Не знаю, сколько я лежу, бесцельно разглядывая потолок, пока дверь не открывается, и в палату, благоухая свежими парфюмерными тенденциями, входит мама. Выглядит она как всегда безукоризненно: начиная от укладки, заканчивая туфлями от CHANEL.

— Лиса, — ее голос звучит непривычно взволнованно, на переносице обозначился залом, которого я раньше не замечала. — Я приехала как только Джексон нам рассказал… — она ощупывает взглядом мое лицо и накрашенные губы начинают дрожать. — Ты такая бледная… Твой лечащий врач сказала, что тебе ничего не угрожает, но ты потеряла много крови. Это ужасно, ужасно… Я даже думать не хочу, что мы могли лишиться тебя.

Кажется, еще никогда я не видела маму такой расстроенной, и дочерний инстинкт вынуждает меня подарить ей слабую улыбку.

— Опасность миновала. Доктор Ан пообещала поставить меня на ноги. А где папа?

— Он очень хотел приехать, но тогда нам было бы не с кем оставить Юну. Твой отец завтра непременно заедет к тебе вместе с родителями Джексона.

При упоминании их в голове начинает гневно шуметь. Пусть родители Джексона не виноваты в том, что со мной произошло, я не испытываю ни малейшего желания их видеть.

— Если кто-то из них появится на пороге моей палаты, я буду настаивать на том, чтобы их выпроводили.

— Лиса, да что с тобой? — даже мое нахождение на больничной койке не способно стереть недовольство в тоне мамы. — Они родители твоего мужа и наши друзья…

— Мне наплевать. Как только я выйду отсюда, я подам на развод.

— Я даже не буду спрашивать, что натолкнуло тебя на подобную мысль, потому ты явно не в себе. Тебе нужно отдохнуть…

Близость смерти многое расставляет по своим местам, и я слишком без сил, чтобы поддерживать чужую потребность зарывать голову в песок.

— Как по-твоему, почему я здесь, мам?

— Джексон сказал, что ты запнулась и неудачно упала.

Я не удивлена. Разумеется, он бы никогда не озвучил правду.

— Он забыл сказать, что залепил мне пощечину, из-за которой я ударилась головой об угол журнального стола. Это падение едва не стоило твоей дочери жизни.

— Что за бред, Лиса, — на лице мамы расцветает неподдельные изумление и возмущение. — Для чего ему тебя бить?

— Потому что он слабак. Думал, что я иду заниматься сексом с Ким Тэхёном, к которому сам же и отправил меня с мольбой спасти компанию, которую бездарно просрал.

— Ты слышишь себя со стороны? Как такое вообще могло прийти в нему в голову? Это же полная нелепость.

Улыбка стоит мне пронзительный боли в макушке, но я все равно улыбаюсь, продолжая потакать своему садистскому припадку. Не одной мне пора взрослеть.

— Потому что это правда. Сын нашей домработницы трахает меня по четвергам в своем гостиничном номере. Это было одним из условий того, что он согласился вложить деньги в «Manoban&Wang Company». Безоблачная жизнь твоя, отца, родителей Джексона оплачена мной. Так что да, я имею полной право сказать, что их опостылевшие лица рядом с собой я видеть не хочу. Нравится такая правда, мама?

Я почти вижу этот стеклянный колпак, который она натягивает на себя в попытке защитить свой идеальный мир от надвигающейся угрозы. Думаю, мама даже не осознает, что не прекращает быстро мотать головой и пятиться к двери.

— Это все какая-то ерунда… Ты сильно ударилась и это последствия травмы. Возможно, стоит перевести тебя в другую клинику и найти более квалифицированного специалиста.

Я вздыхаю.

— Тебе пора, мам. Присмотри за Юной и ничего ей не говори.

— Лиса, тебе и правда лучше отдохнуть. Я заеду завтра и привезу вещи…все, что тебе будет нужно. Сейчас такие пробки, и нужно проследить, что Юна собрана в школу.

