— Сколько?
— По возможному максимуму. Человек тридцать будет идеально, нас ждут великие дела.
Войцех между тем, ничего не говоря, активировал рабочую область стола. Зайдя в систему найма под левым аккаунтом, он прошел несколько верификаций, после чего вывел список свободных в данный момент наемников на континенте и с лицензией, охватывающей в том числе Танганьику.
Выведя в пару свайпов на экран интерактивный список, я сразу смахнул прочь эмблемы Томми из ТРТР и карателей Легран — приметный черный щит с красным косым крестом (герб Болтонов, который я посоветовал Маше однажды для своей ЧВК). Активный список остался небольшим, в нем было не более восьми эмблем. Среди которых меня привлек золотой лев на фиолетовом поле.
Барбариски. ЧВК Barbarians — памятная мне потому, что именно они охраняли посольство Ганзы в Высоком Граде. При этом ЧВК варваров-барбарисок де-факто была частью Свободной армии — бельгийских колониальных сил, что в некотором роде играло мне на руку при возникновении здесь, на Занзибаре, возможных конфликтов. И то, что они де-факто часть Свободной армии, некоторые конфликты — если удастся заключить контракт, поможет мне выиграть даже не начиная боевых действий.
— Готовьте предложение, договаривайтесь о встрече, — вывел я на первый план желто-фиолетовую эмблему барбарисок, после чего смахнул все остальные с экрана.
— Когда?
— На следующей неделе, в любой день со вторника, — немного подумав, сориентировался я по срокам возможного получения статуса варлорда и взял небольшую фору по получению рекомендаций от Доминики.
После того как дядюшка Абрам и Гек закончили со своими вопросами, Войцех протянул мне небольшую фотографию. На ней крупным планом были запечатлены спящие мужчина и женщина, между которыми лежало два предмета: золотой фунт с профилем королевы Виктории и угрожающего вида зазубренный, чуть проржавевший тесак.
Намек, если в нужных обстоятельствах передать фотографию, совершенно прозрачный: или ты работаешь с нами — и у тебя есть золото, или ты с нами не работаешь.
— Томаш Дубравка, начальник охраны муниципального транспортного предприятия, — пояснил Войцех. — Я сегодня был ночью у него в гостях. Подождем до обеда, если он понесет фотографию в полицию, я, прежде чем ему передать, напишу на фото номер его дела. Если нет… значит, человек сговорчивый, можно сразу работать нормально. Мне поговорить, или сам? — спросил меня Войцех.
— Лучше ты, — после некоторого раздумья произнес я. — У меня есть вариант, что уже в ближайшие дни выйду в свет.
Впрямую о моем выходе в свет Занзибара мы с Доминикой не разговаривали, но, если я — как она хочет, стану официальным кавалером Николетты, это подразумевалось.
В голове между тем начал формироваться небольшой план отдельно взятой тактической операции, являющейся при этом частью чего-то большего. Кирпичик в фундамент строящейся стратегии.
— Так, нет, отставить. Фото этому… как его, не расслышал?
— Томаш Дубравка.
— Фото Томашу передаст Василий. Вася, — повернулся я к раскрашенному оруженосцу, — работаешь без слов. Просто выцепить в толпе, улыбнуться, как ты умеешь, и сунуть в руку конверт с фото. И исчезнуть. Томаш пусть маринуется, а ты, — посмотрел я на Войцеха, — встреть его вечером рядом с домом. И уже после того, как Вася лицом своим красивым светанет, с ним поговори. Так, теперь, Василий. Давай по нашим баранам…
Я хотел чекнуть выполнение Васей моего указания по сбору информации насчет вывоза нелегального мусора, но не успел. Потому что в кармане куртки завибрировал ассистант.
Срочный вызов. И мог он быть только от одного адресанта — просто потому, что все, кроме Николетты, здесь и сейчас рядом со мной. Достав ассистант, я открыл сообщение.
«Пожалуйста, приезжай скорее, с камнем что-то не то».
К сообщению прилагалась карта с координатами и подтвержденным пропуском в ее виллу на побережье.
— Kur-r-rwa… — вырвалось у меня в сердцах. При этом почувствовал, как внутри появляется холодный ком плохого предчувствия. Очень плохого.
