– Ничего, ответим, как полагается, – сказал Климов, матерясь про себя по поводу пропавшего дня, когда придется собирать генеральские визы на Житной. Ладно, Орлову простительно. – Спасибо, Миша, жду информации!

– Ага, и держи меня в курсе событий, окей?

– Без проблем, – попрощался Климов и отбил вызов.

Через час следственно-оперативная группа, состоящая из Климова, Мажаняна, двух оперов и шести бойцов ОМОНа, толпилась в тесном кабинете Харитонова. Он, возомнивший себя чуть ли не богом, лишь успевал раздавать указания. – Да и хрен с ним, – подумал тогда Климов, – лишь бы не мешал работать.

– Так вот! – в своей манере начал бубнеж Харитонов. – Значится, сейчас группа выдвигается в Одинцово, местный следователь в курсе, он, так сказать, на подхвате. Так вот, проведете обыск в офисе с задержанием и двинете к ней домой. Потом, как отстреляетесь, сразу в Москву, на допрос. Мера пресечения – за Климовым. Так вот… Вопросы есть?

Климов невозмутимо поднял руку. Его кислое выражение лица уже не сулило ничего хорошего. Харитонов покрутил ладонью, мол, задавай свой дурацкий вопрос, только побыстрее…

– Леонид Петрович, я не считаю, что Жарова – главный подозреваемый. Более того, я полагаю, что она знать не знает про кражу, а скорее всего за деньги, пробила Маслова по базе. Или вообще стала жертвой шантажа…

– Климов, черт бы тебя побрал! – в сердцах выругался плюгавый начальник. – Я так погляжу, у тебя все святые! Ну отчего ты так решил? Не по собственной ли интуиции?

– Нет, не только. Кроме Маслова и своих клиентов Жарова никого не пробивала. Криминала за ней не наблюдается, этот факт я тоже проверил. Элементарная логика.

– Ну-ну… – смягчился Харитонов. – Ладно, все решения за тобой, ты руководитель группы. Только сделай милость, не забывай мне докладывать по ходу ситуации. Так вот! Еще вопросы?

Вопросов больше не имелось. Шурша ежедневниками и отсиженными пятыми точками, группа вяло потянулась к выходу.

Они дружно стояли неподалеку от банка, курили и планировали заход в здание. В итоге было решено, что в «МДБ» под видом клиентов войдут Климов и один из оперов, а бойцы ОМОН останутся у выхода на случай неожиданности. Климов опознает Жарову по фотографии, подойдет к ней и деликатно сообщит о задержании. А дальше – как фишка ляжет…

Фишка легла правильной стороной: Жарову быстро опознали, и пока оперативник как мог отвлекал сотрудницу у входа, Климов вовсю козырял ксивой и постановлением о задержании. Женщина вела себя сдержанно: она сделала невозмутимое лицо и сообщила, что нуждается в адвокате. Что ж: если нуждается – обеспечим.

Обыски в банковском офисе и дома у Жаровой плодов не принесли. Ольга заблаговременно удалила файл с флешки, а заодно ликвидировала одноразовый ящик. Так что, несолоно хлебавши, опергруппа возвращалась в Москву на тонированном минивэне с мигалкой. Климов находился рядом с подозреваемой.

– Ольга Валентиновна, давайте начистоту. Мы в курсе, что 2 октября прошлого года именно вы обращались к базе «МДБ-Премьер». Скажите, зачем вам это было нужно?

– Я буду говорить только в присутствии адвоката, – словно мантру уже, наверное, в десятый раз повторила Жарова.

– Да хоть суда присяжных! – потерял терпение Климов. – Поверьте, в моих силах сегодня же отправить вас под арест за мошенничество и кражу в особо крупном размере!

– Ну-ну, – хитро улыбнулась женщина. – Я ничего не воровала, а в базу зашла случайно. Нажала не туда!

– Ага, три раза не туда нажала… – поддакнул впереди сидящий Мажанян.

– И что с того? Я говорю правду, улик против меня у вас нет, а любой суд встанет на сторону беременной женщины. А чего вы так удивились? Да, я беременна, третий месяц, справка в моей сумочке, в кошельке. Вы ее, видимо, проглядели, когда меня обыскивали.

