– По-настоящему, – обрубает Стилински. Выдыхает. Дерек чуть поворачивает голову, ловит взглядом кончики пальцев, вдавленные в стильную оплётку руля. – Прости, пап. Но это всё правда. Раз уж ты в курсе про пистолет, возьму под него кобуру.

Кулак Ноа с глухим звуком опускается на его же колено. Кажется, ярость скоро вырвется наружу. Твою же мать. Агент довольно резко перестраивается, паркуется около тротуара. Привычным движением ставит машину на ручник, поворачивается к отцу.

– Теперь про парня. Он один из стаи Сатоми. О чём ты рассказал? – Стайлз переводит взгляд с собеседника на ещё одного пассажира. Хейл чувствует лёгкий угол обиды. Они, наверное, никогда не закончат утренний разговор.

– Обо всём, – выходит довольно кратко, даже слишком, но оборотню откровенно плевать. Он скрещивает руки на груди и с вызовом смотрит в лицо агента. Стилински медленно отворачивается.

– Ему нужна наша помощь в поисках сестры. В полицию он обращаться не хочет, потому что будет слишком много неудобных вопросов, и их цепочка в конце концов разоблачит оборотней перед широкой общественностью. А дальше вскроется и инициативная деятельность охотников. Массовых беспорядков не избежать.

Дерек почти уверен, что Ноа не верит ни единому слову Стайлза, несмотря на то, что пока агент говорил только правду, умело обходя острые углы ситуации. Голос – уверенный, сердцебиение теперь уж ровное. Для человека, который бредил несколько часов назад, Стилински ещё и выглядит практически… нормально.

– Вы просто найдёте девочку, и на этом всё? – С очевидным нажимом произносит шериф. Федерал кивает и произносит с прежней уверенностью:

– Просто найдём девочку, и на этом всё. Никаких неприятностей.

Для человека звучит вполне убедительно. Но не для Дерека.

Шериф оставляет их вдвоём довольно неохотно. В этом Хейл его совершенно не может винить. В конце концов, за последние дни с его сыном что только не творилось. Перед поездкой в участок Стайлз поменял бинты на руках, но это мало помогло. Дереку даже принюхиваться не нужно – слишком глубокая рана от стекла на правой ладони всё ещё кровит. Но теперь бессмысленно отступать.

И вот они активно ожидают, пока Бретт их всё-таки найдёт. У Талбота достаточно времени, приблизительно полтора часа. В довольно унылом месте они его ждут, конечно. Местный торговый центр после рождества не отличается большим количеством посетителей, и множество магазинов закрыты. Стилински, правда, это вообще не волнует, судя по всему. Он вполне сносно проводит время под аккомпанемент каких-то праздничных песен и горячего шоколада. Дерек просто греет руки о бумажный стакан с нарисованным оленёнком Рудольфом.

– Почему ты не сказал отцу по поводу человека Арджентов у него в участке? – Невдалеке освобождается лавочка. Агент отлипает от ограждения и направляется к ней, не торопясь отвечать на вопрос оборотня. – Это разве не опасно?

Теперь уже два вопроса. Или даже четыре. Хейл и сам не рад накидывать их один за одним. Ему всё это кажется очень глупым, но Стилински никак не может внести хоть какую-то конкретику. Дереку даже кажется, что морально он куда взрослее, чем Стайлз. По большей части из-за того, что именно ему нужна ясность. Юноша не совсем понимает, что будет с этой ясностью делать, но он чувствует недоговорённость в каждой букве пространных объяснений агента. Влечение между ними, конечно.

– Не вижу никакой опасности для отца, – Стилински устраивается поудобнее и делает жадный глоток из своего красноносого стакана. Дерек падает на противоположный конец деревяшки, перекидывает через лавочку ногу. Практически заправский наездник. – И мы всё равно не знаем, с кем сотрудничают Ардженты. У нас нет времени на поиски, так что…

Хейл перестаёт слушать. Дальнейшая реплика Стайлза проходит мимо него. Он сосредотачивается на новом отвлекающем факторе – странно-знакомый звук сначала постепенно нарастает, а потом врывается в перепонки и взрывает мозг. Дерека сгибает от неприятных ощущений, какао летит на пол: стакан влево, жидкость - направо. Через пару мгновений всё заканчивается, и юноша приходит в себя в до абсурда смешной позиции – уткнувшись лицом в скамейку и с пальцами агента в волосах. Конечно, этот кусок неопределившегося идиота гладит его по голове и волнуется.

