– Запомнил? – спросил Лань Чжань, едва затихли отзвуки музыки.

– Запомнил, – ответил Вэй Ин и, поднеся к губам флейту, полностью повторил только что услышанную мелодию. Он всегда запоминал музыку с первого раза. Не важно, насколько она сложной в исполнении была – любая мелодия словно отпечатывалась в его памяти, его душе.

Ванцзи удовлетворенно кивнул и приготовился играть с использованием духовных сил, тоже самое сделал и Вэй Ин.

Взвилась под потолок беседки мелодия, что синхронно исполняли гуцинь и флейта, полилась духовная энергия, напитывая эти звуки своей силой, сплелись темная и светлая ци, не противодействуя друг другу, а дополняя и усиливая. С каждым разом их совместная игра и заклинания, насыщенные противоположными видами энергии, всё лучше взаимодействуют, дополняют друг друга и даже порой усиливают. Это поражает и восхищает обоих мужчин и каждый раз заставляет задуматься о том, а полностью ли верно учение о светлой и темной ци, что из века в век все заклинатели свято чтут и следуют установленным издревле законам заклинательства.

Части мертвеца, спрятанные в мешочках цянкунь, активно сопротивлялись, особенно во время первых двух частей мелодии, но на третьей, не сумев противиться двойному приказу Ванцзи и Вэй Усяня, словно обреченно замерли и остались бездвижными.

– Фух! Справились! Что ж они сегодня на вечер такие активные? – проговорил Вэй Ин, устало потягиваясь.

– Есть у меня догадки, но для их проверки необходимо то же самое, что и для обнаружения этого скрытого странного магического поля, – ответил Ванцзи.

– У меня скорее всего та же догадка, что и у тебя, но, дождемся Сичэня. Лань Чжань, я спросить хочу. Вот эта мелодия – она хоть и сложная, но мощная. И с помощью неё можно успокаивать не только тварей, но и души живых, находящиеся в смятении. Почему её не преподают как базовую и спрятали в Комнате запрещенных книг?

– Всё из-за третьей части. Если её сыграть в обратном порядке, то мелодия превратится в приказ не успокоиться, а умереть. По звучанию почти не изменится – вся суть буквально в нескольких нотах, сыгранных в обратной последовательности. Человек, плохо разбирающийся в музыке, не заметит разницы и, доверившись заклинателю, что будет исполнять ему этот измененный Покой, спустя время погибнет от искажения ци. Это мелодия подлецов, – пояснил Ванцзи.

– С ума сойти! И подобное изобрели в Гусу? – восхищенно и в тоже время удивленно произнес Вэй Ин.

– Нет. Эта мелодия из «Собрания смятения», что была написана на берегах Дунъин одним из наших странствующих заклинателей, когда он путешествовал по тем местам. Он записал множество мелодий, использующих светлую ци, но направленных на лишение жизни слушателей. И вот эта мелодия как раз оттуда. Казалось бы, она направлена на усмирение и обретение покоя, но при использовании знающим нечестивым человеком становится страшным оружием, – ответил Ванцзи.

– Удивительно! – восхищенно выдохнул Вэй Ин. – И ты доверил мне столь мощное оружие?

– Я знаю, что ты никогда не будешь использовать его во вред невинным людям, – спокойно ответил Лань Чжань. – Мне пора отправляться встречать брата. Веди себя хорошо, – уже нежно завершил он и, спрятав цинь, подошел к Вэй Ину, чтобы одарить горячим поцелуем любимые губы.

– Ох… – выдохнул Вэй Ин, – ты всё-таки желаешь, чтобы мы опорочили имя твоего клана своим неподобающим поведением при стольких свидетелях.

– Я полетел, – ответил Ванцзи, ещё раз чмокнув Усяня в губы и, выйдя из беседки, взлетел в небо на своем Бичэне.

– Лань Чжань, а Полог Тишины снять?! – воскликнул Вэй Ин. – Ну да ладно, пойду-ка я поброжу по местности, осмотрюсь ещё раз.

Пока он делал обход – взошла луна и залила своим призрачным светом всё вокруг. Сад приобрел мистический вид. В воздухе поплыли ароматы распустившихся ночных цветов и их пряный запах даже немножко кружил голову. Удивительное место, даже жаль, что его забросили. Наличие здесь духа Цветочной Девы им еще предстоит выяснить, но даже если её нет, этот сад всё равно остаётся восхитительным. Поставить здесь небольшой домик и можно круглый год наслаждаться дивными видами, или приезжать иногда отдохнуть от суеты мира. Фантазии Вэй Ина унеслись в эту идиллическую иллюзии: при свете полной луны в окружении пышно цветущих растений Ванцзи играет красивые мелодии, а он, Усянь, наслаждается вкусным вином, музыкой и созерцанием самого красивого в мире мужчины. Дивная… приятная сердцу картина… Случись такое, то было бы просто прекрасно.

