Итааааак… Ожидательно-подготовительные настроения длились недолго. Впереди было целое лето свободы, сумасшедшей романтики, природы, тепла во всех смыслах и просто сногсшибательных впечатлений.
Намутив несколько блоков сигарет и кинув их в чемодан, одолженный у старшей сестры, я так торопился сбежать в эту новую жизнь, в далёкие края, что, витая в мечтах, положил мокрую шерстяную кофту в пакет и со всеми вещами утрамбовал в чемодан. Помню, каков был сюрприз, когда, открыв свой багаж, я, мягко говоря, удивил свою первую любовь ароматами, далекими от Chanel… Зачем я вообще взял шерстяной свитер туда, где все ходят в майках и трусах, да ещё и не успев его высушить?!
По одним только Вишну понятным причинам была куплена бутылка шампанского, наверное, мне хотелось добавить символизма, чего-то волшебного, незабываемого. Да нифига! Просто я увидел в фильме «Бриллиантовая рука», как таксист пил из горла, а остатками освежал шею, словно одеколоном – нативная реклама, видимо, сработала. Самое главное – это был первый опыт: без родителей, на поезде, что само по себе уже особенное приключение со специфическим запахом, стуком колёс и горячими пирожками на станциях. Всё это гораздо круче, чем современные лайнеры и прочий all inclusive. Ещё одна загадка Пуанкаре – это та-дам!.. к шампанскому я стащил у старшей сестры два хрустальных фужера, непостижимо для каких целей, но впоследствии они сыграли свою роль!
День отъезда настал. До вокзала я добирался на трамвае, вспоминая, не забыл ли чего важного. “Жиза”, сказал бы любой начинающий путешественник. В салоне вагона было наклеено много рекламных объявлений, они пестрили разнообразием и красками. Тут было всё: и ярмарка одежды, и распродажа саженцев, и школьная форма для младших классов, и приглашения на семинары, в секты… Секты, они просто хлынули в атеистическое постсоветское пространство, заполняя религиозный вакуум. На одно такое объявление я обратил внимание. Оно было ярким, и, казалось, ветер из окна анимирует его индийскую картинку. Надпись гласила что-то вроде: «В ДК им. Лаврова открываются лекции на санскрите. Тема: “Материальные и духовные миры”. Приглашаются все полубоги и живые существа». Спикером был заявлен некий Нараяна. Ну, конечно, в душе я с этого орнул. Я с недоверием относился к религии, тем более, когда вокруг расплодился миллион сект. Краем глаза смотря в окно, я заметил, как чёрная кошка аллюром перебегает дорогу наперерез курсу моего трамвая, и это меня жёстко напрягло, в такие приметы я верил, и основания на то у меня были. Тем более кошка оказалась непростой: она то исчезала, то появлялась в реальности. Киса была в так называемой суперпозиции: она одновременно и была, и не была в этом мире… Предчувствуя шлаковость ситуации, что сейчас произойдёт переход дороги чёрной кошкой, я соскочил с сиденья, ругаясь: “Ну, что, Нараяна, если ты существуешь, ты допустишь такое прямо сейчас, перед поездкой?!”. Котейке оставались считанные метры, она ускорялась, перейдя на прыжки. В ту же секунду перед трамваем образовался энергетический прозрачный тоннель, он сверкал и переливался, как бензин в луже. Трамвай влетел в него как раз в том месте, где котофея Шрёдингера должна была пересечь рельсы. Я даже не удивился: так был увлечён демонстрацией средних пальцев обеих рук сидящей перед рельсами обломавшейся кисе. Прямо у неё перед мордой потрескивало силовое поле, а я избежал ну ооочень плохой приметы – это было близко к религиозному экстазу. Даже не обратив внимания на всю мистику ситуэйшена, я гордо вышел из вагона на станции “Вокзал железнодорожный”.
Традиционно ССО встречались под «варежкой», известной каждому жителю Свердловска, плавно трансформирующегося в Екатеринбург. Уже издалека я увидел огромную группу целиночных людей. С энтузиазмом и трепетом я искал знакомые лица, но народу было грандиозно много! Кое-кто был из нашего лицея, но в целом все незнакомцы. Я обнаружил Игоря, который уже давал троллевью местной газете “Гудок” или “Свисток”. Представители СМИ не могли пропустить отъезд ССО и впились в самого праздно тусующегося и внушающего доверие персонажа. Вокруг И стояла небольшая съемочная группа, вопросы ему задавал очкастый журналист дичайшего вида. Подойдя ближе, я услышал примерно следующее:
– Скажите, Игорь! Что вы думаете об отечественном образовании?
