– Пф… – фыркнул А-Чэн, кривя губы.
В этот момент к ним подошла Цинъян. Они завершили соревнование на том, что Яньли попала в центр мишеней на одну стрелу больше, чем госпожа Цзян. Приняв похвалу главы Не и многих других зрителей, женщины вернулись к своим мужьям.
– Яньли вновь обошла меня. Это, видимо, незыблемо. Так было с самого первого нашего состязания, так продолжается и до сей поры, – веселым голосом произнесла она. – Мой господин, почему ты такой хмурый? – спросила она, едва увидела, что ее муж чем-то расстроен.
– О! Он просто тоже хочет с кем-нибудь сразиться, но здесь для него нет подходящих противников, – вместо А-Чэна ответил Вэй Ин.
– Вэй Ин, ты просто его чем-то задел? Вернее, сказал что-то, не подумав… Да? – прищурив глаза, спросила Цинъян.
– И да… и нет… – почесав затылок, произнес Усянь, понимая, что эта женщина столь же проницательна, как и А-Ли. – Но ему правда стоит с кем-нибудь сойтись в поединке.
– И с кем же? Ни с тобой, ни с твоим Ханьгуан-цзюнем я сегодня не хочу драться. С Хуайсаном и его Каем тоже в этот раз не сразиться, они концерт решили устроить вместо реального поединка, с кем тогда? Побить молодежь? Только силу тратить, пусть ради этого сами приезжают в Пристань Лотоса. Остальные мне не ровня… С Сичэнем если только… – задумчиво завершил он и вдруг его взгляд наткнулся на того, кого он, несмотря на множество произошедших событий, всё также ненавидел, пусть и не столь сильно, как раньше. – Нашел, – и А-Чэн ткнул пальцем в Вэнь Нина, – я хочу сразиться с ним.
– А-Чэн, – вздрогнул Вэй Ин, – может лучше выберешь кого-то другого?
– Нет, – пожав плечами, произнес Цзян Чэн.
– А-Чэн… не надо…
– Эй ты! – глава Цзян окликнул Вэнь Цюнлиня. Тот стоял немного в стороне и старался быть незаметным, просто молча наблюдая за поединками, придерживая за поводок слегка взбудораженного Сафира – тому однозначно нравилось происходящее на поле.
– Я? – Вэнь Нин неуверенно посмотрел на подошедшего к нему Цзян Чэна.
– Сегодня ты сразишься со мной. На мечах. В полную силу, – резкими фразами произнес Цзян Чэн.
– Глава Цзян… – тихо проговорил Вэнь Нин.
– Что такое? Кто-кто, а ты меня бояться не должен, – и А-Чэн криво усмехнулся.
– Я не боюсь…– Цюнлинь стрельнул глазами в сторону Вэй Усяня, тот лишь развел руками.
– А что тогда? Тоже считаешь, что я слишком слаб для тебя?! – рассержено воскликнул он, а ближайшие к ним заклинатели начали с интересом прислушиваться к разговору. Они поняли, что глава Цзян лично знаком с этим загадочным молодым мужчиной, причем у них имеются некие разногласия.
– Что Вы… я так не считаю… – Вэнь Нин нервно сжал поводок Сафира. Он отчаянно не хотел сражаться ни с кем их присутствующих.
– Раз не считаешь, тогда доставай меч. Ты взял его? Или… тоже не считаешь нужным носить с собой клинок, избравший тебя… – практически выплюнул А-Чэн, осматривая Вэнь Нина и не находя при нем ножен. Вэй Усянь обреченно провел ладонью по лицу, зато все остальные обратили всё свое внимание на этих двоих.
В это мгновение Сафир зашипел и вздыбил шерсть, при этом скалясь в сторону Цзян Чэна.
«Он нарывается!» – воскликнул «котик», мысленно обращаясь к своим Создателю и Хозяину. – «Если бы он не был братом Хозяина, я бы уже укусил его!»
«Не нужно пока никого кусать», – ответил ему Вэй Ин. – Сразись с ним, раз А-Чэн так этого желает, – уже вслух произнес Усянь, обращаясь к Вэнь Нину.
– Хорошо, – с кивком ответил Цюнлинь. Передал поводок Сафира подошедшему Сычжую, а сам достал из небольшого цянкунь на поясе свой меч Юн.
– Какой послушный песик, – с ехидной усмешкой произнес Цзян Чэн. Мужчина резко развернулся, только подолы фиолетового ханьфу взметнулись, и прошел в центр тренировочного поля. Оголил меч и, не поворачиваясь к Вэнь Нину, принялся ждать, пока его соперник приблизится.
