сюда не вернусь.
Каннибалы не крадут бедняков. Их вдоволь снабжают запасами мяса фермы Бюрре, где нелегально удерживают и разводят дикарей с островов. Самиель, набив пузо, не без удовольствия рассказывал о былых временах, когда его сородичи перебивались редкими путниками, захаживающими по ошибке на их территорию.
"Я бы и тебя с радостью освежевал и съел лет пять-десять назад." - говорил людоед, запрокинув голову и зажмурив глаза, что твой сытый кот. - "Хоть ты и совсем не в нашем вкусе."
