Дома, уже засыпая, Эдди думал о том, что в следующий раз сможет. Вот точно сможет, чтобы обрадовать Ричи.

Но наступало завтра, а Эдди всё равно двигался, как плохо настроенный робот.

После недели безрезультатных репетиций Эдди признался себе в том, что всё он смог бы - будь на месте Ричи тот томминокер Грей, его Билл.

Это открытие Эдди потрясло.

Тозиера он любил - той чистой мальчишеской любовью, которая выражается в постоянном желании быть рядом, дотрагиваться, держаться за руки, изучать и смотреть, буквально обмениваться мыслями вместо слов.

Эдди знал, что Ричи любит его так же.

Но что - то в его любви Каспбрака смущало.

Ричи смотрел на него с любовью, но в его глазах был вопрос, постоянный вопрос, который Эдди не понимал, на который он не мог ответить.

И вопрос этот словно возводил между ними стену, которую чувствовали оба мальчика.

***

Томминокер Роберт Грей не знал, верить ему своему счастью, или нет. Его Создатель больше не ненавидел его - и, кажется, даже был не против того, чтобы детёныш находился рядом с ним.

Грей так долго терпеливо ждал этого, так долго этого хотел, что это желание превратилось в несбыточную мечту - прекрасную, желанную, но невозможную.

И вот чудо свершилось - а юный томминокер не мог заставить себя поверить в очевидное.

Его смущала мысль, что у Пеннивайза пока преобладали капризы, а не продуманные решения.

Что, если его симпатия к своему ненавистному детёнышу сменится такой же сильной неприязнью или даже отвращением?

Когда юное Оно появилось в доме Денниса Залевски, Грей приготовился к худшему.

К его изумлению, Деннис смог сдержать свой гнев.

Отчасти из -за того, что считал Пеннивайза детёнышем, отчасти из-за своей доброй натуры, ненавидящей насилие.

Они все даже выпили по банке пива - правда, Пеннивайз только отпил из своей и сунул её Грею с комментарием о том, что среди редкостной гадости, которую употребляют люди это - самая редкостная гадость.

Деннис мудро не обиделся на такую характеристику любимого пива и принёс юному Оно молоко - справедливо полагая, что детёнышам следует пить именно его.

И получил очередной шок от того, что, как оказалось, Пеннивайз и понятия не имел, что такое молоко и что это вообще можно пить.

Остаток вечера Грей с удовольствием наблюдал за юным Оно, поглощающем молоко в невероятном количестве, за Деннисом, в котором включился отцовский инстинкт и который привычно подогревал молоко, прежде чем сунуть стакан Пеннивайзу.

Правда, в какой - то момент Деннис решился прочитать юному Оно лекцию о том, что дети не должны страдать из - за ошибок их родителей, и даже довольно горячо начал - но быстро остыл и замолчал, смущённый невинными взглядами двух пар почти одинаковых голубых глаз.

Одно - ненавидеть кого - то на расстоянии. И совсем другое - когда объект твоей ненависти сидит рядом, пьёт молоко твоего сына, да ещё сам оказывается детёнышем.

Все мечты юного томминокера сбывались.

У него осталась только одна боль - Эдди Каспбрак, мальчик, отчаянно зовущий его во сне, ищущий его наяву и постоянно думающий о нём, о своём Билле.

Грей понимал, что Эдди нуждается вовсе не в чудовище из Логова и даже не в самом Билле Денбро, лидере Клуба Неудачников.

Эдди тосковал по своей мечте - по тому Биллу, которым на несколько счастливых минут стала Тварь из канализации. По Биллу, который жизнь отдаст за Эдди, спасёт его из любого кошмара.

Который…только его, Эдди, и больше ничей.

Юномый томминокер мучился от того, что не мог разорваться на всех сразу - следить за тем, чтобы его маленький Создатель не причинил себе ещё большего вреда, быть Малышом для Денниса (только его Малышом), и быть волшебным, сказочным Биллом для Эдди Каспбрака.

Грей понимал, что желание Эдди быть с ним перекрывает для этого мальчика возможность жить свободно, жить в радости с настоящим человеком, другом, который по - настоящему любил его, и был тем самым Биллом, которого Эдди упорно видел в юном томминокере Грее.

