Выдохнув, он написал в книжице только одно слово: «геройство».

/

— Ты рано, — скупо улыбнулась Маргрет, стоило только Лотрику высунуть нос из кладовки. — Хорошо спал?

Полная женщина по имени Маргрет, единоличная хозяйка этого дома, стояла у плиты с видом осуществляющего грандиозный замысел алхимика. Когда она взглянула на Лотрика, в ее зеленоватых глазах мелькнуло сожаление. Лотрик знал, что оно было оправданным. Но все равно чувствовал в связи с ним некоторую досаду.

— Да, — соврал ей Лотрик. — Вновь благодарю.

— Не стоит, — сухо отозвалась Маргрет. — С утра едим кукурузную кашу; перекусишь?

— Не откажусь.

Скинув с плеча суму, Лотрик сел на скамью у стола. Напротив него, нервно болтая ногами, сидела бледная, как простыня, девочка по имени Эннис. Глазенки у нее светились зеленью, точно как у Маргрет, но усталости в них еще не было. «Года через два, — с тоской подумал Лотрик, — и у нее этот отпечаток во взгляде останется. Если она, конечно, до того мига доживет.»

Эннис уперто молчала, глядя на Лотрика со сведенными вместе бровями. Своими хмурыми глазками чем-то она напоминала ему дворового щенка. Маргрет продолжала пыхтеть над плитой, не обращая на них двоих совершенно никакого внимания. Лотрик вздохнул; спину у него ломило после ночи, проведенной на полу кладовки, но это не было для него проблемой. К тому же, глядя на стоявшую напротив кровать Маргрет, у него возникали сомнения на тот счет, спалось ли ей лучше.

— Дядька, — встрепенулась Эннис, не спуская с Лотрика сердитого взгляда. — Дядька, а это правда, что ты человеков ешь?

Маргрет возмущенно к ним обернулась:

— Эннис!

Лотрик нервно кашлянул. Затем, набрав в легкие побольше воздуха, положил руки на стол.

— Правда, — серьезно кивнул он. — Но только если в этом есть экстренная необходимость. Это… сложный процесс.

— Угу, — пробухтела Эннис с понимающим видом, не переставая болтать ногами. — А почему тогда ты тех других дядек не съел?

Лотрик вновь закашлялся. Повернувшись к ним с полными тарелками в руках, Маргрет вздохнула.

— Эннис, — начала она, поставив миску перед девочкой, — не доканывай дядю эльфа. Лучше бери и ешь.

— Ладно, — хмуро согласилась Эннис. — А зачем ты тогда перед дядькой кашу тоже поставила, если он человеков ест?

— Эннис!

Лотрик спешно поднялся, подобрав с пола сумку, и молча направился к двери. Маргрет, отвесив Эннис подзатыльник, припустилась за ним. Разговаривать с Лотриком при девочке, видимо, она больше не хотела, поэтому за руку его схватила лишь когда они уже вышли на улицу.

— Лотрик, — выдохнула Маргрет, не отпуская его предплечья. — Извини ее. Она же ребенок.

— Я знаю, — отмахнулся он, остановившись. — Я знаю. Я просто… У вас же и так еды нет после налета, зачем я…

— Лотрик. — Она сжала его руку крепче, уверенно развернувшись в сторону своего дома. — Перестань. Вас же там не кормят совсем. Я в твою сумку заглянула вчера, так там же кроме краюхи плесневелой ничего и нет. Пойдем, хоть поешь нормально.

Лотрик мотнул головой, но высвобождаться не стал.

— Я не могу.

Маргрет вздохнула, вновь к нему обернувшись, и некоторое время сердито глядела на него в молчании. Лотрик не сводил с нее взгляда: он любил ее зеленые глаза, пусть порой ему и становилось сложно в них смотреть.

Маргрет с самого первого дня их встречи смотрела на него не так, как все остальные. Было в ее взгляде такое неизведанно-нежное выражение, которого Лотрик не видел никогда прежде и потому отчего-то полюбил. Он часто избегал зрительного контакта с людьми, но в глаза Маргрет мог смотреть сколько угодно — и она никогда не была против. Впрочем, иногда Маргрет этим обстоятельством даже пользовалась.

— Тебя на службе, — вкрадчиво начала она спустя некоторое время, наконец отпустив его руку, — опять принуждают… Это делать?

— Нет-нет, — быстро ответил Лотрик, отведя глаза. — Милорд, он… Не такой человек. Он обещал, что меня никогда больше не заставят.

— Ты ему веришь?