«Еду», — написал я в ответ, тут же закрывая мессенджер.
— Так, дальше без меня, — это уже поднимаясь и осматривая собравшихся. — В случае проблем действуйте по обстоятельствам. Войцех главный по нелегалу, дядюшка Абрам по легальному. Я надолго, когда буду, не знаю, если не вернусь, считайте свой дозор законченным, хватайте деньги и рвите когти, — скороговоркой произнес я, выскакивая из комнаты.
В холле меня ждал Патрик. Едва я появился, он цепко посмотрел на меня, намереваясь встать.
— Позже, — махнув рукой, крикнул я ирландцу, выбегая на улицу.
Запрыгнув в Гелендваген, я, не теряя времени, выехал со двора, открыв ворота задним бампером. Уже на широкой улице развернулся и топнул по педали — так, что Гелик выбросил фонтаны сухой земли из-под колес, ускоряясь.
Пролетев по мусорным улицам Полигона, объехал по набережной Джанктаун и выехал на Альбрук-авеню — крупную улицу, так же как и проспект Бенсона, ведущую с севера на юг по всему острову. Только пролегающую не через центр острова, а вдоль западного побережья.
Превышая на все возможные деньги — держа максимальную, на самом пороге конфискации машины скорость, я проехал около двадцати километров, двигаясь вдоль белой, в утренней дымке, глади Мозамбикского пролива.
«Как ты?» — отстучал по пути сообщение для Николетты.
«Очень плохо».
Она домашняя и впечатлительная девочка. Но в словах и выражениях Николетта всегда сдержанна — даже когда до смерти боится. И если она пишет «очень плохо», значит, дела у нее действительно очень плохи.
«Держись, я скоро буду».
Съехав на развязке, с визгом резины входя в пологие, но довольно крутые повороты спускающихся к земле рукавов магистрали, оказался в очередном зеленом сеттльменте. Только уже западного берега. Вилла, на которой обосновалась Николетта, отличалась от виллы Доминики. Жилище Доминики — отдельный рукотворный утес, и на приличном удалении даже не видно соседей. Здесь же особняк был частью общего архитектурного ансамбля сеттльмента, созданного по лекалам древнеримских вилл. Конечно, с дороги особняки было предметно не рассмотреть — обзор закрывали зеленые изгороди, но общую картину района представить можно.
Именно здесь, в этом сеттльменте, находилась вилла Ричарда Уильямса, на которой корпораты из ТРТР расстреляли патрульных полицейских, когда пытались вынести ценные документы убитого главы филиала Некромикона на Занзибаре. Здесь же располагалась и вилла Николетты — практически по соседству с жилищем убитого Рыбкой Уильямса, кстати.
На территорию виллы Николетты едва не заехал вместе с воротами. Но это не Полигон, здесь так нельзя — не поймут. И, ожидая, пока передо мной раскроются автоматические створки, я нервно барабанил пальцами по рулю.
Ворота наконец открылись, и, высоко выбросив из-под колес гравий, гелик завез меня на частную закрытую территорию. Пролетев по аллее, я затормозил в самый последний момент — так, что заехал колесом на две ступени белого мрамора крыльца. Выскочив из машины, даже не закрывая дверь — понимая, что счет может идти на секунды, забежал внутрь.
Холл здесь был выполнен как атриум — с неглубоким бассейном посередине, окруженным белоснежными скульптурами. Сверху, в отверстие — предназначенное для стока дождевой воды, спускались лучи света, освещая плавающие в бассейне лепестки роз. Пробежав через атриум, открывая одну за другой все двери, я после некоторых блужданий нашел спальню.
Николетта была здесь. Когда ей стало плохо, она определенно собиралась ехать в башню Некромикона — на ней сейчас была полузастегнутая блузка от делового костюма. Юбка, пиджак, очки и аксессуары лежали у раскрытого гардероба. Сама Николетта лежала на полу и, похоже, уже в беспамятстве.
Аккуратно взяв девушку за плечо, я повернул ее и уложил на спину. Кожа у нее горячая, блузка мокрая от пота — хоть выжимай. Николетта уже постанывала в бреду, глаза ее закатились — веки чуть приоткрыты, так что видны только белки. Лоб и шею ее покрывали крупные бисеринки пота.
