Сириус покосился на головы эльфов, прикреплённые к стенам. Злобные мордочки, казалось, следили за каждым шагом непутёвого сына хозяев. Ваза всё-таки не выдержала веса и свалилась с постамента, звонко и печально охнув, коснувшись паркета. Цветные осколки брызнули во все стороны.

Однако даже после такого вопиющего жеста Кикимер не появился, с пеной у рта шипя проклятья. Старый сморчок обычно всё доносил хозяйке. Даже своего обожаемого Регулуса пару раз сдавал со всеми потрохами.

— И всё-таки интересно: куда все подевались? Ну ничего. Так даже лучше, — тихо проговорил Сириус.

Насвистывая простенький мотивчик магловской приставучей песни, отвлекающей от дурных воспоминаний, он стал подниматься.

Каждый его шаг сопровождался скорбным скрипом половиц. В кармане жалобно звякали последние галлеоны.

Сириус поморщился. Как же ему претило ворошить свой старый тайник с накоплениями. Был ещё один вариант — заглянуть в завещанный дядей дом с огромным зачарованным сейфом, но тревожить старые стены пока не хотелось, Сириус не чувствовал себя их хозяином. Другое дело квартира, снятая на собственные деньги. Но вот они подходили к концу.

— Зайду, открою, заберу, — уговорил себя Сириус. — И сразу смываюсь отсюда.

Очередная ступенька сама подпрыгнула под его ногой, и он споткнулся в третий раз, чувствуя себя жертвой заговора этого обозлённого на него дома и скрипучей лестницы.

— Всегда будь начеку, — пробормотал Сириус себе под нос, — а то не заметишь, как без ноги останешься.

Его мысли естественным образом повернули в сторону автора этой жизненной цитаты — грозного высокого мужчины в потёртом дорожном плаще.

Суровое обветренное лицо, покрытое шрамами. Каштановые волосы, обильно украшенные сединой. Улыбка, которая ничего хорошего не сулила. Густые брови походящие на мохнатых гусениц. Добавить ко всему прочему неожиданные гортанные смешки, заставляющие вздрагивать, и получится Аластор Грюм — один из лучших мракоборцев Англии.

При первой встрече он окинул тяжёлым взглядом Сириуса и Джеймса и бесстрастно отправил их по домам.

— Вот что, — сказал им тогда Грюм. — Я вам сразу растолкую, что к чему, — он почесал ужасного вида шрам на шее. — Посмотрите на меня, нравится рожа? И пошевелите мозгами: оно вам надо? Ты вот, — он кивнул на Джеймса, — шалопай редкостный, сразу видно. Слушать не будешь, а в нашей работе главное что? Я вас спрашиваю? А?

— Смелость! — в один голос ответили друзья.

— Дисциплина! А вы куда лезть вздумали? Орден? А твоя фамилия мне и вовсе не нравится, — объявил Аластор Сириусу. — Наслышан я про твою семейку. Оно надо?

— Может быть, — дерзко сказал Сириус. — Мне вот ваша, как вы выразились, рожа не по душе — и ничего. Стою здесь и смотрю на неё, — он почувствовал, что гордится собственным упрямством.

Несколько долгих мгновений мракоборец молчал, о чём-то серьёзно рассуждая, а потом зашагал прочь.

— За мной! — нетерпеливо гаркнул он, и окрылённые Сириус и Джеймс поспешили за ним.

— Если хотите инвалидами остаться… Мы всех таких как вы, ненормальных, принимаем.

— Здорово! — воодушевился Джеймс.

Грюм одобряюще хмыкнул и зарокотал:

— Может, вы сгодитесь на что-нибудь. Нянчиться мне с вами некогда, так что обойдётесь без размусоливаний. Теория такова: если вы думаете, что тут героями станете какими — дверь в той стороне. Романтическую дурь из вас быстро вытрясут. Сейчас у Пожирателей смерти, а попросту Псов, большое пополнение. И малолетки есть. Сразу говорю: если вы считаете, что бить в спину нельзя, и нужно сражаться доблестно, проявлять милосердие и, Мордред там знает, что ещё у вас в головёшках сидит, я вот что скажу: они так не считают. Для Псов любые средства хороши, лишь бы достичь своей гнусной цели. Не моё дело обычно советы давать, жить-то вам. Как прожить подольше — сами обмозгуете. Я многое повидал на своём веку, — мрачно продолжал Аластор. — Это с виду только они такие чистоплюи, знатные морды. Их маски — вот настоящие рожи.

