— Сын Вальбурги.

В горле Регулуса разом пересохло, а сердце забилось быстрее. Он ослышался. Не может такого быть! Невозможно!

— Он ни о чём не подозревает, послушен и покорен. Рвётся в бой, если верить Антонину.

С ледяным уколом страха Регулус понял, что речь о нём. Дыхание перехватило, словно ему снова пять, и Сириус, сам не зная того, закрыл его в тёмном чулане, где сидит бука. Он боролся с желанием попятиться, заткнув уши, и ворваться в комнату, чтобы прикончить Волдеморта, хотя только что узнал — это бесполезно. Как Тёмный Лорд мог заявлять подобное? Как посмел намекать, что мать… Регулус купался в волнах ярости, не слыша, как Бальтазар о чём-то спрашивал, как часы пробили полдень… Пальцы сжались на рукояти волшебной палочки. Что он делал? Что собирался делать? Регулус вновь перевёл взгляд на Тёмного Лорда. Он говорил, он всегда так много говорил…

— …слишком важен. Его следует держать подальше от авроров, получивших приказ бить на поражение.

Бальтазар слегка приподнялся. Его лицо скривилось от боли, но он не отрывал взгляда от собеседника.

— Ты растишь его как свинью на убой.

— Убой? Зачем такие крайности? Я же сказал, для ритуала лучше, если парень будет жив. А сейчас прости, мой друг, — в насмешку подчеркнул Волдеморт и поднялся на ноги, — у меня много дел. Эдгар Боунс доставляет хлопоты. В конце недели он собирается выступить на заседании Визенгамота и разоблачить ещё одного моего друга. Крэбб так нелепо попался на организации договорного матча в лиге. Я должен предупредить его, а дальше он всё сделает сам. Вы всегда всё делали сами. Ты знаешь, как я не люблю пачкать руки. Вечером я должен нанести визит зельевару в Лютном переулке. Он изготовил по моему заказу нечто потрясающее. У меня большие планы на это зелье, но не стану утомлять тебя подробностями. Пора прощаться. Твой старший сын сказал, что проклятье доставляет тебе невероятные мучения. Неважно выглядишь. Кажется, чуть тронь — вся кожа треснет, как древний пергамент. Полагаю, ты не будешь возражать, если я ускорю твою кончину и принесу облегчение. Это мой последний дружеский жест для тебя.

Бальтазар больше не смотрел на него — то ли сил не было, то ли желания.

— Боишься, что я проболтаюсь. Твоя тайна уйдёт со мной в могилу, Том. Мы сами их вырыли, последовав за тобой, — выдохнул Лестрейндж, откинувшись на смятые подушки.

— Пусть тебя утешит то, что ни один Вальпургиев рыцарь не был мне так полезен, как ты. Благодаря тебе я свёл знакомство с Малфоями, Селвином и брюзгой Ноттом. Ты представил меня Блэкам и их горячей дочурке. Твоя невестка, к слову, напоминает мне Вальбургу. Дикий нрав.

— Кончай это, Том.

— Как скажешь, — Волдеморт отошёл к дверям, и Регулус не мог его видеть. — Авада Кедавра, — заклинание прозвучало, как гром в комнате.

Спальня погрузилась в мёртвую тишину. Дверная ручка щёлкнула, а затем Регулус услышал удаляющиеся по коридору шаги. Он ударил по стене кулаком, прижался к ней щекой. Бессвязные мысли заполнили голову. Это нереально. Не взаправду. Ни холод шершавого камня под щекой, ни в кровь содранные костяшки, ни покойник в комнате… Дрожа всем телом, разрываясь между ужасом и ненавистью, Регулус выпрямился и побрёл по тайному ходу.

В библиотеке было тихо и темно, только дождь остервенело бил в окна.

Регулус заметил тёмно-красные пятна на паркете — накапало с его пальцев.

Одна капля ценнее всей крови, что течёт в жилах Лестрейнджей.

Он осмотрел свои липкие ладони, повернул их тыльной стороной, стиснул в кулаки и снова разжал. Хватит ли Тёмному Лорду его пальца? Или понадобится вся кисть? Может, для ритуала и этого будет мало. В ход пойдёт голова. Или сердце. За сколько лет его разберут по частям? О! Он действительно не такой, как все.

В темени скопился жар — тлел язычок пламени гнева, но в груди всё замёрзло, покрылось ледяной коркой.

