— Агата, — подруга взволнованно смотрит на меня, неосознанно срывая чеку гранаты под названием «взбешённая Харрис».
— Нет, ты представляешь, каков наглец! — восклицаю, активно размахивая руками. — Я тут перед ним распинаюсь, прощения прошу, а он… он…
Начинаю задыхаться от злости, во всех красках расписывая наш разговор. Удивлению Линд нет предела. Она распахивает глаза и прикрывает рот рукой, наблюдая за моим словесным поносом. Постепенно вхожу в раж и начинаю кривляться, намеренно коверкая слова и изображая непонятный акцент (которого, к слову, у самого Нильсена нет), вызывая у блондинки улыбку:
— Ой, я тут самый умный и вообще мистер надменная шведская задница. Знаешь ли, Агата, сюрстрёмминг — это особый деликатес. Это тебе не тушеные овощи.
Я так увлечена собственной яростью, рвущейся наружу в виде паршивой пародии, и даже не обращаю внимания на перемену в настроении Рей-Рей, что внезапно перестает хихикать.
— Судя по твоей брошюре, я удивлён, что мы не заблудились… Да, что? — взрываюсь, окидывая наконец подругу пронзительным взглядом.
Не могу разобрать странное выражение ее лица с расширенными от удивления глазами и кривой усмешкой. Кажется это похоже на смесь неловкости, сожаления и ужаса. А от того, что она слишком красноречиво смотрит мне за спину, чувствую, как по позвоночнику спускается табун мурашек, подгоняемых липким холодком.
— Он сейчас стоит у меня за спиной? — еле слышно бормочу онемевшими губами, заглядывая Линд в глаза.
Нет, нет, нет! Только не это…
— Стенд-ап — это тоже не твоё, Харрис, — ехидный голос со стороны двери разбивает все мои надежды в прах. — Как и составление брошюр.
Да твою ж мать!
Комментарий к 2
Я наконец-то собрала себя в кучку для написания этой главы! Простите, что так затянула, но от начала учебного года и поурочного планирования голова идёт кругом, прогоняя всякое вдохновение😒
Очень надеюсь, что не буду затягивать выход новых глав так сильно. Огромное спасибо моей замечательной бете за чудодейственные пинки, если бы не она, возможно, я тянула бы ещё дольше😅
Горю желанием узнать ваше мнение о том, каким вышел Александр. Я по прежнему сильно боюсь его, хотя вроде нам удалось найти общий язык🙄😅
Обнимаю❤️
P.S. Эстетика и музыкальное сопровождение по ссылке:
https://vk.com/wall-197454716_157
========== 3 ==========
Высшей ступенью в развитии противоречий в обществе является социально-политический конфликт. Он характеризуется сравнительно острым столкновением интересов сторон и противопоставляется социальному партнерству. А еще этот термин неплохо описывает наши с Нильсеном отношения.
Хотя как можно описать то, чего, попросту говоря, нет?
Или погодите, есть прекрасный термин.
Принцип невмешательства, при котором стороны обязуются сохранять нейтралитет в вопросах, относящихся исключительно к внутренней компетенции каждого участника конфликта.
Одним словом, мы не разговариваем.
С того позорного во всех смыслах дня нашего знакомства прошла неделя, но швед все же появлялся в университете. Из чего можно было сделать вывод, что он не отказался от участия в программе научного обмена. Но тот факт, что я продолжала работу над своей диссертацией в гордом одиночестве, заставил меня прийти к единственно возможному заключению — мальчик обиделся.
А я, конечно же, не собираюсь больше извиняться. Да, ситуация вышла более чем неловкая, но он сам виноват. Не нужно было строить из себя не пойми кого и действовать мне на нервы. И хотя слабые порывы совести сжимают мне горло, я с силой задвигаю их как можно глубже, в очередной раз закусывая губу и убеждая себя в том, что ни в чем не виновата.
Хорошая стопка книг с тяжелым хлопком опускается на стол, и я с облегчением выдыхаю. Оборачиваюсь через плечо взглянуть на недовольную миссис Блэкмор, нашего библиотекаря, и, хмыкнув себе под нос, сажусь на стул. Неистовое желание Маккинзи, чтобы сотрудничество состоялось, несмотря ни на что, раздражает меня до зубного скрежета, но я вынуждена подчиняться. Хотя бы для видимости.
