Перед путниками появился огромный величественный дворец, выложенный из белых каменных блоков, покрытых снаружи орихалком, платиной, медью и серебром. На его высоких башенках и шпилях трепетали на ветру флаги Северной Атлантиды. На флагах по центру была изображена заснеженная гора в лучах солнца, символизировавшая отдельное Северное государство, которое отличалось от всех остальных государств империи.

К ним на встречу выбежал маленький мальчик и кинулся в объятия принца. Тот радостно подхватил его на руки и весело потрепал по кудрявой темной шевелюре.

– Один, почему тебя так долго не было? Отец с матерью уже решили послать отряд в лес на твои поиски. А ты мне что-нибудь привёз? – писклявый голос малыша раздавался по всем окрестностям.

Принц с улыбкой на лице опустил мальчика на землю и хотел что-то сказать, как тот, перебив его, не унимаясь, стал задавать вопросы:

– Скажи, ты убил того большого оленя? Чур, я беру рога и шкуру с головой!

Юный принц в предвкушении подарка прыгал от нетерпения и щебетал, не давая и слова сказать.

– Принц Модгур, как Вам не стыдно. Для начала нужно поклониться гостям и вести себя подобающим образом, – Один прервал речь мальчика и указал на стоявших рядом гостей.

Модгур недовольным взглядом посмотрел на незнакомцев, по вине которых его брат осек его, и только небольшой толчок в плечо вывел его из оцепенения. Выдавив из себя подобие улыбки, юный принц гордо произнёс:

– Я брат Одина, принц Модгур, приветствую Вас в наших краях, – при этом он поклонился женщинам, которые стояли напротив. Но потом его взгляд резко перешел на леопардов и глаза мальчика загорелись при виде столь грациозных кошек. Не замечая никого, он быстро направился прямо к ним. Все моментально отреагировали на его поведение и хором закричали:

– Постой! Это опасно!

– Маги! Фил! Назад! – приказала Фрейя.

Леопарды, скалясь, готовились к прыжку, чтобы защитить свою царицу, и только после её приказа, неохотно отступили, зарычав в ответ.

Один подскочил к брату и схватил его за шиворот.

– Ты что задумал? Эти дикие кошки могли порвать тебя на мелкие кусочки.

– Что здесь происходит?

Послышался женский голос со стороны дворца и все обернулись в сторону высокой черноволосой женщины с пышной фигурой. Грозный взгляд царицы Мадлен не предвещал ничего хорошего. Она не могла понять, кто эти люди и откуда взялись эти прелестницы. В гареме царя Гадира и так много было различных по национальности женщин. Темно-сиреневое теплое платье царицы чуть колыхнулось, оголив пухлые налитые венозными венами ноги. От полного тела ноги постоянно отекали и слуги постоянно омывали в целебных водах и смазывали мазью ноги Мадлен. Ожерелье из драгоценных камней в три яруса обвивало шею и переливалось в лучах северного солнца. Мадлен была старшей женой уже не молодого царя. Ей подчинялись все в городе и в гареме. Она стала старшей в гареме после скоропостижной смерти своей сестры Венциславы, усыновившей Одина. Когда будущему принцу был год, его на берегу Атлантического океана возле обломков разбившегося в щепки корабля нашли служанки Венциславы. Мальчик был очень красивый, одет в дорогую ткань и лежал в богато отделанной золотом и серебром люльке. Когда Гадир и Венцислава увидели мальчика, то их сердце дрогнуло, и они решили его усыновить, тем более до этого у Гадира были только дочери. Раньше Мадлен не могла понять, почему именно её сестру выбрал государь, и почему она была главной в государстве. Однако после смерти сестры всё изменилось. Теперь она была главной и все ей подчинялись. Правда Один всё ещё оставался большой преградой, от которого она хотела побыстрее избавиться. Его двух сестер, Мадлен быстро выдала замуж, когда тем только исполнилось по шестнадцать лет.

– Модгур, тебя кто-то обидел? – произнесла грозно царица.

– Мама! Они не дали мне поиграться с этими лесными кошками! – обидчиво пропищал тот, затем подбежал к царице, и обхватил её руку, прося защиты от обидчиков.

