И пусть посетителей более старшего возраста в «Пропущенном» бывает совсем немного, своё законное место у самого края барной стойки занимает мужчина лет пятидесяти. С заплывшими глазами, неопрятной щетиной и волосами, он выпивает здесь почти каждый день от четырёх до десяти бокалов самого жалкого и дешёвого пива, которым брезгуют даже прыщавые подростки, выпросившие у матерей мелочь на тетради. Помимо стакана со спиртным, перед ним стоит чашка с холодным американо. Мужчина заказал его в начале вечера, но так и не притронулся к напитку. Это не смущает барменов. Как и заказ в целом. Во-первых, желание клиента – закон. Во-вторых, работники давно привыкли к странному завсегдатаю с неизменным заказом.

Барная стойка представляет собой самое светлое пятно в заведении и собирает вокруг себя невероятное количество посетителей. Услужливые бармены снуют туда-сюда, обслуживая гостей, которые ходят друг у друга по головам. Впрочем, такая ситуация не только у стойки: во всём баре невозможно испортить чистый воздух – обязательно в кого-нибудь попадёшь.

Где-то у противоположной стены на небольшой возвышенности стоит диджейский пульт, за которым удобно располагаются два объекта всеобщей любви: сам ди-джей и местный MC. Два молодых парня, которых обласкала взглядом каждая несовершеннолетняя посетительница, кричат что-то в микрофоны, не особо утруждая себя грамотностью, богатым лексиконом, да и внятными, осмысленными словами вообще. И хотя нечленораздельные звуки, подкрикиваемые ими в такт музыке, мало кого заботят отсутствием интеллектуальности, для мужчины у стойки они уже и вовсе превратились в белый шум. Он не обращает внимания ни на музыку, ни на крики, ни на толпу. Даже если кто-то задевает его в спину или плечо, этот кто-то не удостаивается и презрительного взгляда.

Следует знать, что этот посетитель – абсолютно адекватный взрослый мужчина, который никогда не создавал проблем ни в этом баре, ни в одном другом. Как и всякий, он иногда мечтает, что в одну прекрасную ночь он допьёт своё пиво, встанет со своего места, достанет свой револьвер и расстреляет всех в этом гадюшнике. В одну прекрасную ночь, которая никак не настаёт.

Сейчас же мужчина сосредоточен только на одном: небольшом телевизоре напротив него, где без звука идёт познавательное шоу о морских обитателях. Завсегдатай бара, который ему приходится посещать за неимением в округе конкурентов, поднимает пиво так, чтобы оно оказалось между его глазами и экраном ТВ. Глядя на изображение через призму своей посуды, мужчина видит, как в его бокале с пенным плавает гигантский синий кит. Эта простая радость забавляет старика и он, ухмыльнувшись, опрокидывает в себя остатки спиртного, возвращая кита в места его обитания.

– Тебе не место в моём бокале, дружище, – говорит он. Его хриплый, пропитый, уставший голос никто не слышит. – Тебе вообще нигде не место, кроме чёртовых глубин.

На секунду с глаз пропитанного алкоголем посетителя спадает мутная пелена. Он трезво оглядывается вокруг. А затем заказывает ещё один бокал.

Примерно в два часа ночи мужчина достигает того уровня безразличия, которым он мог бы гордиться, если бы ещё осознавал себя. Его взгляд сосредоточен на холодном кофе. В этот момент тибетские монахи по сравнению с ним лишь озорные, неугомонные дети с шилом в заднице.

Вдруг в его плечо врезается какая-то из малолеток.

Растерявший бдительность мужчина задевает рукой чашку с так и не тронутым американо, которая летит на пол. Проводив взглядом свой заказ, посетитель разворачивается к обидчику, но видит девушку в приспущенном с плеч летнем платье, которая пятится от наступающего на неё пьяного парня в розовой футболке с абстрактным рисунком лабиринта мыслей. Мальчишеские потные длинные волосы спутаны на лице едва ли не сильнее, чем принт на его узкой груди.

– Макс, не надо…

– Да ладно тебе, малыш, никто и не заметит, – кричит сквозь музыку патлатый.

– Я уже говорила, мне не нравится, когда ты такой, – язык девушки заплетается не меньше, чем у её собеседника, но лёгкая паника в её голосе читается ясно.