– Ты в порядке? Эй? Дерек!?

– Собачий свисток, – поясняет ещё через секунду Хейл, и тут же выпрямляется, чтобы осмотреться. Охотников не видно и не слышно.

– Мы можем выйти на улицу, – тут же предлагает федерал.

На парковке сыро. Столбик термометра решил немного пошутить, но почему-то это не слишком спасает. Стилински натягивает на голову капюшон толстовку и приземляет задницу на капот Камаро. А после закуривает. Дерек замирает невдалеке, не до конца уверенный, чего ему хочется больше – сфотографировать этот момент себе на память или схватить Стайлза за шкирку и трясти до тех пор, пока он не решит изменить своё мнение насчёт противозаконного вожделения.

– Что будет, если Бретт решит действовать в одиночку?

Агент отрывается от разглядывания собственного кроссовка и с явным недоумением на лице молча ждёт продолжения. Вдох. Уголёк становится ярче. Выдох. Дым уцеловывает россыпь родинок на левой щеке. Дерек молчит.

– Ну, скорее всего по весне какие-нибудь туристы найдут два трупа в заповеднике. Или ты хочешь узнать, что в таком случае будем делать мы?

– Если среди троих заложников есть Сатоми, – Хейл перебарывает себя и присаживается рядом. Он почти привык к вони от сигарет, но ему всё ещё неприятно. – Мы должны её вытащить, Стайлз.

Стилински даже забывает про курение. Хмыкает. Снова затягивается. Стряхивает пепел. В общем, тянет время, как только может.

– Дерек, ты действительно это сейчас сказал? Хочешь поиграть в Супермена что ли? На кой чёрт нам нужна эта альфа, скажи мне?

– Мы убьём её.

Мы. Мы убьём. Мы убьём Сатоми. Вот прямо получим признание и убьём. Стилински не может выкинуть эту фразу из головы. Вообще. Кажется, эти девять букв выжгли ему прямо на сетчатке. Сколько не старайся, её не забудешь. Дерек произнёс это очень просто – тоном Питера Хейла. Тоном человека, который рассказывает про рост цен и инфляцию в финансовом блоке новостей. Не тоном обиженного на весь мир подростка, совсем нет. Если бы дикий зверь мог дать интервью Ларри Кингу, он именно так бы это и произнёс – без моральных страданий и сомнений. Что сложного? Мы отомстим, Стайлз. Мы просто её убьём.

Почему-то очень страшно. Эта грань Дерека совершенно не соотносится со всеми остальными. Злой тролль не рассчитал сил, и его про́клятое зеркало рухнуло Стилински прямо на макушку: теперь он весь засыпан осколками, которые словно стараются очернить Хейла по максимуму. А подросток сидит, упираясь ладонями в металл кузова – серьёзный до отвращения. Стилински так хочется заорать на него, надавать пощёчин, сплести ему рубашку из крапивы, только бы отогнать от мальчишки надвигающийся шторм, который навсегда его изменит.

Ему всего шестнадцать, твою мать! Он не должен так серьёзно рассуждать о том, что убьёт пожилую японку! Стилински прикуривает вторую и давится дымом, теряет равновесие, едва не соскальзывает на асфальт, когда в считанных сантиметрах материализуется Талбот. Мужчина уже успел забыть, что парень отошёл поразмыслить над единственным вариантом спасения сестры.

– Решил? – Дерек всё сидит, обманчиво расслабленный и спокойный. Что у него в голове? У Стайлза только звенящая пустота.

– Четвёртый вариант, – произносит оборотень. Как будто это не было самым очевидным решением. Как будто они выдали ему миллиард способов обойти ловушки. – Поехали?

– Сначала расскажи про поджог моего дома, Бретт. Нам очень интересны все мельчайшие подробности.

Стилински предпочитает промолчать. Он не хочет – да и не имеет, по большому счёту, права – играть в моралиста. У хищников всё просто. Никто в здравом уме не станет обвинять тигра в убийстве собрата, покусившегося на территорию – такова природа тигра. Такова жизнь. Тигр не создаёт социальных надстроек. Он убивает, если голоден. Он убивает, если его ущемляют. Он не подчиняется людским законам, для него их не существует. Видимо, как и для Дерека.