Эпоху становления азербайджанской нации смело можно назвать национальным возрождением, которое по своей значимости составляет одну из наиболее ярких и значительных страниц азербайджанской истории. Это была пора духовного взлета, когда был заложен фундамент современной национальной культуры, время преодоления препятствий на пути национального развития и высшего подъема национально-освободительного движения азербайджанского народа.

Таким образом, формирование азербайджанской нации как исторически обусловленной этносоциалъной системы к концу XIX в., в основном, завершилось. Безусловно, если азербайджанскую нацию представить в качестве развивающейся системы, то очевидно, что отдельные компоненты этой системы к данному периоду еще не обрели достаточной степени зрелости. Однако, несмотря на это, направление движения определилось окончательно и процесс становления этносоциальной общности на азербайджанских землях приобрел необратимый характер.

Исторический опыт свидетельствует, что национальные движения в различных регионах мира, при всем многообразии их целей и задач, форм и методов борьбы, проходят в своем развитии, как правило, два взаимосвязанных этапа. Этапу непосредственной борьбы за политическую независимость, являющейся высшей ступенью в развитии национальных движений, всегда предшествует начальный этап, характеризующийся доминированием национально-культурной проблематики. Главное содержание первого этапа во всех национальных движениях заключается в разрыве с феодальным идейно-культурным наследием и переходе к выработке основ новой национальной идеологии, в которой находит свое отражение теоретическое обоснование перспектив этнокультурного и политического развития нации.

На начальном этапе для идеологов национальных движений во всем мире было присуще обращение к проблемам культуры, к развитию и совершенствованию национального языка, и закреплению его в литературе, к пропаганде народности в искусстве и созданию отвечавшей современным эстетическим нормам ноной системы художественной литературы, к воспитанию национального патриотизма, т.е. к сумме тех духовных ценностей, которые в идеологизированной форме отражают процесс формирования нации и национального самосознания.

Все эти черты были характерны и для начального этапа Азербайджанского национального движения, охватывающего период примерно с начала XX века до февральской революции 1917 г.

Культурно-просветительный характер начального этапа национального движения отнюдь не означал, что социально-политическая проблематика не имела в нем никакой актуальности. Так, в этот период лидерами национального движения неоднократно поднимались вопросы национального равноправия, отмены законодательных актов, ущемляющих права азербайджанцев по национальному и религиозному признаку.

Однако именно лозунги культурно-просветительного характера являлись не только типичными, но и господствующими в этот период. Следует иметь ввиду, что эти лозунги объективно вовсе не были нейтральными в социально-политическом отношении. В них воплощалось стремление к ликвидации монополии инонациональных элементов в общественной жизни.

Как известно, в Российской империи была установлена система неравенства и дискриминации нерусских народов. Российское законодательство даже теоретически обосновывало неравноправное положение нерусских народов, в юридической форме зафиксировав гегемонию русских в многонациональной империи. Это нашло свое отражение в разделении народов Российской империи на две основные социально-правовые группы – державные народы и «инородцы». К первой группе относились преимущественно славянские народы. «Инородцами», в его широком значении, считались все подданные империи неславянского происхождения. Мусульмане, в том числе азербайджанцы, входили именно в эту группу. Неславянские народности, исповедующие христианство, в частности, грузины, армяне, прибалтийские этносы занимали промежуточное положение между этими двумя группами.

"Инородцы» под предлогом «недостаточности развития гражданственности» были ограничены во многих правах. Эти ограничения в полной мере распространялись и на азербайджанцев, в результате чего они были лишены многих политических, гражданских и религиозных прав. Высшие должности во всех учреждениях гражданского и военного ведомств были им недоступны.

Азербайджанцы как со средним, так и с высшим образованием ограничивались в выборе занятий свободными профессиями, устранялись от педагогической деятельности, студенты-азербайджанцы не могли пользоваться казенными стипендиями, их не принимали в ряд высших учебных заведений. Они были полностью отстранены от несения воинских обязанностей.

В некоторых местностях мусульмане, в том числе азербайджанцы, не могли даже свободно проживать, приобретать недвижимую собственность, заниматься торговлей. Они были лишены сословных прав русских дворян и купцов.29

Царское правительство всячески стремилось ограничивать деятельность азербайджанской буржуазии. Наступление сильной великодержавной русской буржуазии и необходимость противопоставить ей организованную силу азербайджанской буржуазии требовали создания акционерных обществ, товариществ, торгово-промышленных компаний и т.п. – всего того, что запрещалось российскими законами предпринимателям-мусульманам.30

Русские колониальные власти создавали многочисленные препятствия развитию родного языка азербайджанцев, печати, литературы, театра и других форм культурной жизни, функционировавших на национальном языке.

Отрицались не только права азербайджанцев как этнической общности, но и гражданское равноправие каждого азербайджанца в отдельности. Типичным примером этого, например, стала городская реформа, проведенная в Азербайджане с большими ограничениями. В основе всей официальной концепции по реформированию городского управления в Азербайджане лежал взгляд на здешнее общество как на неподготовленное, недостаточно созревшее для восприятия начал самоуправления.

Именно под этими выдуманными предлогами русское правительство официально закрепило в «Городовом положении» принцип национального неравноправия. Согласно этому «Положению», представительство от избирателей-нехристиан, в том числе азербайджанцев, не могло превышать половины состава гласных в органах городского самоуправления. Поэтому, например, в 1877 г. 2900 избирателей из числа коренного населения, как «иноверцы», могли выбрать лишь такое количество гласных Бакинской городской думы, какое избрали всего 499 христиан. При избрании же Бакинской думы на 1886-1889 гг. одинаковое количество гласных могли выбрать 3541 азербайджанцев и всего 732 русских и армян. Такова была «льгота», как ее называли авторы «Городового положения», предоставленная азербайджанцам в условиях русского колониализма. Неудивительно, что в период с момента существования Бакинской городской думы до февральской революции 1917 г. ни один городской голова не был азербайджанцем.31

В отличие от центральных областей империи, в Азербайджане земская реформа вообще не проводилась. Из-за отсутствия земских учреждений мировые судьи не выбирались, а назначались русским правительством. Уголовные дела разбирались без участия присяжных заседателей. Судебное делопроизводство и разбирательство велось исключительно на русском языке. Судьи, как правило, назначались из числа царских чиновников, не знавших языка и традиций местного населения.

Конечная цель русской колониальной политики по отношению к азербайджанцам, как и другим порабощенным народам, состояла в том, чтобы убив среди них зачатки всякой государственности, калечить их культуру, стеснять язык, держать их в невежестве, и, наконец, по возможности русифицировать их.