Может эти ребята и не были в бою, но офицеры на базах всё же не дают им спуску. Джозеф ещё на середине фразы понимает, что это его мало утешит, но всё же мысленно её договаривает.

Остаток пути взвод посвящает проверке снаряжения. Разговоров не слышно. В воздухе чувствуется страх и напряжение. Джозеф не знает, на каких фильмах росли эти ребята, но чувствует, что каждый из них словно ожидает обстрела транспорта на подлёте к цели. Из всех людей в трюме, кроме Бриггса, только двое сохраняют бесстрастный вид: нечеловечный Детектив и невозмутимый лейтенант Борон, который, судя по всему, решил использовать всё отведённое ему спокойное время до последней секунды. Мужчина до сих пор спит, не замечая нарастающую беспокойную атмосферу, которая способна негласно разбудить слона.

Свои вещи Бриггс не проверяет, так как ни черта не понимает в тех приборах, что ему туда положили. А в тех двух, что понимает – не сомневается.

Необычное пиликание заставляет Джозефа перевести взгляд на Герона. Тот то ли поправляет, то ли перезагружает своё ЭНУ – странное оружие, выполненное в виде перчатки, которое Детективы носят на левой руке. Бриггс почти ничего не знает об этом устройстве, кроме того, что оно чертовски разноплановое и чёрного цвета. Оранжевый интерфейс девайса в виде голограммы крутится вокруг хозяина и представляет из себя кучу непонятных символов. Судя по тому, что они мерцают и периодически пропадают, со стороны кажется, будто оно неисправно. Джозеф в очередной раз доказывает себе, что нет ничего лучше, проще и надёжнее, чем старый добрый револьвер 0.50 калибра.

– Ну и где она? Тюрьма на миллионы человек, – спрашивает Кученок, – я думал, её будет видно издалека.

– Эти самые миллионы человек сидят там без единого корабля, – отвечает лейтенант Борон. Когда он успел проснуться? – Мы подлетаем с другой стороны Луны. Для нашей же безопасности. Так они…

– Они не узнают про корабль, а мы сохраним эффект неожиданности, – заканчивает за него сидящая рядом крепкая девчонка.

– В точку, Сантор, – говорит Борон.

Бриггс замечает, что покрасневшая Сантор что-то шепчет лейтенанту одними губами, но не понимает, что именно. Борон добро кивает девушке в ответ.

– Мы подлетаем к Лунному порту. Приземляемся, берём транспорт, на котором доставляют заключённых от кораблей к самой крепости, и выполняем задачу. Всё ясно?

– Так точно! – отвечает знакомый хор.

– Отлично. А вот, кстати, и наша точка высадки.

Солдаты, все как один, тянут головы в направлении взгляда своего командира за окно. Детектив, как и всегда, остаётся безучастным. А вот Джозеф поддаётся всеобщему любопытству и тоже выглядывает в иллюминатор. Перед собой он видит большой тёмно-серый ангар, напоминающий прямоугольную коробку со скатными стенами и ровной крышей.

Никакого движения и признаков жизни. Молчат даже лампы, развешенные по периметру постройки.

Транспортное судно стремительно приближается к цели и зависает над ангаром. Джозеф видит стык двух великанских горизонтальных дверей, которые в закрытом состоянии и образуют из себя крышу. Сейчас они, медленно и пронзительно скрипя, раздвинутся и примут гостей в свои объятия, а затем захлопнутся, сожрав ещё пятнадцать человек.

Примерно с минуту ничего не происходит.

– Лейтенант, нам никто не отвечает. Ворота не открываются, – говорит пилот по системе вещания.

– Разве? Мне-то показалось, что всё в порядке, – говорит Борон. Его спокойствие однажды станет легендой для буддистов.

– А зэки могли сюда добраться? – спрашивает Томс.

– Нет. Транспорт тут охраняют получше президента. Пешком тоже вряд ли, – отвечает лейтенант и нажимает на кнопку обратной связи. – Какие у нас варианты?

– Ну, если вы не умеете дышать в открытом космосе, то никаких, – говорит один из пилотов. – На борту всего два скафандра. Для нас. Больше не предусмотрено. А ваши ожидают вас как раз-таки внутри этого саркофага. Так что либо нам открывают ворота, либо мы разворачиваемся и летим домой.

