Оно стало бессмертным. Голод исчез. Все исчезло.
И Оно поняло, что его величайший триумф будет по сути Его величайшим провалом, потому что Оно осталось в одиночестве – не было более противника, способного противостоять Ему, не было Силы, равной Его силе. Оно было всесильным, могущественным, и одиноким. Сама суть Охотника стала ненужной, Голод превратился в воспоминание – Оно являло Вселенным свой измененный Свет, Оно стало непобедимым и побежденным самим собой.
Сожрать все, что существует? Но Оно более не испытывало Голода. Напитать юные миры ужасом? Но Оно было всесильным, и могло уничтожить мир одной своей мыслью.
И рядом не было Младшего – этой карикатуры на Охотника, этого нелепого детёныша, такого человечного и непредсказуемого. Не было, и больше никогда не будет – потому что он не сопротивлялся, когда Старший открыл пасть, чтобы сожрать его.
Древнее Оно сбросило руку Черепахи с воплем отрицающей ярости. Даже не одиночество всесильного демиурга потрясло Его, даже не отсутствие Голода, даже не неожиданный финал своей Великой Мечты.
Его потрясло отсутствие Его первого детёныша – оказывается, никакие миры и никакое могущество не могло заменить Старшему Младшего. Без него ничто не имело значения.
Даже могущество, которому не было равных.
Черепаха не хотел причинять Оно такую муку – но Он не стал лезть к Оно с насильным утешением или любовью, давая древнему Оно самому решить, что делать.
Искорка Джорджа Денбро трепетала в Нем, тянулась к своему клону, и Черепаха услышал, как все в этом человечном вампире плачет от тоски по своей жизни – не маленького чудовища, а обыкновенного мальчика, младшего брата Билла Денбро.
Джорджи закрыл глаза, когда сияющий силуэт склонился над ним и прикоснулся к его губам. На миг ему стало больно – так больно, словно все его тело взорвалось изнутри миллионами крошечных ядерных взрывов.
А потом Джорджи просто сел в лужу свежей крови и беззвучно заплакал. От счастья. Потому что он снова стал тем солнечным ребенком, который когда – то выбежал под дождь навстречу своей смерти.
Древнее Оно отметило изменения игрушки Младшего, но не придало им значения – мысли Его лихорадочно проносились в голове, сменяя одна другую, и не приносили покоя. В Оно бурлила ярость, древняя ярость существа, не привыкшего к поражениям, и никогда не смиряющегося с ними.
И когда Черепаха снова протянул к нему руку, Оно отшатнулось, рыча и источая гнев, а потом схватило Черепаху, в ярости забыв, насколько его противник сильнее и могущественнее.
Но Черепаха не сопротивлялся – и гнев Оно стих, когда Он увидел то, что Черепаха стремился показать Ему, когда протянул руку во второй раз.
Они плыли рядом, как равные – Жизнь и Смерть. Они сияли и отражали Свет друг – друга, Мертвые Огни сливали свой свет с Живыми и это было прекрасно – две сущности равной силы, два творца, а не врага.
Оно отпустило Черепаху, ошеломленное простой истиной – Его мечта действительно может осуществиться, если немного измениться Самому, не теряя своей сути. Стать равными, творить вместе – Мёртвыми и Живыми Огнями, поражая своим могуществом миры и Вселенные, и продолжать делать это бесконечно – это ли не интереснее полного уничтожения всего?
Оно впервые посмотрело на Черепаху, как на равного себе. Пока еще не друга, но уже и не врага. И почувствовало, что такого Его – не разрушителя всего, а разумно сеящего смерть тем, кто ждет её – Младший принял бы охотнее, чем безжалостного убийцу без эмоций, ублажающего свой Голод. И впервые задумалось о том, что Земля все же изменила Его, и что спешить с её уничтожением необязательно.
Ведь на Земле было еще много, очень много неизведанного.
Черепаха вернулся в панцирь и неспешно поплыл по своему бесконечному пути, зная, что мысли и сны об Оно более не будут мучить Его.
***
Вернувшись в Логово с Охоты, Младший замер, увидев Старшего. Древнее Оно выглядело ошарашенным, но довольным – и появилось в нем что-то, чему юное Оно не могло дать название, не являясь человеком. Старший… изменился.
Юный Пеннивайз понял только, что Старший никогда не сожрет его, что бы ни случилось.
