Этим он как бы напомнил генералам: мол, пора в путь-дорогу. Но бдительный в отношении времени Ларин уже выжимал сцепление заведённого заранее двигателя «майбаха».

Разговор генералов, бывшего референта «особой» войсковой части ГРУ и референта нынешнего как-то не складывался. Правда, тесть делал больше упор на своё водительское мастерство, объезжая рытвины и колдобины окраинного района Москвы. Сидящие сзади Бурлак и Белый Лама сочувствовали потерявшему лицо лишь морально. Да и какие уже могут быть слова утешения? Теперь только оставалось двигаться «вперёд и с песней».

Когда «майбах» вырулил на автостраду, ведущую в аэропорт Шереметьево, Васин решил взять нить беседы в свои руки.

– Друзья, чего вы приуныли? – спросил он, оборачиваясь к сидящим в салоне автомобиля.

– Да мы, Лев Иванович, ничего… Сидим вот, любуемся просторами нашей родины, – ответил Бурлак.

– Ага!.. – язвительно подхватил Сергей Петрович. – Они, видите ли, любуются. Мало того, что парню фейс переделали на чёрт знает что, так и всю жизнь перелопатили. А я так хотел ещё и внука иметь!

– Не по-государственному мыслишь, Серёжа, – отозвался Леонид Михайлович. – Смотри на это дело шире: кто теперь нас с тобой заменит? У нас, между прочим, подходит критическое время, ну продлит контракт начальство ещё на год-другой…

– Ну да – критические дни!.. – оживился Ларин и обратился к другу-генералу: – Ты, Лёня, правильно оценил ситуацию: пришлют на замену какого-нибудь деятеля из штаба, давно протирающего штаны в тиши кабинета.

Лев Иванович вмешался в генеральский разговор:

– Я понимаю, что вступить в когорту славных лампасников не так-то просто. Зачастую эта креатура рекомендована кем-то. Но почему Виктору путь туда заказан?

– Узнаю в этом сидящем рядом со мной джентльмене своего ершистого зятя! – с изрядной долей иронии произнёс Сергей Петрович. – Он по нам с тобой, лампасникам, Лёня, проехался!

– Вы, уважаемые генералы, не ответили на мой вопрос. Котов уже занял моё место заместителя Леонида Михайловича по практической, экстрасенсорной работе?

– Пока временно исполняющим обязанности, – уточнил командир войсковой части боевых экстрасенсов.

– Твой дружбан, Дима… тьфу, Лёва, – начал объяснение Ларин, – вряд ли сможет получить даже звание полковника.

– Это почему же? – повышенным тоном поинтересовался Васин.

– Есть одна довольно веская закавыка, отрок… – процедил тесть и тут же прокричал, указывая кивком массивного подбородка на дорогу: – Куда этот ишак карабахский прётся?

Упрямым животным Сергей Петрович назвал водителя «приоры», попытавшегося подрезать путь славного «майбаха».

– И… в чём эта закавыка? – продолжил наседать на генералов «перерожденец».

Ларин и Бурлак молчали как партизаны. И тогда в бурно начавшуюся полемику вступил Гьялцен-ринпоче:

– У Вити Котова, к сожалению, нет полной, исчерпывающей автобиографии. До детского дома, где он воспитывался, есть пробел. К тому же абсолютно неизвестны его родители.

– Да, но он же как-то поступил в спецназовское училище?.. – удивлённо отреагировал на слова своего гуру Васин.

Сергей Петрович и Леонид Михайлович как в рот воды набрали, давая простор объяснениям бывшего референта.

Тибетец не ударил в грязь лицом:

– Твоему другу, Лёвушка, помогли поступить в вуз, где готовят спецназовцев.

В «майбахе» завис вопрос: кто помог? Но он так и не был озвучен ввиду явного понимания остальными участниками поездки ситуации. И Гьялцен-ринпоче начал своё объяснение, как разрулить дальнейшую обстановку с предполагаемым получением Котовым звания полковника и гипотетическим пока ещё генеральством:

– У Котика, как когда-то говаривал Дима Быстров, отыщется родная сестра, то есть восстановится утерянная автобиография. И ты, Лев Иванович, неожиданно обретёшь родственника ещё раз, в лице Виктора!

Не успели генералы и сам Васин рты раскрыть, как вдруг Белый Лама напомнил Ларину:

– Нам с Лёвой пора выходить!