– Да что ты? А так тебе нравится?

Макс хватает девушку за волосы и вгрызается своим ртом в её губы, которые та не успевает раскрыть. Она издаёт короткий стон боли и отталкивает парня. Мужчина у стойки периферическим зрением замечает кровь на её подбородке. Не успевая дать себе отчёт, он разворачивается и вкладывает дополнительную силу от поворота в удар по челюсти волосатого извращенца. В царящем полумраке заведения практически видны искры, посыпавшиеся из глаз подростка. Удар, не пришедшийся в цель, попал парню в нос, и теперь тот поливает кровью всех вокруг, точно прорвавший гидрант. Ударивший посетитель смотрит в глаза обидчику девушки. Побитый малолетка вопит что-то нечленораздельное, не уступая в бессвязности выражений до сих пор орущему ведущему местной дискотеки.

– Пошёл на хрен отсюда, – мужчина не хочет дожидаться, пока пацан затопит всё вокруг в крови. Кроме того, рубашка на старике, независимо от его образа и времяпрепровождения, остаётся идеально чистой. Не считая того, что она прилично состарилась, именно такой он получил её в подарок, и такой она напоминает ему о том счастливом дне.

Прежде чем из парня доносятся первые правильно сформулированные угрозы, мужчина ещё раз бьёт тому в лицо. Без размаха, на этот раз чётко в челюсть. Пошатнувшись, парень замолкает и падает на спину, оседая в толпе, среди сотен ног, не обращающих внимания на подобные события, которые считаются нормой в заведении «Пропущенный».

Старик садится обратно на место и берётся за последний бокал. Внезапно ему на внутреннюю часть бедра мягко ложится чья-то рука. Опустив голову и проследовав взглядом по руке до её корней, мужчина обнаруживает её хозяйку – ту самую девчонку, которую неудачливому Максу соблазнить не удалось. На её подбородке неловко стёртая – на деле просто размазанная – кровь из разбитой губы.

– Спасибо, красавчик. Я могу тебя отблагодарить, – пьяная жертва улыбается окровавленными зубами. В глазах принцессы-недотроги гуляет невесть откуда взявшаяся похоть.

Мужчина хмыкает.

– Ты тоже пошла на хрен.

– Что?

– Пошла на хрен.

Возмущённая девушка резко хватает его за член и сжимает, как можно сильнее. Недолго думая, мужчина с размаху даёт пощечину юной шлюхе. Издав зычный, но короткий писк, девушка, шатаясь и со слезами на глазах, убегает на танцпол, где благополучно скрывается через несколько секунд.

– Сраные дети, – говорит старик, поправляя своё имущество и с грустью разглядывая разбитую посуду в разлитом по полу кофе. Затем он допивает пиво, кидает на стойку стопку купюр, которой хватит на пару бутылок лучшего напитка в этом баре, и направляется к выходу.

На выходе его уже ждут. Он подозревал, что обиженные друзья несостоявшегося ловеласа попробуют оказать ему тёплый приём на улице, но его глазам предстаёт другая картина.

Как только он выходит из дверей ночного заведения, к нему из чёрного джипа премиум-класса выходят три высоких, крепких мужчины в дорогих костюмах. Один из них останавливается у внедорожника, разглядеть марку которого пьяному посетителю оказывается не под силу, поскольку эмблема растекается на несколько таких же, но поменьше. Тот, что задержался у машины, наводит на неё брелок и несколько раз отчаянно нажимает одну из кнопок, однако сигнализация никак не желает реагировать. После нескольких неудачных попыток мужчина теряет напускное самообладание и, чертыхаясь, долбит второй рукой по брелоку. Двое его товарищей не сводят взгляд с коллеги. На их лицах пляшут издевательские ухмылки. Наконец, когда над всей парковкой раздаётся противный сигнал, все трое возвращаются в каменное состояние и оборачиваются к тому, кого ждали.

Но не находят его.

Старик стоит в стороне, на углу здания и кивает головой незваным гостям в сторону переулка, приглашая их проследовать за ним.

– Доброй ночи, мистер Бриггс. Мы от Первой Трибуны, – говорит мужчина, идущий впереди.