Ванцзи резко проснулся посреди ночи от того, что ему чего-то не хватает. Вернее, ему приснился жуткий сон, в котором он увидел свою жизнь без Вэй Ина. Будто его вовсе никогда не существовало. Лань Чжань потянулся на вторую половину кровати в поиске Усяня, которого почему-то не оказалось в его объятиях, хотя они крепко обнимались во сне каждую ночь. Вэй Ина не было.

У Ванцзи сердце пропустило удар, а тело онемело. Он мотнул головой, отгоняя неожиданные мысли о странном сне. Перебрал в уме все события, прогнал в памяти всю их с Усянем совместную жизнь, начиная со дня первой встречи в пятнадцать лет и до вчерашнего вечера, когда они вернулись домой, уставшие после поездки в Юньмэн на празднование первого месяца сына Цзян Чэна, которому он дал имя Ин, растрогав этим Усяня до слез. То, что на этом имени настояла Цинъянь, а не сам глава Цзян его выбрал, Вэй Ина мало беспокоило, главное, что тот согласился дать своему ребенку это имя.

Такое же не может просто присниться? Ведь нет? Слишком много подробностей… Или, как в этом сне – он обезумел от своего одиночества и выдумал себе то, чего никогда и быть не могло.

Лань Ванцзи скинул оцепенение, встал с кровати и обулся, накинул на плечи теплую мантию и вышел на улицу. Лицо обдало морозным воздухом. На земле лежал первый снег этой зимы. Еще с вечера небо заволокло тяжелыми тучами и все в предвкушении ждали утра, чтобы насладиться красотой заснеженной природы. Тучи уже ушли куда-то далеко, усыпать другие земли белыми холодными снежинками, а Облачные глубины серебрились и искрились снежным покрывалом под призрачным светом полной луны. Ночное светило, висящее сейчас высоко в небе, ярко освещало спящую землю, и Ванцзи неожиданно вспомнил, что когда-то давно в такую же зимнюю ночь он наткнулся на Вэй Ина в отдаленной беседке, где тот в одиночестве пил вино. Там же они впервые и поцеловались. Сорвавшись на бег, он сразу же устремился в то заветное место.

Не добежав пару шагов, остановился и вслушался, всмотрелся в темноту беседки, скрывающейся под большим деревом. Сердце гулко билось в груди. А если всё действительно ему приснилось? Еще тогда давно всё это стало его наваждением, что, если это так и есть? Всего лишь зимний сон, показавший, что он мог бы любить и быть любимым?

– Ты долго будешь там стоять словно ледяная статуя? – раздался из беседки знакомый голос. Любимый голос, и на сердце полегчало.

Не приснилось. Не сон.

Из темноты беседки выскочила тень и, схватив его за руку увлекла внутрь.

– Только тихо, патруль скоро вернется, – прошептал Вэй Ин, прижимаясь к Ванцзи и забираясь ему под мантию холодными ладонями.

– Зачем ты сюда пришел? – еле слышно спросил Лань Чжань.

– Я проснулся, а на улице такая чудесная погода и мне захотелось прогуляться, но будить тебя не решился, ведь ты так устал в этой суматошной поездке. Я взял кувшин «Улыбки императора» и пришел сюда, – скороговоркой произнес Вэй Ин, прижимаясь еще теснее к Ванцзи. – Пока я пил вино, то вспомнил о том, как мы с тобой здесь впервые поцеловались и не заметил, как погрузился в воспоминания и выпил всё вино, так что можешь меня забрать обратно в теплую постельку и свои объятия, – последние слова Усянь практически промурлыкал.

– Только за поцелуй, – шепнул Ванцзи, распахивая свою мантию и плотно укрывая ей озябшего Вэй Ина, пришедшего сюда без теплой накидки.

– Ханьгуан-цзюнь, оказывается, корыстный человек, – с легким тихим смехом ответил Усянь и потянулся к губам Лань Чжаня.

Как и тогда давно, губы Вэй Ина источали аромат вина и были сладкими на вкус. Пьянящий поцелуй растворил все переживания, и отголоски страшного сна исчезли в этих ярких ощущениях. Его любимый здесь, рядом и плавится в его руках, даря свои поцелуи и любовь.

Вот только в эту зимнюю ночь Лань Чжань возвращался в цзинши не один, а рука об руку со своим возлюбленным супругом, отвечающим на его чувства столь же страстно и искренне, как и он сам.