— Читала, — отвечаю, безразлично пожимая плечами. — Но предпочитаю лично перепроверять информацию, не полагаясь на сомнительные источники.

— Правда? — в глазах шведа мелькает озорной огонек, а я нервно сглатываю, наблюдая за растягивающимися в усмешке губами. — Это похвально.

Александр снова переводит свое внимание на экран ноутбука, а я опускаю глаза в книгу перед собой, боковым зрением ощущая острые колючки ехидного взгляда. Он что, подловил меня? Или это была искренняя похвала? Да чтоб тебя!

Так, понятно, продуктивно поработать мне сегодня не удастся. Слишком много мыслей вертится в голове касательно всей этой странной ситуации. Недомолвки со стороны руководства, внезапная смена настроения Нильсена. Но я точно должна поговорить с Маккинзи. Может, он действительно забыл. В конце концов, мужчина немолодой, память могла подвести. Но разве должна я страдать от этого?

Снова начинаю закипать. Вот не удивлюсь, если старый козёл всё это специально подстроил. А что? Вполне в его стиле. Только меня так просто не проведешь. Сейчас же отправлюсь в деканат и выскажу ему всё, что я о нем думаю. Только пролистаю еще пару книг для приличия, чтобы швед ничего не заподозрил.

— И что ты думаешь о разнице подходов к организации социального обеспечения? — спрашивает Александр тоном строгого учителя, и я окончательно теряюсь от его поведения. Мало того, что я не понимаю, как мне вести себя с ним, так ещё и отсутствие необходимой информации делает меня абсолютно уязвимой.

— Я… — кажется моя голова сейчас взорвется от переизбытка эмоций и необходимости оперативно придумать достойный ответ. Как учила тетушка? Из любой ситуации можно выйти победителем только благодаря умению себя вести. Выпрямляю спину и сдержанно отвечаю. — Я ещё не ознакомилась с этой информацией.

— Но ты уже полчаса читаешь «Организацию социальной работы», — на губах Нильсена вновь появляется эта отвратительно соблазнительная усмешка, и я чувствую, как внутренние органы делают сальто мортале.

Черт! Молодец Агата! Не запомнила названия книги, что держишь в руках. Как теперь будешь выкручиваться?

— Я вспомнила, — спешно подрываюсь со стула, едва не снося его на пол. — Рэйчел просила помочь ей, а уже так много времени. Нужно бежать. Увидимся.

Да, создать неловкую ситуацию, а потом так позорно сбежать от неё — это прямо моё всё. Слышу комментарии шведа в мою сторону, наверняка едкие, но не вникаю в суть, стремясь как можно скорее покинуть библиотеку под недовольное шипение старухи Блэкмор. Да, Агата, ты, как всегда, отличилась! Но я обязательно найду сейчас виновника моего позора и выскажу ему всё!

На всех парах влетаю в деканат, пугая Рейчел своим видом. Кажется, это уже входит в привычку, и она должна быть готова к этому.

— У себя? — еле сдерживаюсь от крика, поэтому рычу вполголоса, кивая на дверь кабинета.

Рейчел кивает, подрываясь с места.

— Агата, что опять случилось? Снова Нильсен?

— И да и нет, — отмахиваюсь, но мою ярость уже не удержать. — Ты представляешь! Этот хрыч снова выставил меня идиоткой! Он отправил шведской заднице мою работу! А меня оставил ни с чем!

Замолкаю, шумно переводя дыхание, пока раздражение так и клокочет в глубине грудной клетки.

— Мисс Харрис, вы обязаны продолжать работу над проектом, — жизнь ничему меня не учит, потому что я снова начинаю пародировать объект своей злобы. — Да я сейчас ему выскажу, что я обязана, а что нет!

Рей хочет мне что-то сказать, делая шаг навстречу, но дверь за нашими спинами открывается, впуская в помещение декана.

Разворачиваюсь к нему и, замечая строго сдвинутые к переносице брови, тут же теряю всю решимость. В голове проносится запоздалая мысль о том, что это все-таки мой начальник.

— Профессор Маккинзи, — в голосе проявляются плаксивые нотки, и я невероятно ненавижу себя в этот момент. Уверена, Линд мысленно смеется над сменой моего настроения. Потому что со стороны это выглядит, словно мне лет пять, и я жалуюсь на обидевшего меня в песочнице мальчика. — Вы направили Нильсену мою работу.

