Забавный диалог, в духе времени и ситуации. Пока Он сидел тут, на объекте «Грот», именно в Коммунарке, Его клон по имени Чуваш общался с руководством и пациентами специализированной по ковиду больницы. То, что не Он Сам рисковал Своим здоровьем, а Его синтетик, облачённый в эпидемиологический костюм, не имело значения. Он и все Его клоны связаны генетически. Болезнь и даже простое недомогание копии всегда отражалось на Нём Самом.

Прокололся подполковник, не подкорректировав слегка депешу, не сделал посыл нейтральным, неконкретным. И в результате Он не только не присвоил непонятливому порученцу внеочередное звание, но и вовсе убрал его со Своих глаз подальше.

Майор Алиев опустил на президентский стол стопку бумаг и застыл, как застывает в стойке легавая при обнаружении дичи, ожидая распоряжения хозяина-охотника.

Этим «охотником» в данном мелком эпизоде был Он, хозяин не только конкретного подавальщика бумаг, но и всей земли русской, просторы которой необозримы.

Президент коротко кивнул. Майор Алиев намёк понял и вышел, чётко, по-уставному повернувшись через левое плечо.

Бумаги… бумаги… Многие из них были справками.

Они говорили языком цифр о состоянии экономики Его государства. Дела в Его стране, естественно, в результате пандемии несколько затормозились. Оно и неудивительно: большинство частных предприятий перешли на удалённый режим работы, некоторые фирмы и фирмочки, как говорится, задышали на ладан. Особенно большие убытки понесла сфера обслуживания населения и строительство. Но всё это не так страшно. Обанкротившиеся компании купят богатые конкуренты, экономика в результате самоочищения только выиграет.

А вот хвалёной Америке не позавидуешь. Там нерегулируемый хаос вырос до общемировых значений. Мало того, что смертность от «короны» достигла своего рода рекорда, так ещё и урон экономике причинили и причиняют беспорядки и погромы, творимые цветным населением. И власть ничего не может сделать с этим затяжным бардаком!

Хотя понятно, вектор удара ковида был направлен на Китай, Поднебесную не так-то просто свалить. «Подушка безопасности», накопленная Пекином, велика. Да, не успел друг Дональдушка Тромб вывести, как он намеревался, американские производства из Китая.

Что же, таков пока основной расклад экономических сил в мире.

Он, президент России, как и всегда, приезжая в Ямантау, делал смотр Своих клонов. Нет, Он не просто глядел на «почти родных» Ему «парней». Он проверял их готовность выступить на Его защиту, даже, возможно, пожертвовав «синтетической» жизнью. Мало ли что в дальнейшем может приключиться? Прижученные, приниженные и оскорблённые господа-либералы могут запросто выкинуть какой-либо фортель. И Ему, президенту, надо быть всегда готовым к каким-либо хитроумным выкрутасам олигархов…

Он прошёл в смотровую комнату и сел за стол. Там, в соседнем помещении, обставленном как Его, президента России, рабочий кабинет, разворачивался мини-спектакль.

Через тонированное стекло Он хорошо видел, как в «кабинете» появился Чуваш.

Этот клон не плюхнулся сразу в кресло, а степенно, со знанием дела, аккуратно расставил канцелярские принадлежности на письменном столе по своему усмотрению. Это «усмотрение» точь-в-точь совпало с Его, спутинским уразумением, любящим логику, безупречную функциональность и порядок во всём, даже в мелочах.

Да! Пожалуй, только Чуваш достоин сидеть в Москве в это нелёгкое время вместо Него, истинного президента России.

Один за одним синтетики входили в кабинет, усаживались в кресло и копировали Его, Спутина, который был, понятно, един и неповторим. Несмотря на внешнее сходство, клоны оставались клонами. Его, президента, внимательный и проницательный взгляд находил в манере держаться «парней»-копий отличия от Него, оригинала.

Стоп!..

– Вениамин Маркович! – обратился Он к Своему лечащему врачу и по совместительству главному специалисту секретной лаборатории, в которой изготавливались и содержались в «выключенном состоянии» синтетики.

