Оказавшись очень быстро рядом, он грубым рывком прижал ее к себе.
- Тебя делили. - опалило ухо шипением - Как думаешь, что было решено?
Меридит толкнула Элиджара в плечо:
- Ничего. Что вы можете решить? Идиоты пьяные...
Развернув девушку к себе, лимбрий поднял ее, как куклу и усадил на столик.
Столик был небольшой, грубый, обшарпанный; ножки его были толсты и изогнуты в форме вопросительных знаков. Элиджар нашел это уродство где - то на чердаке и приволок в спальню, заявив, что сия принадлежность мебели напоминает ему ушедшую, довоенную эпоху. Устойчивость, надежность и вопросы, скрытые толстой крышкой секретности.
Обычно они с Меридит использовали этот стол для вечерних или даже ночных перекусов и чаепитий, сейчас же...
- Ты сломаешь мебель, лимбрий... - прошептала девушка, согревая его губы, терпкие от вина своим карамельным дыханием.
- МЫ сломаем. - ответил, касаясь ее языка своим - Ты тоже примешь в этом участие.
Меридит положила ладони на завязанный некрепко пояс штанов Элиджара, растянув, скользнула рыбкой - ладонью по поджарому, стальному животу вниз. Лимбрий выдохнул.
- Не спеши, принцесса. Все успеем.
Меридит, быстро справившись с поясом, освободила напряженный член. Прикусив нижнюю губу, она посмотрела в глаза любовнику, крепко сжала твердую плоть и двинула рукой вниз.
- Я передумал играть. - шепнул Элиджар, сжав груди девушки и быстро сдвинув платье вниз с плеч.
Он был странно нелогичен: сказав "успеем" и настроив пару на длительную прелюдию, сам же резко закинул ее ноги себе на бедра и стремительно вошел внутрь тела, подавшегося, выгнувшегося ему навстречу.
- Еще, - прошептала она, крепко обхватив шею любовника одной рукой, другой упершись в стол - Еще!
Оборотень, сдавленно выдохнув, влился внутрь патокой и плавно двинулся вперед, сомкнув пальцы на бедрах принцессы, переплетя ее дыхание со своим. Безумие плавило безумие, из хаоса рождался хаос...
- Горхат тебя, Меридит... - обжег шепот напрягшиеся соски - Не двигайся ТАК! Я не выдержу... НЕ ВЫДЕРЖУ...
Девушка откинула голову назад, волосы полились по спине, по сомкнутым, как сложенные крылья, ключицам. Прикрыв глаза, она стонала так, словно ее душили, исходя на хрип и сдавленные вопли.
Череда легких укусов, язык - горячий и острый, слегка задевший соски, хрип - жаркий, почти зверинный, отдающий ароматами свежей крови, насквозь пропитавшийся ужасом добычи. Огненное дыхание опалило груди и вновь - разделенная, дольчатая боль, переходящая в невыразимое наслаждение.
Сдавив сильные бедра любовника ногами, принцесса скрестила их на его пояснице. Откинулась назад, доверяя ему полностью, подставив хищнику самые беззащитные места - живот и грудь, обнажив шею с лихорадочно бившимися на ней пульсовыми линиями.
Зверь оценил это! ЕГО пара предлагала сейчас полностью...
...ее подчинить.
Невероятным усилием воли он остановился.
"Не время, моя радость. Радость моя... РАНО!"
И, мешая торжество с расплавленным, сгорающим разумом, излился, пойдя на поводу у их измученных страстью тел, приняв на себя сладкие, почти смертельные конвульсии женской распаленной сути...
- Тебе было хорошо, я знаю... - сказал лимбрий позже, прижавшись к теплому, чуть влажному телу любовницы, неумело - заботливо завернутому в покрывало - Тебе нравится, Меридит.
Она кивнула, и уткнулась лбом ему в ладонь:
- Да, нравится. Интересно... надолго ли нас хватит, Элиджар?
Лимбрий улыбнулся, поняв, о чем она. Связь тел огненна, желанна, но хрупка, как перекаленное стекло...
В какой - то момент ее становится мало. Оборотень понимал это, но улыбался сейчас оттого, что мало не ему одному.
- А мы постараемся на подольше. Верно, конфетка? Мы оба постараемся.
Девушка вздохнула и тряхнула головой, веки уже тяжелил сон.
Внезапно встряхнувшись, она повернулась к лимбрию.
