Талбот достаточно долго мнётся – Стайлз успевает докурить и предложить пересесть в машину. Хейл занимает место рядом и сразу же поворачивается к юноше, ожидая, когда тот начнёт рассказывать. Тело Стилински движется само собой, механически. Мужчина здесь и нигде. Руки сами поворачивают руль, левая нога выжимает сцепление, правая держит скорость в разрешённых пределах. Глаза отмечают дистанцию и разметку.

– Я мало что знаю насчёт пожара, если честно, – признается Бретт, сдавшись под пронзительным взглядом второго оборотня. – Подслушал отрывок разговора Сатоми-сан с каким-то парнем, вот и всё.

– Рассказывай подробнее, – агент и сам удивляется, когда его голосовые связки тоже уходят в автопилот и зачем-то влезают в чужой разговор. – Что за парень? Когда ты подслушал их?

– Она назвала его то ли Маттиас, то ли Мэттью. Не помню. Бледный такой, очень высокий оборотень, – Талбот явно не слишком хороший свидетель, раз не запомнил совсем уж явных признаков. Мало ли по округе может ходить таких Мэттов-Маттиасов? – Это было вечером двадцать второго.

– Примерно за двадцать-тридцать часов до убийства, – молниеносно подсчитывает Хейл. Он впервые называет так поджог.

– Этот Маттиас сказал, что уже нашёл пушечное мясо. Сатоми-сан ответила, что всё должно нужно сделать очень быстро, пока никто ничего не заподозрил. Тогда парень рассмеялся и предложил альфе нанять киллеров. Это очень её рассердило…

Гость смеётся очень искренне. Если всё пойдёт по ранее оговоренному плану, он получит настолько лакомый кусок, что никакие Калаверас со всеми их гильотинами для сигар не доберутся за положенными им скальпами. Слишком выгодное предложение, чтобы от него отказываться. Да упокоит Санта Муэрте душу его милой Альбы, но её наказания недостаточно, чтобы смыть позор. Есть ещё один виновный, осужденный и приговорённый – Матео сам выступит в ролях присяжного, палача и судьи. И лучше бы ему, никчёмному смазливому гонцу, завершить все свои дела на бренной земле.

– Я хочу быть уверен, - Хименес резко прекращает смеяться. Гаснут золотистые искры солнца в радужках цвета тёплой озёрной воды. Сатоми так и стоит, болезненно выпрямленная, с гордо вздёрнутым подбородком и плотно сжатыми губами. Как же ей не нравится этот мальчишка!.. Но иногда приходится пользоваться тем, что есть. – Что Питер Хейл умрёт.

– И она сказала, чтобы Мэтт не беспокоился по этому поводу, – продолжает Талбот. Рассказ вышел достаточно коротким, но и Бикон Хиллз город сравнительно небольшой, так что Стайлз уже готов заглушить двигатель и залить в бак бензин, но он очень хочет дослушать. – Потому что шторм всегда заканчивается. А способный ястреб…

Стилински перебивает практически рефлекторно:

– Прячет когти до поры.

========== Часть 2. Глава 10. ==========

Иногда во фразе «у нас проблемы» нет ничего особенно страшного. Людям свойственно преувеличивать ежедневные вызовы судьбы, представляя их куда серьёзнее, чем они заслуживают. А иногда, если ты сын шерифа округа Бикон и слышишь это от отца, то тут же представляешь всё самое мрачное. И почему-то угадываешь.

Звонок нагоняет Стилински уже на кассе, когда он механически складывает сдачу в бумажник. Ноа не звучит взволнованно. Он звучит зло.

– Донн только что отчитался по поводу вызова. Два парня выбрались в заповедник, чтобы распить бутылку виски. От парней остались головы и ботинки. Разорваны в клочья.

Фамилия помощника Стайлзу ни о чём не говорит. Он прижимает телефон к уху и ныряет в звенящую тишину салона – Дерек беззвучно шевелит губами, левая ладонь в захвате правой, глаза закрыты. Талбот мимикрирует под обивку на заднем сидении.

– Ты думаешь, что это… Мы оба об этом думаем, да? Я что-нибудь придумаю. Когда узнаешь больше про этих парней, позвони, ладно?

– Не ладно. Я хочу, чтобы ты схватил Дерека за шкирку, засунул в свою сраную угнанную Камаро и оказался в участке в течение часа! Вокруг творится волчий дю Солей, так что лучше бы моему сыну послушаться и подождать, пока специально обученные правоохранительные органы не разберутся.