Отдельным шоком для Младшего было то, что он едва не споткнулся о Джорджи – нюхом юное Оно чуяло, что это тот самый мальчик, но Мёртвого Огонька больше в нем не было, он не звал. Поэтому Пеннивайз едва не кувыркнулся через то, во что превратился клон, сразу не заметив его.
Джорджи стал бессмертным человеком – таким же мальчиком, как его старший брат Билл Денбро.
Билл Денбро выключил плиту и вручил кому – то из близнецов (может, даже Роберту, а не Грею – со временем подросток немного научился различать детенышей Оно) кастрюлю с их излюбленным супом с алюминием.
(Запас алюминиевых ложек катастрофически таял, но стоили они не дорого, и Билл давно мудро запасся ими, забив ящиками с ложками подвал)
На улице лил дождь – он полил внезапно, ровной серой стеной, и Билл тревожился, думая о Джорджи – конечно, с его братом (маленьким монстром) ничего не может случиться, но все же этот дождь…
Маленький монстр вошел в дом, и Билл вздрогнул, когда его почти насквозь промокший брат обнял его сзади – подросток почувствовал, что мальчик дрожит и с изумлением обернулся. Джорджи не чувствовал холод и жару, так почему…
Джорджи улыбался, его губы посинели от холода… а в руке он держал кораблик.
Нет. Не кораблик. Джорджи держал ЕЁ. Посудину.
- Сделаешь мне еще один кораблик, Билли? Я хочу запускать его с тобой.
Билл издал какой – то жалкий звук, протянув руку и неверящими глазами прослеживая ее путь – губы, холодное лицо Джорджи, его глаза…
Мерцающих огней в глазах Джорджи больше не было.
Близнецы Оно тоже замерли, не почуяв Мёртвый Огонек и настороженно принюхиваясь к мальчику, и это подтвердило то, во что Билл боялся поверить.
Его брат стал человеком.
- П-принеси парафин, жопа. – сказал Билл, обнимая Джорджи изо всех сил и запрокидывая голову, чтобы влить обратно выступившие слезы. Больше он ничего сказать не смог – горло перехватило, и Билл заплакал, уткнувшись лицом в мокрые волосы наконец – то вернувшегося к нему Джорджи.
***
Древнее Оно поохотилось, накормило Младшего и добавило к летающим детям парочку новых – темнокожий мальчик и пухленькая блондинка отлично вписались в интерьер.
Оно сделало выводы и отказалось от плана уничтожить Черепаху – лишать себя интересного собеседника и единственного равного по Силе демиурга Оно не хотело.
Но в туннеле были спрятаны яйца, их время подходило, и Старший с удовольствием подумал про следующий цикл Сна.
И про то, как слабые братья Денбро справятся со следующей партией юных Оно – учитывая, что младший мальчишка потерял свою волшебную силу, приняв подарок Черепахи.
Земля действительно оказалась интересной планетой.
========== Клуб Неудачников в полном составе. ==========
- Дай мне еще одну ложку, Джорджи!
Мальчик, прицелившись, кинул брату алюминиевую ложку, и едва успел отдернуть пальцы от пасти маленького Оно – завернутый для фиксации в два полотенца, острозубый «младенец» разочарованно клацнул пока еще маленькими, но уже острыми, как иглы зубами, и сердито завопил, требуя пищи.
Билл быстро сунул ложку в орущую пасть детеныша, которого держал на руках, вздрогнул, когда острые зубки заскрежетали по алюминию и с тоской посмотрел на третьего детеныша, орущего в коробке из – под обуви.
Они не справлялись.
Сейчас как никогда пригодилась бы нечеловеческая сущность Джорджи, Мёртвый Огонек которого помогал братьям общаться с детенышами – но Билл подумал об этом и возненавидел себя за слабость.
Подумаешь, голова раскалывается от воплей маленьких инопланетных тварей, чей создатель спокойно спит в Логове, не ведая никаких забот.
Билл мучился от ультразвуковых криков маленьких Оно, но даже появление Старшего сейчас не заставило бы его расстаться с вредными детёнышами.
Древнее Оно на этот раз не удостоило братьев Денбро вниманием – трех детёнышей, голодных и царапающихся, принесли близнецы, сунули их в руки тяжело вздохнувшего Билла и убежали в развалины Старого Дерри – играть и охотиться.