Нехотя разгребаю раздобытые тома: «Шведская модель социальной политики», «Экономика скандинавских стран», «Организация социальной работы в странах Северной Европы»…
— Похоже, ты настроена серьезно, — раздаётся за спиной, и я аж дергаюсь от неожиданности, прижимая руку к груди.
— Какого черта ты творишь? — рявкаю, силясь успокоить сбитое дыхание вместе с заходящимся в панике сердечным ритмом.
— А ты так пугаешься, словно делаешь что-то противозаконное, — Александр встаёт перед моим столом, нахально рассматривая.
— Если ты будешь так подкрадываться, то я точно совершу что-то противозаконное, — теряюсь от его взгляда, но стараюсь не подавать виду. Грозно смотрю исподлобья, но Нильсена это, похоже, только забавляет. Он пробегается пальцами по разложенным по столу книгам, не убирая эту дурацкую усмешку с лица.
— Социально-демократическая модель — слишком тонкая сфера для приверженца либерального типа социальной политики.
— Говоришь так, словно ты мог бы разобраться в этом лучше меня, — огрызаюсь, понимая, что это мало поможет. Потому что швед уже садится напротив, расчищая от книг место для своего ноутбука.
— Так и есть, — он подмигивает, тут же сосредотачиваясь на экране и теряя ко мне всякий интерес. Я же продолжаю беззвучно негодовать, не понимая, что только что произошло. Зачем он сюда пришёл? В читальном зале куча свободного места, но швед сел со мной. Значит ли это, что мы работаем над проектом, или он наведался подействовать мне на нервы?
Какое-то время пялюсь на мужчину напротив, что спокойно щелкает по клавишам. В конце концов отвлекаюсь на изучение принесенных мною томов. Вычитка информации проходит трудно, общий смысл ускользает, ведь я никак не могу сосредоточиться. Неторопливый стук клавиатуры, похожий на шелест, словно гремит на всю библиотеку. Раздражает. Что этот противный Нильсен здесь вообще забыл?
Мысленно заставляю себя не обращать внимания, но все же периодически украдкой поглядываю на Александра. Его лицо сурово и задумчиво, что делает мужчину ещё более привлекательным, и я невольно начинаю любоваться.
— На удивление, твоя работа не лишена смысла и хорошо аргументирована, — его голос застает врасплох, заставляя нервно дернуть головой в попытке отвести взгляд. Поэтому я не сразу понимаю, о чем он говорит. — Видимо, в ней ты проявила больше старания, чем в оформлении брошюры.
— Да я… Что? — смысл его слов настигает меня как из-за густого тумана. — Откуда у тебя моя диссертация?
Нильсен выглядывает из-за ноутбука, и я ловлю его странное выражение лица. Не могу понять, он издевается или действительно удивлен.
— Обязательным условием сотрудничества наших университетов является объединение работ в одну, а как ты собираешься это делать, не изучив их обе? — кажется, Александр настроен серьезно, и я чувствую, как холодеют конечности. Ощущение, что это какая-то ошибка. Либо я сплю, и сбывается мой самый неприятный ночной кошмар. Ненавижу быть не в курсе. Судорожно соображаю, чтобы не оказаться в еще более невыгодном положении перед Нильсеном. Он и так небось черт знает что обо мне думает.
Но как же так? Я не получала от профессора никакой информации о том, что наш проект действительно вступает в силу. Не говоря уже о том, чтобы иметь при себе диссертацию шведа для изучения и проработки. Либо он забыл мне сообщить такую важную новость, либо…
Я, конечно, давно догадывалась о неприязни Маккинзи к своей персоне, однако и подумать не могла, что этот мужчина способен на подобную подлость. Хотя что еще можно ожидать от прожжённого сексиста, у которого одна мысль о том, что женщина способна построить достойную карьеру в научной сфере, вызывает безудержный хохот. Феминизм процветает в развитых странах, говорите? Не-а, не слышали.
— Ты же читала мою работу, Харрис? — похоже, что мое молчание начинает напрягать шатена и он задает вполне логичный вопрос. А что я могу ему ответить, если понятия не имею, какими мотивами руководствуется декан? Одно знаю точно: во внутренние конфликты факультета Нильсена посвящать не стоит. Тем более плакаться ему о своем незавидном положении.
