Настоящая… дружба.

И ей хочется повернуться к нему и прокричать: «Ты это слышишь!? Ты слышишь то, что слышу я? Ты в это веришь?». И она оборачивается, и в глазах ее вся боль, и взгляды сталкиваются, и крик застревает на полпути. Его глаза, эти расширившиеся зрачки – ее личная Черная дыра. Он слышит.

Ее глаза – его персональная Галактика. И в ней прямо сейчас, умирая, взрывается сверхновая, уничтожая на своем пути все, до чего может дотянуться. Поглощая его.

И Юра ясно видит единственный путь к спасению. Эта песня написана для того, чтобы сберечь чьи-то души. Их души. Заставить прозреть. Признать. И воздуха в легких нет. В голове нет мыслей. Под ногами нет опоры. Нет стука сердца. Времени. Пространства вокруг. Нет сил.

Неизбежно.

Неведомая сила толкает его ей навстречу, заставляя сделать всего один уверенный шаг. Их сбивает ударной волной.

«Винограда. Вкус винограда»

Ему кажется, его сердце сейчас выпорхнет вольной птицей и больше не вернется в эту тесную клетку. Ему кажется, она исчезнет, растает в его руках, и всё это окажется миражом. Ей кажется, теперь его запах, этот вкус будет преследовать ее всю жизнь. Ей кажется, притяжения больше не существует, и она парит. Ничего больше не существует. Не существует никого, кроме них. Они, их сбившееся тяжелое дыхание, их кожа, их запахи, её пальцы в его волосах, её лицо в его ладонях, слабость, темнота перед глазами – и музыка, где-то очень, очень далеко.

Таков ее ответ. Юра чувствует, как медленно сходит с ума. Лишен воли. Голова кружится, бешеный стук в висках, оно все же вырвется. Она обмякла в его руках, и он инстинктивно крепче прижимает ее к себе. Она не ощущает ног, не слышит больше ни звука, она растворилась. В голове – полный хаос, душа летает где-то там. Каждое касание шарашит током. Как снежный ком нарастает желание, стремительно превращаясь в лавину. Дыхание обжигает, сухие, ставшие требовательными губы, колкая кожа его подбородка под подушечками пальцев, в животе безумие. Внутри пожар. Пожар! Сдерживать себя фактически физически больно. Уходить отсюда… Но страшно открыть глаза. Если это сон, то она желает вообще никогда не просыпаться. Рука скользит вниз по спине, губы касаются шеи... Она чувствует полную свою беспомощность.

Делай со мной, что хочешь…

В ее голове, пробившись через тягучий туман, звучит Ромин голос:

«Я… Я тебе доверяю»

Комментарий к Глава 17 // Я тебе доверяю Я знаю, вы долго ждали... И я с вами тоже ждала. Мне понадобилось 17 глав и больше 130 страниц, чтобы привести их в эту точку. Поцелуй двух любящих людей... Что может быть лучше?

Daniel Farrant/Paul Rawson – Keep The Faith Strong

https://music.yandex.ru/album/7907715/track/54700263

Перевод:

Я иду, чтобы сберечь тебя, Когда ты бродишь в дебрях.

Я иду взять тебя за руку, Когда ты перешел на темную сторону.

Я иду возвратить тебя, Когда ты сбиваешься с праведного пути.

Я иду подарить тебе надежду, Когда тебе больно внутри.

Потому что знаю, как может обмелеть настоящая любовь.

И я знаю, как глубоко текут тихие воды.

Когда ты идешь сквозь ураган, Когда ты танцуешь в буре,

Нужно хранить веру, Нужно хранить веру,

Нужно хранить твердую веру.

Когда ты скрываешься в вспышке молнии, В самом сердце грозы,

Нужно хранить веру, Нужно хранить веру,

Нужно хранить твердую веру.

Я иду воскресить тебя, Когда ты потерпел крах.

Я иду вытащить тебя, Когда ты тонешь в бушующем море.

Я иду осветить твой путь, Когда ты проходишь сквозь тьму.

Я иду привести тебя домой.

Затишье наступает перед бурей.

Так же использованы фрагменты композиций Земфиры («Прогулка», «Все такие разные») и группы «Кино» («Троллейбус»)

====== Глава 18 // Сказочки о любви ======

Комментарий к Глава 18 // Сказочки о любви В идеале лучше читать главу в связке с 17-ой: перечитать предыдущую и приступить к этой. Я прям очень прошу так и поступить 🙏🏼 Это необходимо, чтобы лучше почувствовать момент.

