— Постой-ка, того самого Регулуса? Брата Сириуса? Р.А.Б.?!

Гермиона кивнула, не пряча грустный взгляд.

— Но ведь… Какое сегодня число?! — взбудораженный Поттер вскочил со своего места. — Если брат Сириуса ещё жив, значит, мои родители тоже живы!

— Подожди…

— И сам Сириус! — всё больше загорался Гарри, и невероятное по силе чувство радости разворачивалось у него в груди. — И Ремус! — он обернулся к немногочисленным посетителям трактира.

— Гарри, что ты делаешь? — зашипела Гермиона.

— Какой сегодня день?! — громко спросил Поттер.

Два колдуна недоумённо уставились на него, сверля глазами из-под капюшона. Один гоблин юркнул в камин, а скрюченная ведьма в дырявой шали проворчала что-то и отвернулась.

— Восьмое января, — мрачно сказал кто-то над головой Поттера.

Гарри поднял глаза. Над ним нависал Аберфорт Дамблдор собственной персоной. В ту же минуту Гермиона больно наступила Поттеру на ногу.

— А год?

— Семьдесят девятый, — подозрительно прищурившись, ответил Дамблдор. — Что-то ещё?

— Э-э… если только ещё чая, — пролепетал Поттер, присаживаясь на свой облезлый стул. — Он… изумительный. Можно потерять дар речи…

Когда Аберфорт ушёл, Гермиона тут же ущипнула Гарри.

— Зачем ты кричишь? Нам нельзя привлекать внимание. Ни один хорошо знакомый человек не должен нас видеть, пока мы не придумаем, как вернуться.

— Ты слышала, что он сказал? — проговорил Поттер, тут же готовясь отскочить, если подруга опять вознамерится применять силу. — Семьдесят девятый… Я даже не родился. Мы могли бы…

— Даже не думай об этом! — возмущённо отрезала Грейнджер.

— Откуда ты знаешь, о чём я думаю?

— Просто слишком хорошо тебя знаю, — пожала плечами Гермиона. — У некоторых людей, знаешь ли, всё на лице написано. Прямо за очками.

— Да ну? И что?! — вспыхнул Поттер, неожиданно рассердившись из-за поучительного тона подруги. — Не ты ли только что сказала, что эта дребедень работает по принципу маховика? Ты предлагаешь двадцать лет сидеть, сложа руки?

— Со временем не шутят. Нам нельзя попадаться на глаза людям, которые нас хорошо знают… вернее, будут знать. Ох, Гарри, зачем ты вынуждаешь меня объяснять тебе всё это заново, или ты забыл…

— На память не жаловался. Пожалуйста, выключи интонацию старосты, Гермиона, — проворчал Поттер, надавив на виски. В голове у него зарождалась чудовищная по своей вопиющности идея.

— Гарри, поклянись, что не станешь делать глупости. Вдруг есть возможность вернуться назад? Я всего лишь пытаюсь оберечь тебя от ошибок.

— Меня не надо оберегать, — раздражённо сказал Гарри, глядя на свои кроссовки. — Я уже большой и умею за себя постоять. Тебе это хорошо известно. Всю жизнь все только и делали, что оберегали меня. Даже Снейп… Хватит! — он снова поднялся, опираясь руками на столешницу.

— Этот ужасный предмет…

— Этот предмет, возможно, не так уж и ужасен, — вырвалось у Гарри прежде, чем он мог бы остановить себя. Вся его жизнь в один миг пронеслась перед глазами. Столько смертей, столько потерь из-за него и за него. — У меня появился шанс увидеть маму и папу, представляешь?! И не в каком-то зеркале, а наяву. Я отправляюсь в Годрикову Впадину! Немедленно!

— Что? — встревоженно воскликнула Гермиона. — Нельзя!

Она вскочила из-за стола и попыталась схватить Поттера за рукав, но Гарри с ловкостью увернулся. Он выскочил из «Кабаньей головы», едва не сбив с ног мужчину по пути к двери.

Грейнджер вылетела на улицу, ощущая биение сердца где-то в горле. Гарри аппарировал, и Гермиона отлично соображала, что у неё не было ни единого шанса его удержать или угнаться за ним. Ей оставалось только провалиться в удушающую тьму, представив себе узкую дорогу неподалёку от церквушки и украшенную гирляндами площадь Годриковой Впадины.

========== Глава двадцать четвёртая — Начало положено ==========

Она открыла глаза, почувствовав под ногами опору, которой ей всегда так не хватало во время перемещений.

