Когда её Величество всё-таки снизошло и, внимая моей проблеме, начало всё-таки мне дрочить, стало гораздо лучше. Со временем у нас начались усиленные и более взрослые ласки, страстный петтинг.

До открытия этой новой ступени мы были словно натянутые струны. Ты сильно возбуждаешься, но эта энергия не находит выхода, мастурбировать в одну каску как-то не очень, да и без неё ничего особо не возбуждало. Нараяна намекал на медитацию. Но нам было далеко до этой стадии, мы даже ещё не принимали моральные принципы, не умели делать физические и дыхательные упражнения, куда уж там до медитахи…

Природа устья Волги тех дней – это то, что я тогда совсем не ценил, а сейчас так трепетно вспоминаю…

Пугающее изобилие форм инопланетной жизни: первое, блин, это няшные ёжики, которые заменяли нам домашних кошек. Ежи выглядели умилительными даже с плешью, а их мультипликационные ушки сводили девочек с ума.

Саранча и кузнечики внушительных размеров, чёрные вдовы-пауки, другие насекомые, от укусов которых нам ставили прививки. Огроменные майские жуки, сношаясь, падали на крышу из шифера со звуком, как будто упал кирпич.

Домашние гуси, свинки, летучие мыши… Причём как-то всё это было даже не противно, не вызывало отвращения. Ты плавно вливался в это как инвазивный вид на новый континент.

Растения просто без слов… Эти ночные ивы, склонившиеся к бурному потоку реки, они особенно колдовали и завораживали, колыхаясь от небольших потоков ветра над волнами прохладной реки, напоминая дерево-мать из “Аватара”.

Вездесущая марихуана была самой универсальной, с ней можно было делать хоть что: курить, есть, варить, плести канаты, подметать и вместо ёлки наряжать. В общем, всё, что можно представить в своих самых смелых фантазиях.

Цветы в зоне златовласки близ речки очаровывали неимовернейшей красотой. Где-нибудь в заводях болота можно было найти необычайного вида кувшинки или цветок посередине поля, похожий на лилию. Особенно красивыми считались пурпурного или алого цвета. Этого принца местной флоры обычно окружали пчёлы и шмели. Даже сорняки были красивые и как бы вычурные, что ли. В поле поражения колхозных поливалок они вырастали до огроменных размеров, затмевая собой культивируемые полезные растения. А помидорки и перчики казались такими беззащитными в сравнении с ними, и, если бы не человек, они бы не выжили в этом царстве растений.

Змеи попадались редко, но они легко делились на два с помощью визга, тяпки или лопаты. Просто надо было понимать, что если едешь колонизировать новые земли, то ты должен быть ко всему этому готов.

Что касается фруктов, я никогда не забуду спелые вкусные яблоки, огромное разнообразие сортов в колхозном саду… Плоды на любой вкус: кислые, приторно сладкие и медовые, маленькие и огромные, кормовые.

В посёлке или на станции, там, где у Майя особенно развито садоводство и проведено орошение, можно было сорвать абрикос или яблоко, попробовать инжир, финики, барбарис, сочные груши, бархатные персики, случайно наткнуться на фисташковые деревья и даже оливки – всё гроздьями и доступно, бесплатно, в любое время! В полях мы кусали помидоры, ели арбузы прямо с бахчи, а ближе к сентябрю уже поспели пресные перцы и баклажаны – лакомство индийских Богов!

Помню, как первый раз в жизни увидел инопланетный арбуз: без полос, зелёный, вытянутый, как торпеда. Маури называли его «кормовой». Бахчу с кормовыми арбузами я не встречал, они росли в садах у коренного населения. Обычные же арбузы лежали просто на поле, и у тебя разбегались глаза, далее ты выбирал приглянувшегося тебе пузатика, прикасался к нему, после чего он мгновенно трескался от того, что очень спелый. Самой сладкой у ягоды была белоснежная сочная серединка, остальное даже не трогали, оставляя доклёвывать птицам.

