– Согласно заключению леди Света, Матери Хранителей, Агарь, Полукровку Пандору переправить в Институт для прохождения магической подготовки, – начала говорить Прокурор.

– Надо же, – Судья легко улыбнулась. – Что скажет темная сторона?

– Лорд Тьмы, Капитан Темнокрылых, Белиал из рода Самаэля, считает, что Полукровку Пандору следует поместить в Центр Сострадания в Пределе, для оказания соответствующей психологической и адаптивной помощи, так как указывает на ее возможную прямую связь с Преступниками Пятимирья. Лорд Тьмы Белиал считает, что наблюдения за время, оставшееся до начала учебного года, будет достаточно для вынесения заключительного решения по этому делу. В случае, если связь с Преступниками Пятимирья, будет не доказана, лорд Тьмы, Белиал, предлагает включить Пандору в программу помощи пострадавшим от Восстания.

– Тоже верно, – Судья кивнула.

Я смотрела в стол, думая о том, все должно нести форму, регламент, порядок, и чем больше было таких правил, тем, казалось, лучше живет наш мир. Когда все знают правила и порядок, и когда следуют ему неукоснительно… только так, считал Престол и Совет, мы можем уживаться вместе со всем своим расовым разнообразием.

Тьма, Свет… кто-то однажды придумал, что мы должны иметь коротенький титул, чтобы сообщать о своей расе, а потом это же кто-то придумал добавлять звание. Титулы множились, до Восстания превратились в огромные нечитаемые конструкции, а потом пропали, сократившись до расы, возможно, одного особенного пояснения к тому, кто ты есть. В Загранье, где сохранилась монархия, в титул добавляют упоминание рода, причем любой супруг после свадьбы может перейти в род жены или мужа, или каждый может остаться при своем. Изгнание из рода тоже бывает. А мой папа и вовсе отрекся от своей семьи.

Я вспоминала папу и это было совсем не вовремя, потому что я должна была думать о себе.

– Сторона обвинения желает что-то добавить?

– Сторона обвинения хотела бы допросить подсудимую, но в установленном порядке, – Прокурор посмотрела Судье в глаза. – В ходе суда сторона обвинения встает на сторону темной стороны.

– Ну, это как обычно, – Судья повернулась к нам. – Сторона защиты желает что-то сказать?

– Сторона защиты согласна с решением Лорда Белиала, – сказала Саррах, вставая. – В ходе заседания сторона защиты планирует поддержать сторону обвинения.

– Девочки, может тогда тянуть не будем? – Судья поочередно посмотрела сперва на Саррах, потом на Прокурора. – Мельпомена, Саррах?

Адвокат и Прокурор переглянулись. Несколько секунд дуэль на глазах продолжалась, а потом они кивнули. Агарь за моей спиной шумно втянула воздух через зубы. Злится? Интересно, что ей так не нравится?

– В таком случае, Суд выносит решение на месте, – Судья взяла за молоток. – Полукровка Пандора отправляется в Центр Сострадания, а потом в Академию, где проходит магическую подготовку в установленном порядке.

Она стукнула молотком, и я вздрогнула. Вот меня и осудили. Ни вопросов об отце, ни о матери, ни о нашем прошлом, ни о будущем, вообще ни о чем. Меньше десяти минут, и моя жизнь на ближайшие два года определена.

Во всем теле на миг стало очень легко, и ощутив эту легкость, я поднялась на ноги вместе со всеми, чтобы проводить Судью, улыбнулась и запрокинула голову наверх, глядя в стеклянный потолок. Солнце на миг блеснуло между облаками своим лучом прямо мне в глаза, и я тут же отвела взгляд.

Саррах повела меня по коридорам, выводя из зала. Остановившись на крыльце, она побарабанила пальцами по ключицам.

– Я же сказала, что все хорошо закончится, – сказала Саррах, глядя куда-то мне за спину.

– Почему Прокурор-то была за меня? – спросила я.

– Она не на твоей стороне. Она на стороне Белиала. У женатых часто решения совпадают, если брак удачный, а это, поверь мне, очень удачный брак. Хотя кто бы мог подумать в свое время, что Бел женится на аристократке.

Я слегка приподняла брови, но ничего говорить не стала. Я скрестила руки на груди, складывая крылья на манер плаща.