Гарри с выражением полного раскаяния на лице подал руку.

— Это просто свинство с твоей стороны! — отчитала его Грейнджер, но протянула свою ладонь. — Зачем быть таким упрямым ослом? Слава Богу, здесь такая метель, что даже приземлись мы перед носом какого-нибудь магла, он бы не заметил.

— Или принял нас за небесных ангелов, — со слабой улыбкой сказал Поттер, подняв глаза на цветные витражи церкви.

В прошлый раз Гермиона вела его вперёд, ведь он едва мог найти в себе силы двигаться, охваченный тревожными мыслями и трепетом перед могилами своих родных. Гарри отлично помнил обелиск под белой шапкой снега в центре площади, но вот он стоял на том же месте, что и при прошлом визите сюда, но не находил каменных изваяний. Волдеморт ещё не являлся в Годрикову Впадину, никто не произносил смертельных заклинаний над Поттерами. Эти мысли наполнили сердце Гарри теплом и надеждой. Ему безумно захотелось отправиться к Альбусу Дамблдору и всё-всё ему рассказать, но порыв сошёл на нет.

— Идём, — шепнул он и потянул Гермиону за собой. В глазах Гарри предательски защипало, когда он подошёл к калитке, за которой находился целый и невредимый коттедж. Поттер уставился на окна, где надеялся увидеть силуэты мамы и папы, совсем юных и беспечных, но за занавесками была темнота. Гарри моргнул, почувствовав, как по щеке заскользили горячие слёзы разочарования. Он утёр рукавом лицо и шумно вздохнул.

— Возможно, они отправились к друзьям, — тихо сказала Гермиона, понимающе сжав его плечо.

— Ага, — Гарри быстро отвернулся. — Наверное, ты права. Мы можем постоять тут немного?

— Разумеется.

В белоснежной тишине Гарри и Гермиона замерли напротив дома Поттеров.

Гермиона молчала, обдумывая всё, что произошло с ними в последнее время. Ещё утром она проснулась у себя дома, накормила встревоженного чем-то Живоглота, и всё, что её волновало — это подарок Полумне на приближающийся день рождения и экзамены Гарри! Хогвартс! Она пообещала сходить с Роном на фестиваль летних цветов! А теперь даже самого Рона на свете не было…

В Годриковой Впадине царила зима. Казалось, сам воздух здесь заполнен воспоминаниями.

Гарри, засунув руки в карманы, не сводил глаз со своего дома. Столько раз он пытался представить себе, как бы жил здесь, каким был коттедж до разрушения, сколько друзей семьи Поттеров мог вмещать… Теперь эти видения стали ещё ярче, ещё реальнее, ещё отчётливее. Всё, что Гарри представлял себе в мечтах — перед ним.

Поттер почувствовал, что за ними с Гермионой кто-то наблюдает, и обернулся. Судьба смеялась над ним, не иначе. Со стороны площади к дому приближалась закутанная в шаль пожилая дама с тростью. Она нахмурилась и поджала губы, подойдя ближе.

— Что это вы здесь делаете? — спросила Батильда Бэгшот. — Кто вы такие?

Гермиона сильно сжала ладонь Гарри, то ли от страха, то ли ещё от чего.

— Простите. Здесь проживают Джеймс и Лили Поттер?

— Мы их дальние родственники, — вставила Грейнджер.

— Джеймс — да, — ответила Батильда. — Но никакой Лили Поттер я не знаю.

— Нет? — удивилась Гермиона.

— У неё рыжие волосы и яркие зелёные глаза, — сказал Гарри, старательно пряча своё лицо под капюшоном, уповая на подслеповатость миссис Бэгшот.

— Вы говорите о подруге Джеймса. Я с ней незнакома. Видела несколько раз.

— Вы не знаете, где сейчас может быть мистер Поттер? — спросил Гарри.

— Полагаю, дома. Отдыхает после обеда. После смерти Дореи Карлус заметно сдал.

— Ч-что? — у Гарри пересохло во рту от изумления. — Вы хотите сказать, что мой де… то есть, э-э… отец Джеймса ещё жив?

Батильда закашлялась и натянула шаль до самых глаз.

— Вот что я вам скажу, молодые люди: уходите! Время сейчас тревожное. Много проходимцев развелось среди волшебников. Джим — славный мальчик и доверчивый, что бы там не говорили. Уходите! — гораздо увереннее повторила миссис Бэгшот. — Или я вызову мракоборцев.