Просматривая списки разговоров в телефоне, она натыкалась на прошлые вызова Никиты. Вспоминания о нём вызывали у неё желания секса, к регулярности с определённой частотой, к которой он её приучил. Она так и не смогла ни удалить с телефона его контакт, ни заблокировать. Екатерина ждала его звонка, надеялась и ловила себя на мысли, что если он позвонит и предложит встретиться, то она не сможет отказать не ему, а скорее себе, и не только во встрече. Катя хотела взрослой любви и много секса.

Середина сентября выдалась сухая и солнечная. Все говорили о наступлении бабьего лета, радовались дивным, тёплым денькам. Катя совсем не замечала погоды, она жила предстоящей поездкой, тщательно выбирала и подбирала покупки, несколько раз ходила в магазин, рекомендованный Еленой Николаевной, прежде чем купила два красивых дешёвых купальника. Постепенно её чемодан пополнялся недорогими, но яркими и интересными обновками.

В прошлый выходной она ездила к дедушкам и бабушкам, которые узнав о её поездке, не могли не настоять на своей помощи. Только Екатерина сказала им, что едет на отдых с сослуживицей и путёвками их наградили за хорошую работу. Всю правду об особенностях поездки, кроме как Виктории Валерьевны и Елены Николаевны Катя не открыла никому. Вышедшая из отпуска Диана Андреевна, была в неведении от предстоящего замужества Елены Николаевны и удивлялась новостью о Катиной поездке: « Говорила, что денег нет, а сама не в Египет или в Турцию, а на Гоа собралась. Что ты, Катерина, или банк ограбила, или спонсора нашла?

- Родственники помогли и бабушки с дедушками, и мама с папой.

Про мать Катя сказала неправду, но отец через бабушку, украдкой от матери, передал набольшую сэкономленную сумму.

Любовь Петровна, узнав от своей матери о грядущей поездке дочери, сразу позвонила и начала интересоваться, нельзя ли премиальную путёвку взять деньгами? Если нет, то нельзя ли её переписать на Алексея, который по её словам, последнее время плохо  себя чувствовал и отдых пошёл бы ему на пользу.

Катя пробовала донести до матери, что брат начал выпивать, каждый раз, кода она  звонила или заходила, он был пьяным. Любовь Петровна обиделась на замечание дочери, высказав, что та с её чёрствой натурой не понимает брата, который не может себя найти.

Екатерине было жалко Алексея, но она не могла на него подействовать, потому, что никогда не была для него авторитетом. Алёша с детства делал, что хотел. Если в детские годы его друзей за некоторые шалости ожидал отцовский ремешок, то такого права отец Лёши не имел. Любовь Петровна всегда вставала между мужем и сыном, быстро усмиряя пыл старшего из двоих, и выделяя денежный эквивалент младшему, за только, что пережитый стресс. Ещё недавно прятавшийся на материнскую юбку, Алексей хвастался перед наказанными друзьями денежной подачкой.

Ни отец, даже сама и Любовь Петровна не была для него авторитетом, но она ему была нужна, как служанка или кошелёк, который оказывался с каждым годом всё меньше и меньше, по мере роста Лёши и его запросов.

Близости, какая бывает в семье между братьями и сёстрами, у них не было. Если кто-то из мальчиков обижал Катю, брат никогда не вставал на её защиту, а лишь поощрительно выкрикивал обидчику. На замечание бабушки, матери отца, однажды ставшей свидетельницей такого поведения внука, коротко ответил: «Да пошла она». Катюша, как ласково называла её добрая бабуля, долго не могла обижаться и бежала делиться с братом полученной от бабушки Нины шоколадкой.

Не обижалась Катя и на Никиту, но хотелось ему доказать, что он сделал огромную ошибку расставшись с ней, что и без него она может быть счастливой и не переживает по бывшему парню. Она поступала, как советовала ей мудрая Елена Николаевна, при походах по магазинам Катя делала счастливое лицо, улыбалась, фотографировалась на телефон и выкладывала на свою страницу. Но делала не в отместку бывшему возлюбленному, а скорее, чтобы привлечь его внимание. Но Никита не звонил. Он позвонил значительно позже, когда до перелёта оставалось два дня.