– Мне можно будет забрать кое-какие вещи из дома? – спросила я.

– Я не знаю, но скорее всего да, – Саррах кивнула. – Как только в них закончат копаться.

– Как будто бы мое бельишко может помочь найти папу, – фыркнула я.

– Пандора.

Глаза Саррах стали очень серьезными, даже излучаемый ими свет притих. У нее на левой щеке играл солнечный зайчик, проскочивший между рукой и плечом статуи одной из Грехов, но он пропал, словно сам мир решил подчеркнуть серьезность момента.

– Лучше спрячь эту любовь, полукровка. Зови его Люцианом, в идеале – не зови никак. Чем сильней ты его любишь, тем больше ты вредишь себе. Тем больше все уверяются в том, что ты его верный последователь. И тем больше за этим будут следить. Не зови себя дочерью Люциана Неверящего, лучше говори, что ты безродная.

Я помолчала немного, соглашаясь с ней этим молчанием, аккуратно перенесла вес с одной ноги на другую, а потом не выдержала и все-таки спросила:

– Так теперь всю мою жизнь будет?

– Обстоятельства иногда изменяются, – Саррах пожала плечами. – Твою сумку тебе вернут в тюрьме. О, а вот и Гектор. Он тебя проводит.

Нефилим, который за последние две недели стал моим постоянным спутником, подошел к нам. На щеках у него застыл румянец, и почему-то это сделало его более нездоровым, уставшим на вид. Я приветствовала его, аккуратно подняв руку.

– Саррах! – треск каблуков раздолбал звуковое пространство в клочья, я даже поморщилась от громогласного цоканья.

Адвокат повернулась лицом к Прокурору.

– Это скорее исключение, – сказала Прокурор, останавливаясь на почтительном расстоянии метра в полтора. – Что мы совпали.

– Я понимаю. Но мне решение Белиала пришлось по душе больше, – светлая кивнула в мою сторону. – Она хорошая девочка. Посмотри, совсем не похожа на Циана.

Прокурор окинула меня внимательным, цепким взглядом. Пальцы на черной папке сжались чуть крепче, белизна начала заползать на ее кожу, окрашивая костяшки. Я уставилась ей в глаза, в ее невероятно худое лицо с впалыми щеками, в ключицы, виднеющиеся в вырезе ее строгой рубашки.

– Как по мне, копия отца, – сказала Прокурор. – Внешне.

Я как можно небрежней пожала плечами, мол, происходящее меня мало волнует. Прокурор медленно просканировала взглядом меня еще раз, и потом перевела взгляд обратно на Саррах.

– Дети не ответчики, – сказала адвокат.

– Я знаю.

Последнюю фразу Прокурор произнесла тихо, но решительно, и в тоже время в ее голосе мне прочитался след давно забытой боли. Я посмотрела на ее напряженное, застывшее лицо и подумала, что она потеряла кого-то очень дорогого в прошедшей войне. Любимого, родственника, а может, всех сразу. Много существ погибло во время Восстания, а после погибло еще больше. И меня даже радовало то обстоятельство, что вешать на меня эти трупы Прокурор не собирается.

Гектор взял меня за плечи, аккуратно разворачивая. Я пошла за ним, но прислушивалась к постепенно затихающему разговору между Прокурором и Адвокатом.

– Как дочка, кстати? – голос Саррах долетал до меня еле слышным шепотом.

– Как всегда, – сказала Прокурор. – Не думаю, что ей будет лучше когда-нибудь.

– Жаль. Вы такая семья, и тут такое…

– Ничего страшного. Мы родим еще одного ребенка. Раз уж с этим не вышло.

Я вздрогнула, обернулась через плечо, чтобы убедиться в том, что спокойный ровный голос Прокурора мне не померещился.

– Мы не можем позволить себе ослабление позиций рода, – холодно сказала Прокурор.

Придерживая меня за затылок, Гектор усадил меня в машину на заднее сидение. Я посмотрела на свои руки, прикусывая губу.

В голову мне пришло, что новые законы очень даже хороши, потому что по законам довоенного времени, девочку, которую я даже не знала, и которая, кажется, страдала от какого-то заболевания, убили бы собственные родители.

Мне не должно было быть никакого дела до постороннего мне существа, но сердце в груди пропустило удар, и я решила, что сегодня я не очень сильная. Скорее ангелоподобное создание.