Лицо Волдеморта стало непроницаемым.

— Скромно, — ледяным тоном заметил он. — Самые первые, значит? — он с силой сжал переплёт. — Известно ли вам, Регулус, что одна капля крови Гонтов в сотню раз чище всех перечисленных здесь выше чистокровных? — он указал на изящно выведенную строчку «Гонты» в середине списка и с нажимом произнес: — Они прямые потомки Слизеринов и потомки Певереллов.

— Я слышал, все чистокровные волшебники потомки Певереллов.

— Возможно, но для человека такой крови, крови Гонтов, не так уж велика разница между чистокровными и грязнокровками, — резко сказал Волдеморт.

По его недоброму взгляду было видно, что ответом Блэка он остался недоволен.

*

Эта обронённая фраза ещё долго терзала любопытство Регулуса. И он всё чаще ловил себя на мысли, что совершенно ничего не знает о Тёмном Лорде.

За ответами он обратился сначала к отцу, уклонившемуся от разговора, потом к матери.

— Я знала Волдеморта ещё в школе, — нехотя призналась Вальбурга. — Он был лучшим учеником Слизерина. Никогда не пытайся узнать о Волдеморте что-либо. Это ни к чему хорошему не приведёт, так и знай!

*

Большой Манчестер — метропольное графство на западе Англии.

Мелания (Макмиллан) Блэк и Арктурус Блэк — родители Лукреции и Ориона Блэк.

Игнатиус Пруэтт — дядя Молли Уизли, муж Лукреции Блэк.

Клубкопух или карликовый пушистик — безобидный волшебный зверёк. Класс опасности XX. Его туловище шарообразной формы, покрыто мягким пушистым мехом. Они всеядны, это зверь-мусорщик, подбирающий всё подряд. Больше всего они любят засовывать язык в ноздри спящим волшебникам и поедать сопли.

«Волхование всех презлейшее» — книга по тёмным искусствам авторства колдуна Годелота. Один экземпляр хранится в библиотеке Хогвартса. При недовольстве книга воет, как привидение.

«Справочник чистокровных волшебников» — книга, написанная и опубликованная анонимным автором в 30-е годы 20 века. Существовали подозрения, что автором является Кантанкерус Нотт. В справочнике значились фамилии истинно чистокровных семей, получивших название «Священные двадцать восемь».

Королёк (лат. Regulus) — небольшая птичка с «короной» (ярким золотисто-жёлтым пятнышком) на темени.

========== Глава одиннадцатая — Церемония ==========

Вот и он — белостенный дом с покатой крышей. Он стоит у холма, вокруг которого растут подсолнухи. Целое поле жёлтых цветов, такого роста, что с берега речки видны только острая верхушка красной крыши дома да макушка одинокого дерева, так странно смотрящегося в солнечном море.

В небольших аккуратных окнах виднелись колышущиеся от лёгкого ветра занавески, связанные собственноручно миссис Эванс.

На лужайке перед домом, тщательно очищенной от сорняков, блестел росой разросшийся клевер. Среди трёхлистной травы миролюбиво разместились глиняные гномы, которых Сириус при первом визите в Коукворт принял за настоящих садовых вредителей. С правой стороны неподалёку от деревянных ворот вымахал кедр с сине-зелёной хвоей, полной свежести и тени.

Когда Сириус подъёхал к воротам, свернув налево от большой грунтовой дороги, Лили уже выскочила из дома. Как обычно она почувствовала прибытие Блэка ещё до того, как тот показался. Несмолкающий лай всех уличных собачонок всегда сопровождает Сириуса, рассекающего просторы на своём железном чудовище.

Сириус уже привык считать Лили неотъемлемой частью лучшего друга, ведь этот друг проводил с девушкой всё больше и больше времени.

Сначала Блэк ревновал, даже ловил себя на мысли, что рядом с Лили Джеймс Поттер значительно тупеет, и было бы неплохо разработать спасательную операцию «АнтиЭванс». Потом понял, что его переживания эгоистичны, и даже чувствовал за них вину. Он больше не злился на Эванс. Он злился на себя.

Джеймс и Лили.

Они одно целое, и не нужны глаза, чтобы видеть это.

Он был другом Джеймсу, а теперь станет другом Джеймсу и… Лили.

— У него всё в порядке? — спросила Эванс, поправляя сумку. — Мерлин, если бы правила позволяли, я бы аппарировала к нему каждые пять минут! Горгона раздери эту администрацию Мунго!