В этот день Катерина выложила на свою страницу фотографию, где она, довольная и жизнерадостная держит в руках авиабилет. Подпись под снимком гласила: «Наконец, отпуск. До скорой встречи Гоа».

Последний рабочий день, перед первым отпуском был суматошным. Все дела, по распоряжению Виктории Валерьевны, она передавала Елене Николаевне, которая давала последней возможность подзаработать перед свадьбой, на что обижалась  всё ещё бывшая в неведении Диана Андреевна, все осенние и зимние месяце получающая оклад без премий. На все старания начальницы, в виде рекламы на местном телевидении, звонков от желающих  поехать на новогоднюю ёлку в Москву или Устюг было мало. Кто имел средства, желал новогодние праздники провести за границей, а те, кто их не имел, подсчитывал предстоящие траты на праздничный стол и подарки близким.

Услышав мелодию телефона, установленную на контакт помеченный, как любимый,  она была удивлена, после полуторамесячного молчания, но особой радости не почувствовала. «Да, слушаю,- коротко ответила, не зная, что ещё сказать, зачем и почему он позвонил после долгого своего молчания, а её ожидания.

- Привет, Катюх.  Узнала? Как дела, что нового?

- Привет. Всё нормально. Последний день работаю. Вот в отпуск собралась. А ты как?

- Да, так себе. А я вот, в аварию попал. Сам ни одной царапины, а машина. Разбираюсь со страховкой, не ходят выплачивать, придираются, да я только два коктейля  и выпил.

- Я не знала, что ты машину купил.

- Ну, да, было дело. Ещё в конце августа.  Мать помогла.

- Понятно. Ну, желаю удачи.

- Стой, стой. Подожди. А ты, что в отпуск куда-то лететь собралась?

- Да. Вот,  Гоа решила осчастливить своим посещением.

- Где бабосики взяла?

- Хорошее наследство получила.  Приеду, буду квартиру подыскивать. Надоело снимать.

Выдумывала она на ходу, в обиду купленной им машины и на помощь матери в этой покупке. Она поняла, какое условие ставила мать.

- Катюх, как там твоё предложение, жить вместе. Я, в принципе, готов.

«И зачем я солгала, он сам предложил съехаться, как скажу, что солгала», -лихорадочно думала она и понимала, что признаться во лжи и сказать правду не сможет.

- Не знаю. У меня сейчас все мысли об отпуске, поэтому ничего не могу сказать конкретно.

- Я позвоню через пару недель.

- Хорошо. Пока.

«Ну, почему у меня всегда так, вначале делаю, затем думаю, уже третий десяток, совсем, как дедушка Петя про маму говорит, что мудрость приходит с возрастом, а иногда он приходит один. Так и у меня». Звонок Сергея Александровича прервал её самобичевание.

- Как настроение, Екатерина Сергеевна.

- Боевое.

- Как я понял самолёт у нас поздно вечером.

- Да, перелёт ночью. Прямой рейс. Приземление примерно через восемь часов в аэропорту Даболим.

  Как мы и договаривались, до аэропорта нас отвезёт водитель, регистрация и до Москвы пять часов, поэтому будьте готовы к одиннадцати утра.

- Обязательно. Я уже готова.

«Скорее бы завтра, а потом, что будет, то будет», - решила Катя.

Завтра было или суматошным, или нудным.

Долгая поездка до московского аэропорта, регистрация, первый в жизни Кати перелёт, отель, их заселение. Сергею Александровичу его номер казался хоть и уютным, и со всем необходимым, но небольшим. Екатерине после комнаты  Веры Павловны он казался просторным.

Сергей Александрович по-отечески заботился о попутчице и во время перелёта, и в отеле, а в ресторане он был настоящим предупредительным кавалером. Незаметно для себя девушка поняла, что ей нравиться этот мужчина своей заботой, которую в жизни она чувствовала только во время каникул, когда гостила у дедушек и бабушек, мать не баловала, а отец постоянно был в рейсе.

В редкие от поездок дни домой он возвращался поздно вечером, был постоянно или по ремонту на работе, или после работы на гараже.  Мать занималась Алексеем, не замечая Катю.