Пока Вэй Усянь блуждал по саду, якобы делая обход, но по факту пребывая в мире грёз, в беседке под мерное сопение уснувшей молодежи, кое-кто склонял пару своих товарищей уйти читать стихи Цветочной Деве, пока все остальные спят.

– Цзинь Лин, чего тебе? – сонно пробормотал Цзинъи.

– Ты чего спишь?! – шепотом воскликнул разбудивший его А-Лин. – Я так понимаю, ты не будешь соревноваться и признаешь проигрыш сразу?

– Ещё чего! – также громким шепотом ответил он. – Что ты хотел?

– Пойдем читать стихи сейчас, – ответил Цзинь Лин.

– Мы же ближе к рассвету договаривались? Почему передумал?

– Я… Я не хочу при всех… – тихо ответил А-Лин.

– Аха-ха! – засмеялся Цзинъи – Молодая госпожа боится опозориться?!

– Ещё чего! Я… Они просто не достойны слышать мои стихи! – зло ответил Цзинь Лин.

– Ну-да… Ну-да… – усмехаясь ответил Цзинъи, – позови Сычжуя и Оуяна, нам нужны свидетели.

– Зачем это? Я не хочу!

– Зато я хочу. Это минимум свидетелей твоего позора, иначе мне никто не поверит.

– Почему это сразу я опозорюсь? Может быть ты? – воскликнул Цзинь Лин.

– Да сколько можно! – вдруг раздался гневный возглас кого-то из проснувшихся адептов. – идите уже делайте, что задумали. Кому вы нужны, чтоб слушать ваше блеянье!

– Ты!.. – начал было ругаться А-Лин, но спавший рядом с Цзинъи Сычжуй тоже проснулся и произнес:

– Довольно споров. Буди Оуяна и пойдемте отойдем подальше.

– Угу, – пробурчал Цзинь Лин, но пошел и разбудил Цзычжэня.

Юноша сонно потирал глаза и сначала не понял, что от него требуется, но когда наконец-то дошло, то довольным голосом произнес:

– Спасибо, что разбудили, я тоже хочу свои стихи почитать.

Четверка юных адептов выбралась из беседки и отправилась подальше от спящих людей, чтобы беспрепятственно попытать свою удачу.

– Вы все что, действительно придумали стихи и собирайтесь их прочесть? – задумчиво спросил Цзинь Лин.

– Ну да, – почти хором ответили юноши.

– Сычжуй, и ты тоже? – задал вопрос А-Лин стоящему рядом с ним А-Юаню.

– А чем я хуже остальных? – удивленно произнес тот.

– О чём ваши стихи? – спросил Цзинь Лин, игнорируя вопрос Сычжуя.

– О любви, конечно же, – ответил Оуян.

– Как банально, – хмыкнул А-Лин.

– Да что ж тебе всё не так-то?! – воскликнул Цзинъи. – Давай, начинай первый. Не важно о чём стихи, главное в них душу свою вложить.

Цзинь Лин хмыкнул и, уперев руки в бока, начал декламировать свой первый стих, повернув при этом лицо к сияющей луне.

– В моём небе солнце не светит,

В моем небе царит лишь луна.

И под звёздами этого неба

Засыпает родная Земля.

В моем небе ты птиц не увидишь,

Только диск холодной Луны

Озаряет заснувшую Землю,

В час, когда рождаются сны.

В моем небе летают кометы

И приносят Земле они сны.

А упавшие звезды, как дети,

Ждут, чтоб их все же нашли.

В моём небе рождаются души,

Как рождение новой звезды.

Каждый день мое небо все лучше

Сохраняет прошедшие дни.

Моё небо о многом расскажет,

Что творилось с рожденья Земли,

Оно даже это покажет,

Но сейчас я шепчу тебе: “Спи…”

– Пф! Тоже мне, поэт нашёлся – ничего особенного, – презрительно фыркнув, произнес Цзинъи.

– Ну давай, попробуй сочини стих лучше моего! – зло воскликнул А-Лин.

– Да запросто! – ответил ланец и начал читать своё стихотворение.