— Ну? — декан прожигает меня насквозь суровым взглядом, от которого я теряюсь ещё больше, опуская глаза в пол и нервно теребя руками край свитера.

— Дело в том… Наверное, вы забыли, — моя пламенная речь превращается в несвязный лепет. — Я же тоже должна ознакомиться с его работой.

— Ах, это, — отмахивается профессор. — Да, я пришлю. Сейчас нет времени, мисс Харрис.

С этими словами он скрывается в кабинете, а я остаюсь с раскрытым ртом, не в силах произнести ни слова. Острое чувство обиды жжет глаза, заставляя сжимать кулаки.

— Почему так всегда? — шепчу еле слышно, чувствуя как руки Рей-Рей обхватывают плечи, и блондинка прижимает меня к себе. Голос уже не слушается и предательские всхлипы рвутся из груди. — Почему я не могу противостоять ему? Позволяю вытирать об себя ноги? Каждый чертов раз.

— Тише, малышка, — подруга осторожно похлопывает меня по спине, и я опускаю голову ей на плечо. — Ты же прекрасно знаешь, какой он мудак. Просто забей. Он не стоит твоих слёз.

От слов и объятий Линд мне становится чуточку легче. Если бы действительно можно было так просто отмахнуться от той несправедливости, что комом стоит в горле. Если бы можно было расслабиться и не пытаться никому ничего доказать.

***

— Нужна сравнительная таблица!

— Нет, достаточно обычного графика.

— Ты сам себя слышишь? Как ты построишь график, если вводных слишком много?

— Очень просто.

Откидываюсь на спинку стула и рассерженно фыркаю. С Нильсеном невозможно работать. На каждое мое предложение у него обязательно найдётся десять контраргументов. Мы уже битый час спорим о способе оформления наглядных материалов и всё никак не придём к единому мнению. Как по мне, это совершенно невозможно, когда в партнерах у тебя наглый и самоуверенный швед.

Наконец он поворачивает ко мне экран ноутбука, демонстрируя красочный график структуры расходов на государственную социальную политику.

— Видишь, как все хорошо получается, если слушаться папочку Алекса? — саркастично выгнутая бровь шатена вызывает у меня нервный тик.

Я уверена, за одни только язвительные комментарии и колкие фразочки Сатана уже приготовил для Нильсена отдельный котёл. Если нет — я готова лично за этим проследить. Однако за все время, что мы работаем в команде, мне тоже удалось найти слабое место шведа, поэтому стараюсь не оставаться в долгу.

Бросаю на монитор незаинтересованный взгляд и лениво растягиваю слова:

— Это все, конечно, здорово, Ал, — обожаю наблюдать, как кривится лицо мужчины, когда я так коверкаю его имя. — Вот только ты, похоже, забыл, что мы сравниваем две страны. Твой график никак этого не демонстрирует. А значит, нужна сравнительная таблица.

Мой партнёр по исследованию хмурится, разворачивая к себе лэптоп.

— Хорошо, каттен, — прищур ледяных глаз, как и ехидная усмешка, не сулит ничего хорошего. — Твоя взяла.

— Неужели великий и ужасный Александр признал свою ошибку? — начинаю ликовать я, но вовремя спохватываюсь. — Стой, как ты меня назвал?

Он смотрит на меня с недоумением, но во взгляде продолжают скакать черти.

— Я ничего не говорил, — пожимает плечами, а сам смотрит исподлобья, провоцирует.

— Говорил! — попадаюсь на эту удочку, чувствуя, как странный восторженный азарт захватывает меня до кончиков пальцев. Кажется, я начинаю кайфовать от наших пререканий. Мазохистка. — Ты назвал меня каттен. Похоже на английское «котёнок». Ты назвал меня котёнком?

— А тебе не нравится? — он продолжает разглядывать меня, уже не скрывая хитрой улыбки, а от того, что его голос звучит на полтона ниже, по спине разбегаются мурашки. Мне почему-то безумно хочется продолжить это подобие игры, но некстати завибрировавший телефон рушит всю магию момента. Рэйчел ждёт меня на ланч, и я собираю вещи.

— Снова сбегаешь от меня? — Александр делает жалобное лицо, и я невольно хихикаю.