- Завтра надо показать Наследнику портрет. И проверить, как идет подготовка к празднику! И здание, которое вы разворотили своей дракой...
Оборотень задавил кашлем смешок:
- Его тоже завтра отстроить, принцесса?!
Девушка нахмурилась:
- Тебе все смешно...
Прижав ее к себе, шепнул на ухо:
- Спи давай...
Задремав сам, видел во сне лес.
И мать, сощурившую глаза на яркий свет Мейрда. И братьев, копошащихся во влажной от росы траве...
И клетки...
И, где - то далеко внизу, голоса и грохот входной двери...
Глава 17
Элиджар проснулся резко, как просыпаются только хищники: встряхнувшись, выбросив когти и залив ярким серебром кофейную радужку глаз. Сон, легкий и некрепкий, растаял мгновенно. Зверь, охраняющий лежбище, почуял опасность.
Опасность, а точнее - предопасность, а еще точнее - известие о ней явилось в лице одного из помощников лимбрия.
Когда оборотень спускался вниз, он физически ощутил ее холодный, липкий вкус, застревающий между зубами, морозящий язык и десны.
Сейчас он не мог зафырчать или вздыбить шерсть на загривке, поскольку пребывал в человеческой форме, однако зверь рвался наружу, перекатывая мышцы под слабой человеческой кожей.
Помощник ждал его внизу.
Это был здоровенный детина, несуразный и громоздкий, как старый шкаф. Длинные руки, вывернутые в локтях, были как толстые жгуты, обтянутые грубой кожей, пудовые кулаки напоминали гири. Косматые волосы редко вспоминали мыло и расческу.
Лицо, заросшее густой бородой, пересекал шрам. Когда - то кинжал собрата - вора почти лишил головореза правого глаза, тот почти вытек, но каким - то чудом остался на месте, подернувшись, правда, толстой белесой пленкой.
Этот скиталец и бродяга, был по сути неплохим мужиком, но уж так вышло, как приказала жизнь. Это ее закон, судьба как море - кто - то должен остаться за бортом.
Проболтавшись почти полвека дерьмом в проруби, сперва грабя, потому что хотелось есть, потом - потому что хотелось грабить; убивая - сначала защищаясь, потом просто от веселья, привык. И привык бы еще крепче, если бы в один прекрасный день не был спасен Элиджаром от скорой расправы за кражу какого - то барахла на рынке оживающего, послевоенного Брангдора.
Лимбрий буквально за шкирку вытащил бедолагу из клубка драки, выдрал из рук вцепившихся в грязную одежду и жаждущих расправы торговцев.
- Кто такой?
- Грон, приблудыш. - разлепил губы вор, размазывая по щеке текущую с головы кровь - Из Кортна...
Оборотень кивнул:
- Беру к себе, на побегушки. Будешь воровать - пришибу. Понял?
Как было не понять! Уж понятнее некуда...
Лимбрий спас Грону жизнь, дал работу, стол и дом, дал ощущение важности и нужности пребывания в мире и поэтому бродяга прикипел постепенно к своему хозяину всеми ошметками души.
Мужик боготворил Хозяина и Хозяйку, которая не сморщила брезгливо нос при виде грязной одежды, только и спросила:
- Из беженцев?
- Да, шенна - зи...
- Вшивый? Иди поешь и помойся. Ничем не болеешь?
Бродяга замотал головой:
- Здоров, как конь! Башку только расшибли, суки!
- Заживет твоя башка. Иди.
И, если перед Элиджаром Грону хотелось склоняться, как перед горой или каким - нибудь Богом, то к этой слабенькой магичкой мужчина испытывал совершенно особенные чувства. Такие чувства люди испытывают к щенкам или котятам, когда те начинают гавкать или шипеть, дыбя шерстку и выпуская коготки. Умиление.
Когда Меридит ругалась или толкала речи на площади, у бродяги горячие слезы чуть ли не текли из глаз! Принцессе он был предан ничуть не меньше, чем ее партнеру.
Сейчас, увидев Элиджара, помощник радостно осклабился и подобострастно склонил нечесанную голову.
- Что стряслось? - рявкнул оборотень - Ты чего прискакал? Учти, если дрянь какая - то, пришибу нахрен!
- Шенн - зи Элиджар, на Горячих Столбах заметили следы чужих! - выпалил Грон на одном дыхании - Мужики, крестьяне. Проезжали на санях и заметили. Только странные очень.