Сириус хохотнул, и Грюм резко обернулся.

— При настоящей опасности даже самый мелкий Пёс превращается в злющую псину. Чтобы выжить, он кусает, царапает, бьётся не хуже опытного мракоборца. Даже хуже, если вам новенький под руку подвернётся, этот будет хорохориться, чтобы хозяину угодить. Всегда будьте начеку!

— Не бойтесь, — заверил его Сириус. — Мы не струсим.

— То-то и оно. Все Блэки из одного куска материи выкроены, — скептически протянул Грюм. — Ну да ладно. Поттер и Блэк. Посмотрим, что из этого выйдет.

И вышел отличный дуэт. Вот только на последнем задании в Норвиче Сириус отвлёкся на какого-то коротышку Пожирателя и упустил момент, когда в Джеймса попало режущее заклинание. Сохатый теперь отлёживался в Мунго, а Сириус, чувствуя свою вину перед другом, посыпал голову пеплом и безропотно отвозил к Джеймсу Эванс — личное поттеровское лекарственное средство от всех болячек…

Несколько лестничных пролётов спустя Блэк оказался на нужном этаже. На двери его спальни всё ещё висела табличка с именем. Внутри хозяина комнаты ждал привычный бардак: всё было точно таким, каким Сириус оставил, уходя из дома одной судьбоносной ночью, не считая откуда-то взявшихся серых лохмотьев паутины, свисающих с потолка. Быстро же дом решил предать забвению владения бывшего жильца.

Царство пыли.

Просунув руку за платяной шкаф, Сириус дёрнул за скрытый шнурок. У окна знакомо хрустнуло, и подоконник явил хозяину комнаты выемку.

Сириус пошарил рукой и вытащил из потайного места бумаги, старый альбом с колдографиями и припрятанный несколько лет тому назад золотой снитч.

У самой дальней стеночки тайника нашёлся желанный мешочек с галлеонами, а под альбомом оказалась коробка с карточками из-под шоколадных лягушек.

О да! У него была самая большая коллекция карточек, и все вокруг умирали от зависти. Второкурсник Сириус Блэк знал толк в выгодном обмене с представителями других факультетов.

Он любовно поглядел на ало-золотые плакаты и знамёна на стенах. Годы шли, но ни мать, ни Кикимер так и не нашли способ их отклеить.

Выскользнув из спальни, Сириус машинально стёр пыль с таблички. Видимо, Кикимер решил полностью не замечать того, что когда-то в доме обитали два мальчика.

У двери комнаты Регулуса Сириус остановился.

— Не входить без ясно выраженного разрешения, — прочитал он, хмыкнув.

Сириус приманил из коробки карточку с Годриком Гриффиндором и подсунул под дверь брата. Помнится, они с Регулусом чуть не передрались из-за этой карточки шесть лет назад. Мелочь. Какая же мелочь, но тогда она казалось такой важной для детей.

Спускаясь вниз, Сириус опять споткнулся — на этот раз о складку на ковре, выросшую на несколько дюймов выше пола, и звучно ударился лбом о настенный газовый рожок, который не разглядел в коридоре.

На втором этаже он завернул в зелёную гостиную, где на столике так заманчиво блестела квадратная бутылка замечательной виноградной настойки.

Блэк ступил на ковёр, отмечая про себя, что и здесь ничего не изменилось: всё зелёное, отдающее зловеще тёмными цветами лесной зелени и жадеита, слизеринское. И только бутылка светилась изнутри гриффиндорским бордовым тоном. Сириус плеснул в рюмку ароматного напитка и резким движением руки опрокинул содержимое себе в рот. В чём не откажешь его матери, так это во вкусе по отношению к дорогим напиткам.

Мягкое тепло разлилось по телу, разгоняя усталость и воспоминания последних дней, казавшихся бесконечными тяжёлых суток. Вот завтра всё будет иначе!

Завтра Джеймса выпишут из Мунго. Завтра Лили соберёт всех за столом в большом светлом доме, и её подруга Алиса испечёт огромный пирог. Завтра Ремус, такой болезненный после минувшего полнолуния, но такой родной, заглянет к ним всего на полчаса, но они все будут ужасно рады его видеть. Завтра Питер притащит Джиму метлу, о которой тот спрашивал каждый день. Всё это будет завтра…

Сириус поставил пустую рюмку на стол и огляделся.