Вэнь Цюнлинь осторожно подошел к тому, кто ненавидел его больше, чем кого-либо. Он надеялся, что когда Цзинь Цзысюань займет пост главы клана, то ненависть Цзян Чэна немного утихнет, но за многие годы она настолько въелась ему в душу, что отказывалась покидать ее. Ваньинь знал, что Призрачный Генерал никогда бы не причинил никому вред просто так, и тогда, на тропе Цюнци, им управлял не Вэй Ин и по сути это создание не виновато в ранах, нанесенных его зятю, но избавиться от того, что так долго тлело в душе черным пламенем, было не так просто.
– Глава Цзян… – вновь тихим голосом произнес Вэнь Нин.
– Нападай! – резко воскликнул Цзян Чэн и повернулся нему. Его глаза налились фиолетовым сиянием, а по лезвию Саньду пошли всполохами мелкие молнии. Цюнлинь же не торопился атаковать. – Ты воин или нет?! Если всерьез считаешь себя настоящим заклинателем, то дерись!
Вэнь Нин наконец-то поднял голову, перестав смотреть на землю под ногами, и в его глазах Цзян Ваньинь увидел решимость.
Цюнлинь сделал несколько взмахов мечом, разминаясь, и по клинку Юна прошлась волна темной магии и все… почти все удивленно воскликнули, ведь среди них, оказывается, был еще один темный заклинатель, а никто даже не понял этого. Теперь не удивительно, что глава Цзян так пренебрежительно с ним разговаривал – все знают, как он относится к этому пути. И никто не заметил того, что эта темная энергия была иной, отличной от привычной им ци ненависти. Эта тьма была живой, полной любви к миру, ведь она была одной из основ, ставших базой для создания этой реальности.
Не говоря более слов, Цзян Чэн и Вэнь Нин бросились в атаку.
Схлестнулись в едином порыве Саньду и Юн, мерцая фиолетовыми и черными вспышками энергии их хозяев. Все присутствующие замерли в нервном ожидании исхода боя. Увидеть, как сошлись в «дружеском» поединке светлый и темный заклинатели, было столь большой редкостью, что зрители жадно впитывали в себя всё происходящее на поле, ловя каждое движение. Эти люди уже и забыли, что некогда они были свидетелями столкновений Ханьгуан-цзюня и Старейшины Илин, но то время кануло в лету, а сейчас перед ними новые персоны для будущих сплетен.
Вэнь Нин даже не пытался сражаться в полную силу, ведь каким бы сильным глава Цзян ни был, но он не сможет одолеть того, кто совсем недавно был сильнейшим лютым мертвецом, а сейчас в полную силу практикует использование изначальной энергии тьмы, меняя свое тело и совершенствуя бессмертный дух. Он идет абсолютно другим путем. Ни Вэй Усянь, ни Лань Ванцзи, да никто более не способен повторить эти духовные практики. Исключение составляет разве что Сафир, но тот даже человеком никогда не был, что накладывает свой отпечаток на развитие этого создания.
Сражение главы Цзян и незнакомого темного заклинателя поразило присутствующих своим эмоциональным накалом, мастерством и несдерживаемой духовной энергией, что потоками лилась из ладоней бойцов, стекая через лезвия их мечей на посыпанное песком тренировочное поле, взметаясь в небо фиолетовыми и черными всполохами. В какой-то момент зрителям показалось, что сражаются не люди, а их духовная сила. Словно их ци пытается подавить друг друга, но по итогу ни одна из них не уступала другой, как и два воина не могли одолеть друг друга.
Спустя время Цзян Чэн понял, что устал. В порыве гнева он расплескал слишком много своей духовной энергии и теперь она не успевала накапливаться, чтобы в полной мере отражать атаки Вэнь Нина. А тому усталость не была ведома и А-Чэн начал понимать, что проиграет, а подобное ни в коем случае нельзя допустить. Не перед супругой и сестрой, и тем более не перед Вэй Усянем и Лань Ванцзи, а уж о дочерях и вовсе речи быть не может, ведь для них он должен оставаться самым сильным мужчиной всегда.
Вэнь Цюнлинь изначально подгадывал момент, когда ему лучше поддаться, и едва уловил, что Цзян Чэн ощутимо устал, то сделал вид, что тоже немного растерял силы – это было сделано потому, что из присутствующих мало кто знает, что он не живой человек, а их бой должен выглядеть естественно. Но он понимал, что глава Цзян осознает то, что Цюнлинь не может устать, поэтому поддаться придется очень хитро. В очередной раз взметнув перед собой особо большое облако темной ци, он сделал вид, будто растерялся, упустив в своей же тьме противника, и когда Цзян Чэн, развеяв тьму остатками своей ци, приставил острие меча к горлу Вэнь Нина, тот не стал ни отбивать клинок, ни как-либо по-иному сопротивляться.