Прошу, но не настаиваю

Санёк – друг Юры, с которым ему изменяла Алёна

Слова те, что были не сказаны. И много другого разного.

Ненужные пустые сомнения. И то, что не имеет значения

В ее голове, пробившись через тягучий туман, звучит Ромин голос:

«Я… Я тебе доверяю»

Он чувствует, как она, секунду назад расслабленная, напряглась под его руками. Чувствует, как зажмурилась, судорожно втянула носом воздух и задрожала. Чувствует собственное смятение. Эта внезапная, плохо контролируемая реакция ее тела возвращает его на грешную землю. Музыку, взорвавшую их тишину, становится просто невозможно выносить.

Ксения читает в его глазах немой вопрос, а в своей голове прямой на него ответ, который тут же проступает неоном в ее испуганном, ошарашенном взгляде. Еще пять секунд назад она была чайкой над бирюзовой гладью воды. Она была никем. Но прямо сейчас она – предательница. Нет, измена – это не этот поцелуй. Измена – это все то безумие, что в ней происходило в это время. Ромка… он же ее любит. Мечтает о собаке. О детях. Он нашел в себе силы переступить через себя ради нее. Он ей действительно поверил. Отпустил ее сюда, с ним, и всё, о чем попросил – вести себя хорошо. И как поступила она? Фактически как Юрина Алёна в свое время поступила с Юрой. В памяти вспыхнуло признание врача на самой заре их отношений. «Я рад, что не успел жениться. Хотя собирался, уже и кольцо присмотрел». Тогда она отчетливо услышала в них боль, прикрытую ироничным его тоном.

На осознание факта совершенного поступка ушло полминуты. Вопрос о том, что же нужно ей самой, не успев возникнуть, был сметен и погребен под захлестнувшими ее эмоциями.

«Я – ужасный человек. Ужасный. Ужасный…»

Юра читал эти мысли с бегущей в ее глазах строки. Внезапно его сознание пробило пронзительное:

«Санёк»

Он не хочет быть Саньком, не может поступить так, как когда-то поступили с ним: врач очень хорошо помнит, что чувствуешь, осознавая и принимая тот факт, что тебе изменил любимый человек. Он не может осознанно уничтожать чужую жизнь. Нет, ему не то что бы жаль зама. Ему жаль то, что в заме живет. Чижов переступил через самого себя. Отпустив ее сюда с ним, дал себе с ноги под дых. Действительно ведь любит её, значит, не играется. Он тоже когда-то ломал себя ради Алёны. И Ксения – с Чижовым. И у них уже пошли разговоры о детях и собаках… Может быть, это даже взаимно, раз она терпит это все, кто знает? В памяти услужливо всплывает: «И я тебя».

Да, он тоже влюблён, но тогда он ступил, предпочел отморозиться, выбрал дружбу, и она молча приняла его условия, ни разу ни в чем его не упрекнув; а потом стало поздно, и сейчас у него нет никакого морального права что-то от нее требовать.

Он не знал, что чувствует другая, изменившая сторона. И не хотел знать. Но вторую Алёну из Ксюши в своей голове он сейчас делать не собирается. Слишком острой тогда была боль, она просто перестала для него существовать. Он не желает никаких параллелей, никаких ассоциаций, никаких сравнений, никаких сомнений. Он не будет Саньком, она не будет Алёной. Он – это он. Она – это она. Не станет давить. Пусть определится сама.

Ксюша не знает, куда деть взгляд. Только что в собственном представлении она пала и пробила дно. А в его представлении? Что думает он? Вспоминает ли сейчас свою Алёну? Себя самого после того, как все вскрылось? А сам? И сам хорош!

В голове каша. Из Ромы и Марины. Вместо соли приправлена изменой. В голове одна за другой проносятся картинки. Рома, его привычка накрывать ее руку своей, розы, свечи; Марина ластится к Юре; Рома, его объятья, его страх за нее; Марина, ее «сказочки о любви», ее слезы, её исповедь; Рома, его «я тебя люблю», его забота; Марина, ее «я кричала тебе в спину», антидепрессанты, скорая; Рома, его мечты, собака, дети.

Поцелуй.

Он совсем не думал о Марине.

Ксения сделала шаг назад, ища ходы к отступлению. Пытаться сбежать глупо. Куда она сбежит? Через несколько часов они все равно встретятся в ее кабинете на планерке и будут дышать одним воздухом, смотреть друг на друга. Или не смотреть…