Лотрик кивнул.

— Хорошо. — На краткий момент Маргрет вновь со вздохом покосилась на дверь. — Я рада, что ты наконец куда-то устроился — тем более так близко от нас. Не обижайся на Эннис. Она пусть и глуповата, но я ее еще обучу манерам.

— Не обзывай ее. Она же не виновата, что я эльфом уродился.

Цокнув языком, Маргрет покачала головой.

— Ты всю жизнь за это оправдываться не должен. Сколько у тебя времени осталось?

Лотрик косо взглянул на выглядывающее из-за крыш домов рыжее солнце. Рассвело только недавно.

— Уже надо идти. Да и вам тоже.

Маргрет всплеснула руками. Затем кратко осмотрелась по сторонам: люди вокруг в спешке собирались, заколачивая дома и нагружая телеги. Взгляд же Маргрет нигде надолго не задержался, и потому она взглянула себе на руки. И спешно начала стягивать единственное имеющееся у нее кольцо.

— Возьми, — кивнула Маргрет, протягивая ему побрякушку. — Носи с собой. Смотри на него и помни о том, что есть в Ривеллоне люди, которые тебя любят за все то, что ты из себя представляешь.

Лотрик взял кольцо. Покрытое позолотой, оно мерцало на солнце рыжими огоньками, но смотрел Лотрик не на них, а на зеленый камешек в центре. Он понимал, что крохотный изумруд никогда не будет светиться тем же выражением, что и глаза Маргрет. Лотрик знал, что никогда не сможет увидеть в кольце те же самые отблески.

Он кивнул Маргрет и собрался уже было уходить, как вдруг она приблизилась к нему вплотную и объяла руками за шею. Лотрик вздрогнул.

— Если это наша последняя встреча…

— Ничего не слышу.

— Если это наша последняя встреча, скажи Эннис, что я ей приснился.

/

Лотрик надел кольцо сразу же, как покинул пределы деревни. Пальцы у него в силу происхождения были тонкими, чего не скажешь о Маргрет, поэтому он перманентно ощупывал по пути кольцо, опасаясь, что оно вот-вот соскользнет.

Тропинка к солдатскому лагерю взмывала вверх по склону, поросшему бурьяном и кустами ежевики. Если обернуться назад, открывался обширный вид на деревню и принадлежащие ей земельные наделы. Сейчас, в середине лета, на полях уже появились первые всходы, которые ранним утром солнце щедро украшало золотом. Обыкновенно Лотрик не упускал момента посмотреть на подобный пейзаж, но сегодня сердце у него было не на месте. И одного только взгляда на распростершуюся в низовьях деревню могло хватить для того, чтобы усугубить это чувство.

Когда в окрестных землях прошла весть о том, что лорд Рейнар призывает к себе наемников для очередной мелкой заварушки, Лотрик не смог устоять. Он знал, что как раз-таки Рейнар владеет деревней, где жила Маргрет, и его прельстила мысль о том, что теперь с ней он сможет видеться еще чаще. Сейчас же, пробираясь к лагерю Рейнара, Лотрик не мог перестать корить себя за собственную глупость.

Воевал Рейнар с магистрами. Мало кого радовала идея стать жертвами деспотичного правления Александра и его приспешников, и потому конфликт был неизбежен. По крайней мере, в таком свете выставлял ситуацию сам Рейнар. Однако в рядах его бойцов Лотрик нередко слышал и теорию о том, что корень конфликта — личные счеты лорда с некоторыми белыми магистрами, владеющими соседней территорией. Говорили так же, что и сам Рейнар когда-то служил Божественному Ордену, но после войны Черного Круга покинул его ряды и некоторое время даже мирился с участью мелкого землевладельца.

Рейнар был уперт в своем намерении отбить у Ордена соседние земли даже несмотря на численное превосходство своего противника. Последние несколько битв магистры уверенно оттесняли лорда вглубь его собственных территорий, но о прекращении конфликта не могло быть и речи. С завидным упрямством Рейнар продолжал нанимать на место павших наемников новых солдат и планировать будущие сражения. Было очевидно, что остановить лорда могли лишь закончившиеся средства. Но для этой проблемы у него было припасено решение, и отдуваться за капризы своего господина теперь были вынуждены простые сельские жители. Наемники Рейнара со свойственным им нахальством вламывались в дома простых людей и утаскивали с собой все, что не было прибито, обзывая свои действия сбором военного налога. Тем, кто сопротивлялся подобному грабежу, в полной мере давали осознать, что из себя представляет солдатская удаль.