—…ты только не давай этим двум оболтусам совершать глупости, — попросил Сириус. — Я сам-то отнюдь не пример здравомыслия, поэтому понимаю, о чём толкую…

— Есть кое-что… — быстро прошептала Гермиона, чтобы не раздумать, —…и мне нужно тебе об этом рассказать.

*

Она стояла неподвижно, прислонившись щекой к стене, не решаясь заглянуть в комнату.

Безжалостные слова Сириуса отчётливо отдавались в коридоре, несмотря на затворённую дверь.

— Нет, — в который раз за последние полчаса произнёс Сириус. — Это не обсуждается! Клянусь, я сейчас разозлюсь, Рег! А ты знаешь, каким я бываю в дурном настроении и приложу вас обоих заклятьями. Чёрт возьми, вы свои мозги нигде не теряли? Я-то, наивный, думал, что это мне нужна первая помощь!

— Мы пытаемся… — попробовал вклиниться Гарри.

Грейнджер слышала отчаяние в его голосе, и больше всего боялась, что друг её не простит.

Никогда.

Какое ужасное слово! Страх столкнуться с Гарри лицом к лицу поднял упрямую голову в душе Грейнджер с невиданной силой.

— Спасти мне жизнь?! — воскликнул Сириус. — Я знаю. Господи, знаю! Но если это подразумевает какое-то очередное страшное проклятие, то мой ответ — нет. Я запрещаю вам!

— Ты не можешь мне запретить, — рассерженно прошипел Регулус.

— Посмотрите, кто подал голос! Вообще-то могу. Есть одно подходящее заклинание, спроси у Гарри, он подскажет название. Начинается на букву «И».

— Тебе бы всё шутки шутить.

— А тебе бы всё в пекло лезть, — ядовито парировал Сириус.

Грейнджер вздрогнула, когда Регулус опрометью выскочил из гостиной в коридор. Он с яростью пнул попавшуюся ему на глаза тумбочку, захлопнул дверь и привалился к ней спиной.

Гермиона не имела права заговорить с ним, язык не повиновался, она просто смотрела на него и ждала своего приговора.

Регулус выдохнул с глухим стоном. Он изо всех сил старался не выдать свои чувства, и ему это, в конце концов, удалось. Когда он повернул голову, Гермиона не увидела ничего: ни ярости, ни злости, ни осуждения. С таким же выражением лица Блэк, безукоризненно владея собой, мог смотреть на Бестию, когда она его не донимала.

— Мне так жаль, — произнесла Гермиона.

— Да, да, конечно, жаль, — тихо сказал Регулус, посмотрев на часы поверх её головы.

Грейнджер поняла, он говорил это не ей, а самому себе.

Нет, так не пойдёт. Сначала Гарри, теперь Регулус.

Гермиона отбросила все сомнения.

— Лучше выскажись прямо. Я готова услышать всё, что ты обо мне думаешь, но не смей запираться в комнате и страдать там в одиночестве. Мне хватает Гарри с его угрызениями совести.

Блэк потрясённо уставился на неё.

До него с трудом дошёл смысл слов. Регулус собирался что-то ответить, как вдруг в коридор влетела яркая серебристая молния. Изломанной линией она метнулась в гостиную, просочившись прямо через стену.

Регулус и Гермиона переглянулись и бросились в комнату.

Посреди неё прямо перед Сириусом появился поблёскивающий звёздным светом олень.

— Бродяга, — заговорил Патронус. — Пожиратели смерти в Годриковой Впадине!

========== Глава тридцать девятая — Расплата ==========

Она высмотрела своих друзей на ставшем за последние годы привычным месте за столом Гриффиндора. Дирк, задумавшись о чём-то, возил по тарелке ложкой, а Фабиан и Марлин с видом коварных заговорщиков оживлённо переговаривались.

Доркас втиснулась на скамью между ними и придвинула к себе тарелку.

— Ты где была? — спросила МакКиннон.

— Правда или расплата? — выпалил Фабиан, не дав Доркас ответить.

Она усмехнулась. Даже в отсутствие брата младший Пруэтт не переставал каждый день удивлять, придумывая всё новые поводы для вылазок в Хогсмид и игры, которые с готовностью подхватывали остальные студенты.

Доркас сочувственно посмотрела на Крессвелла, судя по его кислому выражению лица, он решился выбрать «расплату» и теперь был озадачен выполнением задания.