– Я слушаю вас, батенька! – тотчас откликнулся Шилов, потрясая профессорской бородкой.

– И это… всё? – недоуменно спросил Он, указывая рукой в сторону «демонстрационного зала». – А где ещё один клон?

– В смысле, синтетик? – пробормотал Шилов, явно затягивая с конкретным ответом.

– Да!.. Где ещё одна копия, клон Фотогеничный? – жёстко спросил Он, вперивая в Своего Личного врача испытующий взор.

Это был очередной любимец президента, по шкале расположившийся сразу же за Чувашом. Синтетик был назван Фотогеничным за своё несравненное умение держаться на публике, излучая определённую харизму. Именно Фотогеничный позировал в самых важных и ответственных фотосессиях. Он непринуждённо и величественно, обнажив мускулистый торс, восседал на строптивом коне по кличке Леший. И этот четвероногий Леший полностью покорился величественному наезднику. Льстивые журналисты дали название фотографии, на которой запечатлён глава государства и конь: «Кентавр»! А снимок Фотогеничного, восседавшего на… живом медведе, обошёл весь мир! Кичливый Запад воочию узрел мощь и подспудные возможности Его, Спутина, как бы показывающего: вот так я оседлаю и вас, господа хорошие…

И вот такого важного и нужного клона нет в Его президентском реестре.

– Где Фотогеничный? – с явным нажимом переспросил Он.

– Этот синтетик… умер, Владимир Владимирович, – прошелестел бескровными губами профессор Шилов.

– Как это случилось? Почему? Кто допустил столь чудовищную оплошность? – обрушился на побледневшего Вениамина Марковича град быстрых вопросов.

Это был Его давно отработанный, ещё со времён КГБ, приём: обезоружить собеседника вербально, чтобы, вогнав его в лёгкий ступор, выявить истинную подоплёку в отношении интересующей темы.

– У меня справка есть… произошёл непредвиденный трагический случай, Владимир Владимирович.

Дурак со справкой! Отрастил бородку и думает, что стал умней всех?

И этому Он, президент, высочайше повелел присвоить звание академика… Особых трудов в медицинской области у Шилова не было. Член-корреспондент являлся больше практиком, правда, разработавшим свою довольно оригинальную методику по выращиванию и сбереганию клонов. Выходит, методика новоявленного академика дала сбой? А вот голосование в пользу перевода члена-корреспондента в полновесные члены сбой не дала. Никто из голосовавших по этому поводу не осмелился бросить блокирующий чёрный шар. Выходит, Его, Спутина, методика более разумна и действенна?

Он взял в Свои руки из трясущихся шиловских лист бумаги и развернул его.

В акте, подписанном академиком и ведущим специалистом сверхсекретной лаборатории, говорилось:

«11 мая 2020 года в четырнадцать часов восемнадцать минут синтетик, условно названный Фотогеничный, скончался от болевого шока…»

Президент вскинул глаза на академика, стоящего перед Ним в белом халате на подгибающихся ногах, и поинтересовался ледяным голосом:

– Болевой шок?.. Как прикажете это понимать? Выходит, вы и весь медицинский персонал Ямантау не лечили столь важную для Меня Мою копию?

– Понимаете, батенька… – затряс козлиной бородкой Шилов.

Но Он решительно потребовал от профессора чёткого, вразумительного ответа:

– Не мямлите!

– Фотогеничный заперся в «малахитовой комнате» и предпочёл умереть, Владимир Владимирович!

Час от часу не легче.

Где это видано, чтобы Его копия добровольно решила уйти из жизни? Тут что-то нечисто, и с этой «нечистотой» стоило дотошно разобраться.

– А комендант куда смотрел? На вверенном ему объекте происходит такое… Где, кстати, он? Я не видел коменданта в последнее время!

– У полковника Федотова, батенька, нервный срыв.

– Он, что, балерина, у которой перед самым выходом на сцену приключился понос?

– Нет, просто… полковник всё ещё никак не может прийти в себя от случившегося, Владимир Владимирович.

Президент махнул рукой, отсылая этим жестом прочь академика. Шилов поспешил выскользнуть за дверь.