Вот только как объяснить это мальчику, который жил им, дышал им и любил только его, Роберт Грей не знал.

***

Юному Оно всё больше и больше нравилось происходящее.

Старший упивался своим положением, мурлыкал в предвкушении и плёл Коконы - задача сама по себе сложная, требующая предельного внимания, и не дающая отвлекаться на такую мелочь, как дефектный детёныш.

Пеннивайза это устраивало как никогда.

Он впервые оказался в счастливом положении ребёнка, давно мечтающего остаться дома в одиночестве, и иметь возможность творить, что угодно, пока родители в счастливом неведении думали, что их малыш находится под присмотром.

В данном случае положение юного Оно было идеальным - древний сородич был занят, считая, что Неудачники справятся с его детёнышем, Билл Денбро метался между друзьями, пытаясь понять, что с ними происходит, сходил с ума по Одре и отходил от шока, вызванного новым видом Джорджи, а сами Неудачники, снова став детьми, наивно верили в то, что Оно для них больше не опасно, и что они переиграли его игру так, что остались победителями.

Такой шанс нельзя было упускать, и Пеннивайз, конечно же, его не упустил.

После своего эпичного появления среди деррийской молодёжи, после того скандала, который потряс Новый Дерри (ушедшие на танцы парни и девушки явились домой только под утро, и термин “подростковая беременность” стал как никогда актуальным), Пеннивайз стал своего рода городской легендой.

Имя Беверли тоже стало звучать чаще - ведь именно она танцевала со странным рыжим парнем, загипнотизировавшим всех своим танцем, который причинил столько бед.

Беверли ещё не знала о том, что люди возмущаются, злятся на неё, и что быть рыжим в Дерри стало вызовом - рыжих (особенно высоких худых парней) стали преследовать и оскорблять.

Пеннивайз всё это знал, но интересовало его не будущее Беверли (её будущее уже принадлежало ему), а её настоящее. Самка Неудачников была благодарна ему, сияла чистым светом, и юное Оно радовалось такому успешному началу своей игры.

Следующим, на кого обратило свой взор Оно, был Эдди Каспбрак. Не потому, что этот мальчик был чем - то интереснее любого из Неудачников. Эдди имел глупость привязаться к его, Пеннивайза, детёнышу, да ещё называл его Биллом - и это юное Оно раздражало необыкновенно.

Билл был его собственностью, как и детёныш. А думать Эдди должен был только об Оно.

***

Эдди думал об Оно и о Грее, о том странном мальчишке - томминокере, так похожем на Билла Денбро. На его Билла.

Мальчик прекрасно понимал, что гонится за призрачным счастьем.

Этот Грей снился ему едва ли не каждую ночь - точнее, не он сам, а его руки. Билл обнимал его, Эдди, успокаивал, и Каспбрак чувствовал себя так уверенно в этих объятиях, так…спокойно и защищённо, что не хотел просыпаться.

Билл его мечты был сильным, он мог всё и он был таким же могущественным, как Оно.

И в то же время Эдди понимал - не Билл это, а Тварь из Логова Оно, возможно, ещё более опасная, чем Клоун.

Каждое новое утро возвращало Эдди слабость - его физическую слабость, его страх перед жизнью, перед Оно и перед смертью.

Тозиер на какое - то время глушил эту тоску своими шуточками, вниманием, постоянными прикосновениями. Но ночь возвращала Эдди в его ужасный мир, в котором был только один луч света - его Билл, и, наконец, устав мучиться, Эдди с ужасом понял, что он просто сходит с ума.

***

В ту ночь, когда Эдди проснулся от звука выстрела и несколько минут сидел, обмирая, на своей кровати, боясь поднять с пола сползшее во сне одеяло, луна светила особенно ярко. Через пару минут звук повторился - и мальчик с облегчением понял, что это был всего лишь камушек, которым кинули в стекло его комнаты на втором этаже.

Удивляясь, почему его мать до сих пор не проснулась, Эдди распахнул окно и посмотрел вниз.

Ну конечно это был Ричи - в своей яркой попугайской рубашке, весело улыбающийся другу. Его лицо словно светилось в темноте, глаза казались бездонными, просто двумя чёрными дырами на лице - и на миг Эдди почувствовал укол тревоги, приступ леденящего страха, словно вместо лучшего друга внизу стояла и звала его сама Смерть.