– Думаю, это была бы неплохая идея, – спокойно отвечал Игорёна.
Последовала тупая пауза, ибо у общества ещё не выработались антитела к Игорёне-95. Я схватил его за рукав и отдёрнул в сторону, прекратив этот троллинг:
– Ты хоть с ними не здоровался по-итальянски? Как я тебя учил?
– Нет, – ответил И.
– Слава Нараяне! – выдохнул я.
До отправления оставались минуты. В панике мы искали Колю: Николяс тупо опаздывал. Связи-то нет, и если поезд уйдёт, то всё, конкистадор может возвращаться домой и разбирать чемоданчик по болтикам. Но в жизни ведь ничто не бывает случайно: опоздание и несобранность нашего друга в конечном счёте сыграли решающую роль. В самый последний момент он всё-таки появился, и мы уже втроём догоняли наш отряд по подземным переулкам старого вокзала, пытаясь найти нужный перрон. Благо Гарри Поттер ещё не вышел, и мы не долбились в стены между выходами к путям.
Поезд отправлялся, и ради отстающих Нараяна дёрнул четырьмя руками стоп-кран. Запрыгивая в последний вагон уезжающего поезда, я так толком и не понимал, куда мы едем, где находится лагерь и в каком он вообще городе. Мы просто уезжали куда-то на запад, и где-то там, далеко, нас ждала загадочная Астраханская область.
По причине опоздания мы попали не в ту группу. Я увидел первое свободное плацкартное купе, тут же бросил туда сумки и рухнул на нижнюю полку, выдохшись от спешки и усталости. И в этот момент произошло самое важное, самое трепетное и самое неожиданное: в суете сумасшедшего отъезда, сквозь усталость и шум, я увидел, как по вагону безуспешно пытаются продвинуться девушки с тяжёлыми чемоданами и потерянным видом. Это были те самые с инструктажа, и ещё одна, видимо, их подружка. Мгновенно мой процессор заработал, получив дополнительные ресурсы, как в фильме “Терминатор”: я приближаюсь к той, что с белым каре, беру её тяжёлую сумку и предлагаю своё купе, как будто это VIP-каюта на круизном лайнере, а не плацкарт в советском поезде. Она улыбнулась и села без сопротивлений, всем своим видом показав, что груз спал. Тут-то всё и понеслось!
Именно в этом вагоне не было ни взрослых, ни администрации отряда, власть принадлежала нам, подросткам. В соседнем плацкарте уже заиграла гитара, конкурируя со Скутером, зажигающим из общих колонок железнодорожного состава. Пассажирский медленно разгонялся, оставляя за собой прошлое. Мы испытывали те же чувства, что и путешественники-первооткрыватели, и представляли, что это не вагоны, а “Нинья”, “Пинта” и “Санта-Мария” – корабли, бороздящие океан в поисках новых берегов.
В купе нас было шестеро. Обо всём позабыв, я просто улыбался и смотрел на прекрасных спутниц. Мне захотелось расслабиться ещё больше, насколько это было возможно, и разрядить обстановку, а потому я молча достал бутылку шампанского и украденный хрусталь. Наличие элементов лакшери в такой обстановке было необычно и вызывало у дам явный интерес. Хрустальные бокалы в плацкарте можно было сравнить только с индуистским божеством в ДК Лаврова. В сознании девушек наверняка происходил какой-то хаос: только что они испытывали тревогу и дискомфорт, беспомощно борясь с тяжёлым багажом, а сейчас сидят с наполненными до краёв шампанским бокалами, вещи их аккуратно размещены, а им предложены самые удобные места. Конечно, девчонки пребывали в восторге от неожиданных ухаживаний. Тем временем включилось игристое: через пятнадцать минут мы вдвоём пошли курить в тамбур, через шестнадцать мы уже целовались, причём так дико и безрассудно… не обращая внимания на то, что тамбур был обитаем не только Купидонами.