– Я хореограф волчьего дю Солей, пап, – тихо отзывается Стилински. Шериф тут же повышает голос:

– Стайлз! Где бы в городе ты не постарался спрятаться, уж поверь, я превышу свои полномочия и заставлю тебя держаться от неприятностей подальше!

– И я тебя люблю, – вполне искренне отзывается мужчина, прежде чем закончить разговор. Он зажимает кнопку выключения. Телефон подчиняется, а после покорно остается лежать на сидении.

Стилински поражён наглостью Кейт. Наверное, нужно быть полностью отшибленным на голову, чтобы понять её странную логику. А вот Дерек, кажется, находит это довольно ироничным. Бретт остаётся в машине, пока Стайлз вместе с Хейлом обшаривают комнату Ноа. Это максимально мерзкое и недостойное занятие, но агенту всё ещё нужна кобура. И таблетки.

– Принеси «Аддералл», пожалуйста, – агент наконец находит наплечную кобуру и ещё пару минут тратит на то, чтобы подтянуть кожаные ремни. Глок ныряет в крепление. Вытаскивается легко – руки не забыли. Никогда не забудут.

Хейл исчезает и возвращается как неслышная тень и демонстрирует федералу пустую упаковку из-под лекарства. Привычная оранжевая баночка с белой этикеткой.

– Амфетамин кончился, Стайлз.

Дерьмо. Полное беспросветное дерьмо. Ладно. Он справится и без стимуляторов. Ничего страшного. Дыши. Сохраняй спокойствие, Стайлз. Всё в полном порядке.

– Чёрт с ним. Идём.

Хейл оставляет пустую упаковку на комоде, прежде чем закрыть за собой дверь.

Агент так часто бывал в этой части заповедника за последние дни, что, пожалуй, мог бы ходить здесь с закрытыми глазами. Он паркуется довольно далеко от сгоревшего особняка Хейлов, справедливо предположив, что лучше не сообщать охотникам о своём визите. Кейт действительно находит забавным содержание пленников… здесь?

– Повторим план ещё раз. Мы пробираемся к дому, забираем заложников и очень тихо выходим. Садимся в машину и уезжаем к чёртовой матери отсюда. Всё просто и лаконично. У нас получится, – голос Стилински не дрожит. Ровный механический речитатив, пропитанный синтетическим оптимизмом. Стайлз не верит в собственные слова. Никто не верит. И спокойнее от них не становится. Иногда во фразе «у нас получится» нет никакого смысла.

– Надеюсь, охранников всё ещё четверо, – Талбот тоже не лучится радостью. Его цель достаточно благородна сама по себе, чтобы он не спасовал перед заведомо проигрышным раскладом. Цель Дерека – ужасна и противоестественна, но он тоже черпает в ней силы. – Четверых мы уложим.

Дом выглядит ещё хуже, чем тогда, двадцать третьего. Стилински держит пальцы на рукояти и практически не дышит, пока они пробираются ближе. Бретт и Дерек в наступающих вечерних сумерках практически не выделяются – только яркие пятна светящихся в темноте глаз выдают. Но никто из засевших в доме не решается выглянуть в окно. Агент даже начинает беспокоиться: заложников могли перевезти в другое место, а они просто тратят время… Но потом кто-то из парней натыкается на воздух и шумно выдыхает. Легкая голубоватая рябь. Стайлз бы и не заметил.

– Рябина, – констатирует шёпотом Талбот. – Узнаваемый почерк…

Стилински резко смещается вперед, перешагивает непреодолимую для оборотней преграду и, чувствуя себя самым тупым человеком во вселенной, делает ещё пару шагов.

– Сука! – Хейл, оказывается, умеет орать шёпотом. – Не смей блядь!

«Прости», – внутренний голос наконец перестает копировать Питера. Он копирует его самого. – «Но тебе стопроцентно нельзя никого убивать, Дерек».

В холле темно. Никто так и не убрал сломанные с одной стороны перила. В полумраке куски дерева смотрятся кучей странных костей. Стайлз сглатывает и медленно продвигается дальше. Воняет чем-то противным. Даже глаза режет. Аммиак. Наверняка перебивает чей угодно запах. Ты всё-таки умная девочка, Кейт.

А если бы ты, Стайлз, был умным мальчиком, где бы ты запер заложников?

Стилински заглядывает на кухню, на этот раз не повторяя своих ошибок. Глок в ладони немного успокаивает. Пятнадцать шансов. Всего лишь пятнадцать шансов. Сквозь выбитое окно видно снег и деревья. А вот заявленных Бреттом четырёх охранников (Стайлз заранее наделил их чёрной формой без опознавательных знаков) почему-то не видно. Это настораживает и заставляет максимально сосредоточиться.