Сергей Петрович сконфуженно выдавил:

– Вижу…

«Майбах», взвизгнув тормозами, остановился на обочине перед въездом на грунтовую дорогу.

Наставник и его ученик вышли из автомобиля, шагая к просёлочной дороге. Автомобиль Ларина заложил крутой вираж и помчался в обратную сторону. Проезжая мимо путников, Сергей Петрович легонько мотнул кистью левой руки, изображая ею прощальное помахивание. Пройдя поворот, тибетец и Лев Васин подошли к «приоре» Котова. Виктор предупредительно распахнул дверь своего авто малахитового цвета.

Дальнейший вояж на «приоре» как раз и должен был осуществиться на котовском «малахите», чтобы избежать излишних вопросов: чего это генералы ГРУ выступают в роли перевозчиков двух человек, один из которых явно восточного склада и типажа, а второй с многочисленными рубцами на лице. К тому же в багажнике автомобиля уже находились нехитрые пожитки путников.

– Привет, Ди… – начал было говорить Виктор, оборачиваясь к пассажирам, которые уже уселись на заднем сиденье.

Но, увидев потемневшие глаза Гьялцена-ринпоче, он осёкся и заюлил:

– Ну, в общем, привет…

– Ничего, Кот!.. – рассмеялся Васин и добавил: – Я всё тот же, которого ты давно знаешь, правда, с сильно подпорченной физиономией. Но с лица, как говорили раньше, воды не пить.

– Гони, Витя! – приказал Белый Лама и более тёплым тоном пояснил: – Нам со Львом Ивановичем ещё надо пройти регистрацию.

Котов к этому времени вырулил на шоссе и принялся выжимать из «малахита» максимально разрешённые скоростные километры. Он только изредка, не удержавшись, поглядывал в зеркальце над водительским местом на того, кого много лет знал как Дмитрия Быстрова.

В аэропорту тибетец повёл Васина по маршруту, удалённому от многочисленных камер. Благом был обязательный масочный – противоковидный – режим. К тому же учитель напустил на камеры «туман». Ещё бы! Гьялцен-ринпоче в совершенстве владел методами дистанционного воздействия на технику.

У самой стойки регистрации служащий не только не сказал ни единого слова о непонятных рубцах на лице господина Васина, явно не соответствующих тому гладколицему, что изображён на фотографии предъявленного документа. После штампа в заграничном паспорте Льва Ивановича оба «господина» поспешили на посадку в авиалайнер.

В Москве пандемия «короны» пошла на спад. К тому же, как было сообщено в донесении ФСБ, по городу начали гулять слухи: президент отсиживается в одном из бункеров. Вот поэтому Он и решил вернуться в столицу. Этим Он должен показать Свою решимость и впредь твёрдо управлять государством, несмотря ни на какие препоны и угрозы в виде зловредной инфекции.

«В Москву!.. В Москву!..» – пело в Нём на манер рефрена чеховских сестёр.

Да оно и верно. Чего сидеть в Ямантау, когда там, в Белокаменной, творятся настоящие, захватывающие воображение дела! Его элита, оставленная без высочайшего надзора, зашевелилась, зашебуршила. В кафедральной синагоге прошли встречи глав разномастных кланов и группировок. В тиши храма случились приступы приглушённых стенаний и злобных выпадов против Него, президента «всея Руси». Осмелели либералы-олигархи…

Он надавил кнопку звонка. Вошёл дежурный офицер в чине майора. Хорошо зная, что Спутин не любит громкой речи в своём рабочем кабинете, порученец вполне сносно доложил:

– Товарищ главнокомандующий, майор Алиев по вашему приказанию прибыл!

– Вольно, майор Алиев!.. – негромко, по-отечески произнёс Он, довольный тем, что научил военных несколько усмирять свой пыл и служебное рвение при виде Его, их главнокомандующего.

Ему больше всех «вояк»-порученцев понравился бравый подполковник, который называл Его по-домашнему негромко, правильно и демократично: «Господин президент!..» Он даже намеревался присвоить тактичному офицеру внеочередное звание. Но тот подполковник явно облажался, причём при вполне разрешимой ситуации.

По линии ФСБ пришла депеша от отдела, надзирающего за настроениями граждан Москвы. В этом донесении приводился пример отношения простых людей к коронавирусу. В одной из бумаг, поданных подполковником, содержался примечательный диалог. Парень окликает приглянувшуюся ему девушку: «Эй, сладкая, иди сюда!..» Девушка отвечает: «Отвали, ковид, в Коммунарку!..»