Мысли вращались в голове Климова словно смазанные шестеренки. Баба-то подготовилась: теперь на нее особо не надавить, да и суд вряд ли ее арестует за отсутствием улик и наличием живота. Впрочем, следователь оказался изначально прав: Жарова не была в доле с жуликами, но кого-то из них определенно знала. Надо было ее дожимать, и делать это прямо сейчас, до официального допроса, иначе – пиши пропало.

Подумав, он решил пойти ва-банк.

– Ольга, я не скрою, что у нас действительно нет прямых улик, свидетельствующих о том, что вы причастны к краже… – увидев боковым зрением побледневшее лицо Мажаняна, следователь продолжил: – но… есть, как водится, один нюанс. Вклад в банке был застрахован, и клиенту деньги в любом случае вернут. Причем большие деньги – почти полмиллиарда, а вот вам, голубушка, как единственной подозреваемой, грозит гражданский иск из страховой компании на возмещение полного ущерба. Вас уволят с работы, опишут жилье и имущество, и вы отправитесь по миру с младенцем на руках. Вы, правда, этого хотите?

Сперва Климов подумал, что перегнул с аргументами, наблюдая, как женщина бледнеет на глазах. Но потом Ольга сжала ладони в кулаки, а на ее щеках выступили слезы. Жарова, наконец, заговорила:

– Я… ничего не знаю! Ни про полмиллиарда, ни про страховку! Это все долбаная Каролина, она еще в сентябре, в Анталье шантажировала меня интимными фотографиями и угрожала, что отправит их мужу, если я не пришлю ей эти сведения. Мне пришлось это сделать, понимаете? А за информацию Каролина послала мне перевод в двести тысяч.

– Всего-то? – чуть не вырвалось у Климова. Он продолжал анализировать ситуацию. Нарисовалась какая-то загадочная Каролина, наверняка сообщница. – Уж она-то непременно в деле! Остались следы от поездки на жаркий курорт и денежного перевода. Уже что-то!

Следующие шесть часов Жарову нещадно допрашивали в отделе. Выудив всю информацию, несмотря на вялые протесты адвоката, Климов, наконец, отпустил подозреваемую на все четыре стороны. После того, как следователь в разгаре допроса сообщил, что подозревает Ольгу лишь в превышении полномочий и фигурантку ждет подписка о невыезде и максимум условный срок, защитник успокоился, уткнулся в телефон и более не препятствовал Климову.

На поверку информации оказалось немного: в Сбербанке имелась копия документов – Каролина лишь оформила пластиковую карту по загранпаспорту. Этот же документ предъявлялся в аэропорту, на пограничном контроле. Паспорт оказался липовым: он хоть и прошел необходимые проверки, но фактически был выдан другому лицу.

И что теперь делать, когда с каждым днем рвется, казалось бы, прочная нить, а начальство наседает, требуя конкретных результатов? Этот вопрос был сугубо риторическим, но капитан не сдавался, продолжая продумывать все новые и новые версии. Даже сегодня, плюнув на клятвенное обещание сводить жену в ресторан, следователь направился в богом забытую нотариальную контору.

Промозглая московская зима не давала Ему покоя. Сказывался не столько дикий холод, от которого Он отвык (спасибо за это сказочному Дубаю), а скорее досадная промашка, что Он самонадеянно допустил месяц тому назад и чуть было не сорвал всю Игру. Целую осень Он обхаживал нужного человека, называемого на криминальном жаргоне медицинским термином «реципиент», на халяву кормил и поил в дубайских ресторанах и даже пару раз заказывал местных жриц любви (хотя ни фига они были не жрицы, а тем более, не местные). Однако после достигнутого соглашения, «реципиент» успешно слился, уехав в Беларусь, и теперь Он был вынужден прозябать в одиночестве в каком-то богом забытом бирюлевском Макдональдсе. Хуже места точно не придумаешь…

Его излишняя самоуверенность, пожалуй, впервые сыграла с Ним злую шутку, ведь Он не раз обещал своему другу, что сделает все для достижения цели, но беспечно отпустил ситуацию, и все резко пошло наперекосяк. Он посидел еще полчаса, слушая ритмичный рэп, доносящийся из ближайшего динамика. За Его столик даже успел подсесть какой-то хиппи, который неспешно жевал свой гамбургер, запивая булку диетической колой. Через пять минут странный парнишка ретировался, даже не убрав за собой поднос. Впрочем, в подобных «ресторанах» за собой убирали крайне редко.