Мадлен посмотрела сначала на леопардов, потом на Одина и прокричала:

– Один! Ты опять обижаешь Модгура! Это была последняя капля терпения, я всё расскажу царю.

Принц проигнорировал замечания царицы. Он любил своего сводного брата и не обращал на его детские шалости никакого внимания.

Один после этого досадного недоразумения извинился перед своими гостями за столь бесцеремонное поведение своей тёти и пригласил их пройти во дворец. Леопарды остались снаружи.

Внутреннее убранство было роскошным и ничем не уступало дворцу Южной Атлантиды. Всё сверкало золотом, платиной и серебром. Потолок из слоновой кости и выложенная мозаика из разноцветных камней приковывали взгляды гостей.

Колонны из черного, красного и белого камня подпирали свод дворца. Стены были покрыты орихалком. Различные охотничьи трофеи были повсюду.

Через некоторое время им навстречу вышел пожилой высокий мужчина, за которым тянулись его советники. Это был царь Гадир, облачённый в золотые одеяния, расшитые драгоценными камнями и мелким жемчугом. На его руке Фрейя заметила, такую же кроваво-красную гемму, которую носил её отец. Она была у каждого царя, кто относился к роду Посейдона.

– Царица Фрейя! Я очень рад, что Вы и Ваши спутники посетили мою скромную обитель, – восторженно произнёс Гадир и поклонился царице Южной Атлантиды. Он также поклонился Осирису и Яне, а затем резко сменил свой тон, и грозно обратился к своим советникам:

– Почему мне не доложили о визите столь важной особы! Я для чего взял Вас к себе на службу, старые олухи, чтобы Вы бездельничали? Всех разгоню!

Советники с перепуганными лицами разводили руками, не понимая, как они могли пропустить столь важное событие.

– Отец! Не вини их. Никто не знал, что царица Южного государства посетит нас. Этот визит сугубо конфиденциальный и никто не должен об этом знать.

– Теперь понятно, – заговорчески подмигнул царь, – Вы уж простите меня, что я не смог приехать на Вашу коронацию из-за своей тяжелой болезни, которая подтачивает меня изнутри, – затем переведя дух, он, заметив усталость гостей, продолжил, – Царица Фрейя! Я вижу, что Вы устали с дороги. Принц Один Вас проводит в гостевые покои, а мне пора, дела, сами понимаете, дела.

Царь дал распоряжения по поводу размещения гостей и собирался уходить, как громогласные крики Мадлен исказили его лицо в страдальческой гримасе.

– Царь Гадир! Вы только посмотрите. Ваш сын снова игнорирует мои слова. Сегодня он обидел нашего дорогого мальчика, – царица бережно погладила Модгура по голове, – а завтра предаст Вас и всю империю.

Она так громко кричала, что выбежали почти все дети и наложницы царя.

Гадир попытался успокоить Мадлен, но через некоторое время понял, что бессмысленно с ней спорить, и молча, покинул приемную.

Царица последовала за ним и ещё долго ругалась, разбрасывая проклятия на голову царя и принца Одина.

– Не обращайте на неё внимания, Ваше Высочество. Она злится на то, что отец предпочитает вместо неё молоденьких девушек и всю злость вымещает на всех кто попадется ей под руку, – промолвил Один.

– Пойдемте, я провожу Вас и Ваших спутников в гостевые покои, а завтра продолжим беседу.

– Да, Вы правы принц, нам всем пора отдохнуть. Завтра предстоит тяжелый день, – устало произнесла Фрейя и взяла Одина под руку.

Осирис и Яна не спеша двинулись за ними.

Через некоторое время гости расположились каждый в своих покоях и мирно уснули измученные долгим путешествием.

Прошло три дня, а Фрейя так и не смогла высказать свою просьбу царю Гадиру. Из-за болезни он был прикован к постели и не в состоянии был принять должным образом столь почётных гостей.

Только благодаря Одину проживание Фрейи и её спутников во дворце было не столь утомительным. Его рассказы об истории Портолонии, и о местных достопримечательностях вызывали восторг у гостей.

Царица Мадлен сразу же успокоилась, когда узнала, что никто из гостей не собирается претендовать на супружеское ложе царя Гадира. Теперь она мило всем улыбалась и учтиво рассказывала Фрейе о традициях и нравах немедов.