Я провожаю фигуру матери глазами и, когда дверь за ней захлопывается, вновь закрываю глаза. Она никогда не признает правду, ведь это ознаменует конец привычного комфорта, а он важнее, чем я. Что я чувствую? Горечь оттого, что не поняла этого раньше, а в остальном ничего из того, с чем бы я не могла справиться. И как по команде в голове всплывают его слова: «Мне нет никакого дела, что происходит между тобой и твоим мужем». Не тебе одному, Тэхён.

В понедельник приезжает отец, проводит в палате около получаса, развлекая меня рассказами о прогулках с Юной и старательно избегая темы моего нахождения в больнице. Рабочий день в самом разгаре, но мой телефон непривычно молчит: очевидно, Джексон оставил четкие распоряжение на счет того, чтобы меня не беспокоили. Вечером звонит мама с извинениями, что не смогла заехать и обещает появится завтра. Несколько раз заходит медсестра, чтобы принести еду, поставить капельницу и сменить повязку, после чего я вновь остаюсь предоставленной сама себе. Я комфортно переношу одиночество, но третий день, проведенный в изоляции от внешнего мира, начинает давить на меня. Я слабовольно думаю написать Джису о больнице, но тогда расспросов избежать не удастся, а еще не решила, хочу ли предавать ситуацию огласке.

Я битый час смотрю дурацкое телевизионное шоу с полуголыми участниками и выключаю его, когда чувствую, что по щекам катятся слезы. Доктор Ан говорила, что нестабильное состояние нервной системы — одно из последствий сотрясения головного мозга, и сейчас я хочу верить, что так оно и есть. Отложив пульт, я вызываю медсестру и прошу вколоть мне снотворное, которое в отсутствие Юны остается моим единственным спасением от одиночества.

Я просыпаюсь с первыми лучами солнца, пробивающихся через неплотно закрытые жалюзи. Чувствую себя странно: макушка по прежнему ноет, сил нет, но вместе с тем я слегка взбудоражена. Осторожно кручу головой по сторонам, чтобы размять затекшую шею, и на тумбочке замечаю вазу с белыми мимозами. Цветы без обертки, будто бы собранные вручную, и от их запаха сердце начинает учащенно биться, за секунды перенося меня в родительский сад девятнадцатилетней давности, в котором Чахён выращивала такие же.

Я и сама не замечаю, как жму на кнопку вызова медсестры, снова и снова, и продолжаю смотреть на букет, боясь, что если потеряю его из виду, то он исчезнет. Запыхавшаяся медсестра появляется в дверях через несколько минут, и ее пухлое лицо растягивается в беспокойстве.

— Что случилось, мисс Манобан? Почему вы плачете?

— Цветы… Этот букет. Кто его принес?

— Когда вы спали, заезжал высокий молодой человек… Я забыла, как он представился. Он пробыл с вами в палате какое-то время, а затем уехал.

Комментарий к Глава 21

Надеюсь, вам понравится глава😁

========== Глава 22 ==========

— Как вы чувствуете себя, мисс Манобан? — коренастый мужчина средних лет, представившийся сержантом полиции, оглядывает меня так, словно меня подозревают в покушении на первое лицо государства.

— Вполне сносно, благодарю за беспокойство, — отвечаю я с легким сарказмом. — Мое самочувствие вы могли обсудить с лечащим врачом, поэтому давайте сразу перейдем к делу.

— Как вам будет угодно. Я необходимо знать, как вы получили травму головы.

— Я запнулась каблуком в ворсе ковра и упала, — удерживаю его цепкий взгляд.

У меня было два дня взвесить все «за» и «против», и я пришла к выводу, что не хочу предавать случившееся огласке. На решение по поводу развода это никак не повлияет, а видеть собственное лицо в интернет-порталах и принимать фальшивое сочувствие от знакомых — совершенно не нужный мне бонус. Если раньше решающим фактором в сохранении нашего союза с Джексоном было нежелание оставлять Юну без отца, то теперь оно оттеснено боязнью того, что когда-нибудь он посмеет причинить боль дочери. Человек, однажды перешагнувший грань допустимого, с вероятностью девяносто процентов повторит это снова. Еще один суровый урок, которая преподнесла мне жизнь.