Бахча – вообще отдельная история. Однажды мы заслужили всё-таки допуск, и нас вывезли на уборку ягод. Работа была очень тяжелой: строились конвейером, передавая арбузы из рук в руки, надо было сложить всё в пирамиду. Приловчившись, мы уже перебрасывали их друг другу по цепочке, причём все бросали, даже не глядя на того, кому летит тяжелый снаряд. Работая в таком режиме, ты видишь только то, как он к тебе летит, а следующему кидаешь уже вслепую… Если зазеваешься, тебе может попасть в ногу – в итоге епархия бахчи поняла, что мы не особо эффективны в этом деле, и вернула нас на привычные поля с помидорами. А на арбузы брали уже другие сверхэлитные подразделения – следопытов 80-го левела из Иваново и Елабуги.

Описывать красоты местной природы без разнообразия птиц было бы несправедливо и даже кощунственно. Но мы так и поступим (шутка). Пернатых было огромное множество: тряся хвостом, бегали пёстрые трясогузки, голосили мелкие певчие птахи, ухали совы, в небе парили хищные ястребы или коршуны. Огромное количество ворон и воронов – так всё это было колоритно. Утром орали на мистической ферме горластые петухи, индюки гоняли по лагерю, подбирая крошки и семки, мелкие певчие птицы оккупировали джунгли у реки, как бандерлоги Балу. Работая в поле, ты мог найти хрен пойми чьё гнездо прямо на земле и услышать недовольный треск из ближайшего тростника – ухали совушки и неясыти по вечерам.

Между ног вечно бегали мохнатые мышки. Её поймаешь, любуешься, насколько она безобидная и умилительная, но комочек мог яростно укусить и побежать дальше…

Вообще, для меня кажется странным, но я не наблюдал во всём этом изобилии крупных зверей, на полях их не было вообще, разве только у фермы в приболотной местности иногда появлялись следы.

Из всего, что давала природа, парни и девочки постоянно что-то делали руками, плели, например, венки из цветов, такие украшения из лозы и коры, как браслеты, ожерелья, перстни. Разноцветная проволока для браслетов тоже росла прямо из земли, нужно было лишь копнуть, где знак, и разрезать чёрный кабель.

Парни ловили рыбу, собирали гербарии из одного растения, бабочек коллекционировали, кто-то жуков собирал, затем фотографировали всё это и даже рисовали с натуры.

Человек сам стремится к гармонии с природой. Так, мы спокойно жили без водопроводов, магазинов, доставок, лифтов, машин, телефонов, фастфуда, фитнес-центров, телевизоров и Интернета… Такой образ жизни очень интересный, здоровый и минимально вредит окружающей среде.

Ещё один класс, постоянно находившийся с нами в контакте, – это “insecta”, то есть насекомые, яркими представителями которых являлись жуки-рогачи, носороги, огромные гусеницы, богомолы. Многие из них атаковали нас, прокусывая даже матрас. А эти москиты, гигантские муравейники, прятавшиеся в тени деревьев…

Все эти насекомые и животные по умолчанию безобидны. По сути, защищаться от них нужно было только во сне: в кровать мог залезть какой-нибудь мелкий паук или москит, найдя брешь в пологе.

Инсекта постоянно участвовали в различных приколах. Например, мы забрасывали под полог саранчу. Или забава со сверчком, который просто оглушительно трещал в кубрике, не давая заснуть, и никак из щели его было не достать, только заливать вёдрами воды щель, где он прятался. Светлячков же мы садили в бутылки и использовали ночью в качестве фонарей. В палатах в роли домашних животных у нас жили ёжики, мы их кормили, ухаживали за ними. Эти ушастики вили гнёзда даже из газет. Словом, фауна была не уральская.

Теперь расскажу про легендарные бои насекомых. Во время работы на поле или в перерыв, когда сильно светило солнце, мы находили для себя развлечение: ловили какого-нибудь жука, сажали в пустую 1,5-литровую бутылку, оставалось только найти такого же соперника со своим боевым питомцем, и тут начинался файт. В начале нужно было как следует встряхнуть в полторахе насекомых, после чего они начинали яростно драться между собой. Участники могли быть вообще разные: два маленьких против одного большого, какие-нибудь кузнечики один на один, жуки, пауки, гусеницы и другие самые разные бойцы. Мы постоянно их тренировали, эти гладиаторы сражались за свободу – была особая иерархия, чемпионы, лидеры. На бои мы делали реальные ставки, как правило, сиги и мелочь, либо наказание в виде приседаний. В списке самых популярных и заветных выигрышей обычно значились конфеты и печенье. Накуренным наблюдать за этим было особенно интересно.