Регулус очистил руки и вернулся в гостиную с натянутой вежливой улыбкой, с безмятежным выражением лица. Усилия были ни к чему. Зала была пуста, а сверху раздавались крики и рыдания.

Пламя уже расползалось в камине — Волдеморт ушёл, вне сомнений, со всей надлежащей скорбью сообщив членам семьи о поразившей их род утрате. Он не смог помочь. Уже поздно. Больной был слишком слаб. Ничего страшного. На Повелителя нельзя сердиться. Он велик, грозен, но милосерден, как и положено божествам.

Однако если Тёмный Лорд и был богом, то тем, кто пожирал своих детей. Ложное солнце. Запятнанное. Чёрная дыра, заглатывающая чужие жизни. Мошенник, играющий на фантазиях дурачья, романтиков — идиотов, выстроившихся в очередь в пасть людоеда.

Регулус не стал подниматься по лестнице. Он вышел из дома и под дождём двинулся к воротам Лестрейндж-парка. Все гаргульи во дворе ожили. Они рычали и били хвостами, будто знали больше, чем хозяева. Они пытались сорваться в воздух с насиженных мест и растерзать невидимого врага, но были прикованы к камню. Они ничего не могли поделать.

А Регулус мог.

*

Маггловский дом — серый и безликий, точно такой же, как всякий другой на этой улице. Единственной вещью, которая напоминала, что перед случайным прохожим гостиница, была вывеска с изображением странного устройства, из которого высовывался человечек с откровенно бестолковым выражением лица. Внизу красовалась надпись «Жёлтая подводная лодка».

Нужный номер располагался на верхнем этаже. Сириус разорился на комнату с выходом на чердак. Регулусу пришлось подкупить Флетчера, чтобы узнать адрес брата.

Он покосился на стены с ободранной штукатуркой, деревянную дверь с липким прямоугольником по центру — по-видимому, здесь ещё недавно красовалось объявление о травле грызунов с припиской: в вашем доме видели крысу. Теперь оно валялось на полу лестничной клетки, нещадно порванное пополам.

Регулус постучал и на всякий случай отступил на пару шагов. Ещё неизвестно, как его встретят — так хотя бы было куда падать.

Дверь открылась сразу широко, словно его подстерегали и сейчас полетят Непростительные. Но нет… Сириус замер на пороге с таким видом, будто только и ждал команду выдвигаться — спасать чёртов мир. Регулус успел разглядеть часть прихожей за его спиной: зеркало в щербатой раме и гардеробную с прибитыми к ней вешалками — наверное, чтобы не украли. Дальняя стена была увешана полароидными снимками. Слышалась психоделическая музыка, но при закрытой двери на площадку она не проникала благодаря оглушающим чарам, на которые сподобился его брат. И на это Сириус променял свою комнату на Гриммо?

— Какие люди! — воскликнул тот, опомнившись. — Мама тебя прислала? Быстро же в этот раз она меня нашла — теряю хватку. Хочет убедиться, что меня и отсюда погонят поганой метлой?

В кои-то веки Регулус решил закрыть глаза на оскорбления.

— Надо поговорить.

Сириус прислонился к дверному косяку и скрестил руки на груди.

— Я же сказал в прошлый раз, что твоя морда, несмотря на всё сходство с моей, мне противна.

— Не стал бы тебя беспокоить, но обстоятельства вынудили. Я могу зайти?

— Хочешь войти? Придётся назвать пароль, умник. Или… Постой! Реши загадку! Точно! Помнишь птичью башку на двери в башне Равенкло? Назови-ка имя носатого из «Битлз». Чёрт возьми, у него такой шнобель — больше, чем у Нюниуса. Можешь себе представить?

Регулус начал раздражаться.

— Сириус…

— Ответ неверный.

— Я не шучу.

Брат нахмурился, он был немного удивлён такой настойчивостью.

— Выкладывай, что у тебя.

— Об этом нельзя потолковать на лестничной клетке, — разозлился Регулус.

И снова Сириус на глазах превращался в идиота.

— Говори по-человечески. Ты опять шипишь, как в пять лет. Не понимаю, чему там мама так умилялась.

Регулус поджал губы. Он даже не заметил, что перешёл на парселтанг. Никогда не замечал.

— Я узнал нечто крайне важное, — процедил он сквозь зубы.

— Да? Адрес магазинчика с журналами для взрослых?

Кровь закипела от гнева. Регулус сжал плечо брата до боли.