Сириус толкнул калитку и протянул выбежавшей к нему Лили шлем. С её появлением вокруг что-то едва уловимо менялось. Она много значила для Джеймса, и Сириус в какой-то момент обнаружил, что общество Эванс и ему нисколько не мешает.

— Со вчерашнего дня изменений не наблюдалось, — насмешливо откликнулся Блэк. — Требует свою метлу, пакет упыриков и тебя. Эй! Эванс! Джим ясно дал мне понять — я привожу тебя к нему в Мунго только с защитой на голове, или шлем понадобится мне, чтобы выжить после тумаков Сохатого.

Лили закопошилась с застёжкой, пытаясь надеть шлем. Сириус сорвал с перекинувшейся через ограду кедровой ветки смолистую шишку и жадно вдохнул аромат пряной хвои. Так пахнет только здесь — у дома Лили Эванс, потому что в этой части городка живёт сердце Джеймса Поттера, лучшего друга Сириуса Блэка. Здесь хорошо, но что-то не так. Кажется, что каждый метр чётко выверен и занесён в специальный журнал садовода. И красота этого места… давит своей аккуратностью. Другое дело поле, где гуляет ветер, поле, полное подсолнечников…

— Сегодня заскочу к Сохатому вечером, сейчас только тебя подброшу, так что пусть не кипишует.

— Дела Ордена? — понимающе спросила Лили.

Сириус хмыкнул, но не ответил.

— А кто это выглядывает там из-за занавески? — спросил он, прищурившись.

Лили удивлённо перевела взгляд на дом.

— А-а, это моя сестра Петуния, — отозвалась она, передёрнув плечами. — Ты оскверняешь её «любимый» кедр.

— Почему таким тоном? — усмехнулся Сириус, отбросив шишку в сторону.

— Она это дерево терпеть не может. Оно, видишь ли, не вписывается в симметрию лужайки перед домом. Совершеннейшая ерунда! Теперь, когда дерева касался волшебник, Туни ещё больше захочет от него избавиться. Но, — Лили самодовольно вскинула голову и заняла место за Блэком, — папа никогда это не сделает!

«Конечно, — подумал Сириус. — Любимая младшая дочка — против, та — Петуния — старшая. А родители всегда младших детей любят больше. Везде так — что у маглов, что у волшебников».

— И потом, — продолжила девушка, — что же мы будем наряжать на Рождество?

— Вы сами наряжаете рождественское дерево? — изумился Сириус.

— Конечно!

— В следующий раз пригласите меня, — не подумав, брякнул Блэк.

Лили подняла брови.

— Э-эм… Хорошо.

— Ловлю на слове, Эванс! — с деланной небрежностью сказал Сириус.

— Можно подумать, ты ёлку никогда не наряжал, — пробормотала Лили.

Сириус не преминул отметить про себя, что в его личный список будущих дел стоит внести новый пункт.

*

Все предпринятые проверки дали понять одно: никого внутри дома нет, во всяком случае, из хозяев.

Целую неделю каждое утро Сириус Блэк ровно в девять утра и ещё раз в семь часов вечера непременно проезжал мимо дома номер двенадцать на площади Гриммо. Времени на долгие наблюдения не было, но те минуты, которые Сириус проводил, затаившись под семипалыми листьями каштана, ясно показали: родители и брат куда-то умотали.

На площади Гриммо было прохладно, шёл мелкий дождь, не то что в солнечном краю Эванс, но Сириус, стоя на самом ветру, нисколько не боялся простыть. Оставив мотоцикл у фонарного столба на обочине, он прошёлся взад вперёд по тротуару.

Сириус решительно махнул рукой и быстро поднялся по ступенькам крыльца родного дома.

В коридоре сработала опознающая магия — зажёгся свет. Потоптавшись для верности пару минут, Блэк кашлянул и прислушался. Ничего. Мёртвое молчание тяготело над домом. Его хотелось разрушить, но Сириус давно забыл как.

— Кикимер, ворчливое создание, ты здесь?!

В ответ ни звука, но домовик мог и не выйти сам.

— Ладно, — Сириус небрежно облокотился на вазу, украшающую подступы к лестнице. — Скажу по-другому. Если ты тут, советую немедленно выйти. Ну-у… если нет, то не вздумай появляться. И без твоего рыла тошно.