В последние дни игра переживала очередную волну популярности в Хогвартсе, и у Филча заметно прибавилось хлопот: то студенты Равенкло начиняли бомбами доспехи на втором этаже, то отряд гриффиндорцев пробирался в каморку завхоза и утаскивал какой-нибудь антиквариат из его залежей конфиската.

Гриффиндорцы с суровой решительностью выбирали «расплату».

«Что же выпало Дирку?» — подумала Медоуз.

— О-о, — протянула Марлин, перехватив её озадаченный взгляд, — кое-кому досталось невыполнимое задание, — театрально выдержав паузу, МакКиннон воскликнула: — рассмешить Грюма!

— Может быть, к концу жизни я придумаю что-нибудь остроумное, — с печальным вздохом сказал Дирк.

Медоуз подумала, что ещё никогда в жизни не слышала от Крессвелла шуток. Он напоминал ей Ремуса Люпина, в прошлом году окончившего Хогвартс. Ещё один образчик серьёзности и правильности. Втянуть его в авантюру было не так-то просто, но верные друзья не раз и не два преуспевали в этом далеко не лёгком деле.

Мародёры.

Порой вся школы стояла на ушах из-за их выходок.

Только на последнем курсе ребятам было не до смеха.

Семьи маглорождённых волшебников подвергались нападениям, Лютный переулок прочёсывали авроры, в Министерстве шли чистки.

Совы залетали в Большой зал и сбрасывали «Ежедневный пророк» в руки своим хозяевам, но те не спешили разворачивать печатные страницы. И тогда Сириус Блэк с деловым видом брал свежий выпуск и восклицал:

— Опять эта бледная морда на первой полосе! Ну почему? Почему-у? Ведь я гораздо красивее!

— Надо написать о тебе в «Пророк», — подхватывал Поттер.

— Рег, ты будешь вырезать мои колдографии? — кричал Сириус через стол.

— Мне хватит одной. Я нацеплю её на куклу-вуду и затыкаю иголками! — отвечал ему младший брат.

Тонкие щупальца страха отпускали.

Если Мародёры шутят, значит, не всё так плохо, в газете нет ничего страшного.

Пришёл день, когда Поттер, Блэк, Люпин и Петтигрю навсегда покинули стены Хогвартса, и Медоуз ощутила тоску, которую смогли развеять только тренировки Ордена Феникса. Аластор не жалел своих учеников, но Доркас была довольна. Она так хотела быть полезной.

— Дори, — говорила ей Алиса Гамп, — ты меня пугаешь. Фрэнк сутки напролёт пропадает в Аврорате, даже забросил свою мастерскую, но, клянусь, ты знаешь больше боевых заклинаний, чем он.

Один только Блэк снисходительно смотрел на её успехи в Ордене, в то время как другие восхищались. Медоуз чувствовала себя просто обязанной хорошенько надрать ему задницу, и когда во время учебной дуэли он начинал ругаться под градом её заклинаний, Доркас гордо вскидывала подбородок и говорила:

— У меня вышло лучше!

— У тебя всегда лучше, — ворчал Сириус, потирая ушибленные места, а потом шутливо добавлял: — Дори, пойдёшь со мной прикладывать к синякам мороженое в кафе «У Фортескью»?

— Вот ещё! — неизменно отвечала Доркас.

— Правда или расплата, Дори? — пропел Фабиан, напоминая о себе.

— Ты уже знаешь мой ответ, — откликнулась Медоуз, вынырнув из мечтаний.

— Значит, расплата! — возликовал Пруэтт.

Доркас приготовилась услышать что-нибудь грандиозное.

Она бросила взгляд поверх понурившего голову Дирка и заметила, как внезапно всполошились некоторые слизеринцы. Они подскочили со скамьи, как ужаленные.

Розье, Нотт, Кэрроу и Роули поторопились к дверям. Махнув рукой на оклики друзей, Доркас поднялась и двинулась между скамьями факультетов, вышла в коридор и направилась в подземелья, крадясь под Дезиллюминационными чарами за спешащими волшебниками. Страх накатил на неё раньше, чем Розье остановился и открыл рот.

— Проклятье! Вызывает, — выдохнул Эван.

— Как же жжёт, — проскулил Амикус. — Мерлин, как будто кожу сдирают. Долго это продлится?

— Надеюсь, нет, — произнёс Маркус Нотт, потирая предплечье.

— Кто на этот раз? — тихо спросил Роули, озираясь по сторонам.