– Неплохой вариант, – говорит Джозеф. И тут же жалеет об этом.

– А снаружи они не открываются? – косясь на Бриггса, спрашивает лейтенант. Джозеф не знает, что ответить. Похоже, его легенда рассыпалась в пух и прах ещё до начала миссии.

– Да. Кстати, да, – наспех подумав, отвечает другой пилот. Джозеф выдыхает, заметив палец офицера, по-прежнему лежащий на кнопке внутренней коммуникации. – На северной стене должен быть щиток с резервным управлением. По идее, с его помощью можно попасть внутрь.

– Два скафандра, говоришь? – спрашивает Борон, в этот раз отчётливо не сводя глаз с единственного «инженера» на борту. – Бриггс, собирайся. Ты и я. Идём к трапу.

Палец лейтенанта всё ещё лежит на связи с пилотом. Но пилотов по фамилии Бриггс Джозеф не знает.

Покинув основной трюм, лейтенант намертво запирает дверь позади себя. Мужчины оказываются в небольшом отсеке для высадки, где находят два скафандра за защитными панелями. Получив разрешение от пилотов, стёкла опускаются и Джозеф впервые в жизни примеряет скафандр. Массивный, плотный и крепкий костюм не может не придать сил и уверенности, но шаг в неизвестность, который вскоре предстоит сделать мужчине, заставляет его задуматься: а нужна ли ему такая работа?

Однако размышлять уже некогда: дверь наружу открывается. Корабль твёрдо держится приблизительно в двух метрах над крышей космопорта. Не такой уж высокий прыжок.

– Могу подтолкнуть, – говорит сзади напарник.

– Справлюсь.

Джозеф поправляет сумку, которая закинута через плечо, коротко выдыхает и прыгает.

И удивляется. Приземление прошло намного мягче, чем он ожидал. Он вспоминает слова Китон о гравитации, и всё встаёт на свои места.

Слева от него, так же легко, как и он сам, приземляется Борон. Лейтенант оборачивается на зависший над ними звездолёт и машет ему рукой. Затем мужчины вместе делают несколько пробных шагов. Получается отлично.

В иллюминаторы видно, как два скафандра совсем неуверенными и кривыми шагами направляются к северной стене Лунного порта.

Когда пилот говорил о «щитке», Джозеф представлял небольшую панель управления с парой кнопок внутри. На деле она оказывается немаленькой будкой, наподобие земных трансформаторов, с кучей проводов, рычагов, переключателей, счётчиков, датчиков и ещё хрен знает чего. Глаза Джозефа разбегаются по внутренностям конструкции. К сожалению, в случае Бриггса поговорка «глаза боятся – руки делают» решительно не работает, поскольку мужчина понятия не имеет, что перед ним, и как оно оказалось в двадцать первом веке.

Возможно, он бы смог что-то придумать, но остроты действию добавляет лейтенант за спиной, который так и норовит заглянуть и посмотреть, чем это так занят его напарник и почему ворота ещё не открыты.

Среди всего многообразия Джозеф выделяет отдельно расположившуюся треугольную кнопку с подписью: «Осторожно, опасно». Что ж, именно её он трогать и не собирается. Глубоко вдохнув, он дёргает пару переключателей и жмурится. Конечно, взрыва случиться не должно, но Бриггс слишком часто в жизни сталкивался с тем, чего случиться было не должно.

Несколько секунд ничего не происходит. Взрыва не раздаётся, но и ворота неподвижно молчат. Тишина.

– Не получилось, – говорит лейтенант.

– Разве? Мне-то показалось, что всё в порядке, – ворчит Джозеф, оборачиваясь к щитку. Лейтенант не замечает издевательства.

Может незаметно вырвать охапку проводов? Ворота это не откроет, но он скажет, что оборудование неисправно. И полетит домой. Где ему самое место. На дне дешёвого бара.

Что он вообще здесь делает? Уже несколько лет прошло с тех пор, когда он обещал себе не связываться с правительственными заданиями, и просто медленно убивать себя приятными напитками. Хотя чаще получается неприятными. Но это ничего. Главное, что его в такие моменты уже никто и ничто не волнует, и он может спокойно закончить себя с миром. И сейчас к этой жизни так легко вернуться. Нужно только выдернуть несколько проводов.