— Жестокосердная, — с укоризной бросил Регулус. — Согласись, мой метод гораздо гуманнее нежели «Остолбеней» в исполнении Сириуса.

— Он бы никогда так не сделал, — возмутилась Гермиона, отложив флакончик, который несколько минут назад принёс Кикимер. Как ему удалось умыкнуть драконью кровь из дома Блэков, оставалось только догадываться. Но больше всего Гермиону поразило то, с каким выражением посмотрел на неё домовик перед тем, как исчезнуть. Она не могла понять, чего в его взгляде было больше: тоски или смирения.

Регулус хмыкнул.

— Ну конечно… Все вокруг знают моего брата лучше меня.

Гермиона сделала взмах палочкой и произнесла знакомую формулу:

— Джеминио!

Кровь на столешнице вспыхнула, а дневник, лежащий в центре круга, засветился изнутри.

— Кажется, получилось, — удовлетворённо сказала Гермиона, когда рядом с оригиналом появилась точная копия, и кровь стала впитываться в обложку. Грейнджер потянулась к тетради, но та неожиданно подпрыгнула от прикосновения, и от неё отделились десятки таких же.

По полу вокруг стола тут же запрыгали другие копии крестража, и остановить их умножение никак не удавалось. Число дневников Тома Реддла непреклонно увеличивалось, заполоняя пол гостиной. Шелест тысяч страниц заполнил всё помещение.

— Фините! — воскликнул Блэк.

— Особенность заклинания в том, что остановить умножение сможет только тот, кто его произнёс! Исключение Мопсуса! — крикнула Гермиона, уворачиваясь от новых тетрадей. Ей буквально некуда было ступить, чтобы не наткнуться на очередную обложку. — Но у меня не получается прекратить копирование!

— Остаётся надеяться, что мы не наделали Тёмному Лорду новых крестражей. Здесь уже больше сотни! — воскликнул Регулус, отмахиваясь от отдельных страниц, выскочивших из переплётов.

Гермиона продолжала беспомощно делать пассы палочкой, но, как и в Гринготтсе — в сейфе Лестрейнджей — заклинания не помогали.

— Я не могу понять, в чём дело! Как это прекратить?

— Сжечь! — сказал Блэк. Схватив со стола настоящий крестраж, он перепрыгнул груду дневников. — Сами собой они уже не развеются.

Немного подумав, Гермиона согласно кивнула. Она подобрала самый первый (уже успокоившийся) дневник, стараясь не дотрагиваться до остальных тетрадей.

Регулус помог ей пробраться к двери и вдруг почувствовал, как змея на предплечье заёрзала. Руку словно пронзили сотни игл, и Блэк выпустил дневник Реддла.

— Ты уронил его! — ахнула Гермиона.

— Ему ничего не будет, — пробормотал Регулус, цепко схватив её за локоть.

Грейнджер направила палочку на груду дневников и воскликнула:

— Инсендио!

Стены гостиной озарила яркая огненная вспышка.

Регулус захлопнул дверь, за которой тут же раздалось шипение тлеющей кожи и бумаги.

Блэк зажмурился, прислонившись к двери. Боль в руке усилилась. Он давно не ощущал подобного — с самого принятия метки. Неужели остальные Пожиратели смерти тоже почувствовали это? Или такое «удовольствие» доступно только ему? Что случилось? Почему Тёмный Лорд в таком гневе? Неужели как-то узнал, пронюхал о пропаже медальона? Диадемы? Дневника? Нужно быстрее подсунуть подделку Малфою.

Регулус открыл глаза и встретился с Гермионой взглядом. Как же он ненавидел это гриффиндорское сочувствие!

— Тебе больно? — спросила Грейнджер.

— С чего бы это? — глухо произнёс Регулус. — Я в полном порядке.

Он прислушался, кажется, все звуки в гостиной стихли, и повернул дверную ручку.

В носу сразу же защекотало от запаха гари. Шторы превратились в обугленные тряпки, по спинке кресла ещё ползали редкие язычки огня. Весь пол был чёрным от пепла сгоревших дневников. Небольшие клочки страниц разлетелись по всей комнате и теперь кружили под потолком, медленно опадая вниз. Они походили на серый снег или пожухлые осенние листья.

Гермиона нагнулась и стряхнула сажу с дневника Реддла. Он остался нетронутым. Отличить его от уцелевшей копии было невозможно.

— И всё-таки мы добились своего! — Гермиона положила обе тетради на столик с обугленными ножками и посмотрела на Регулуса. Нет, он не был в порядке. Пепел, словно капли чернил, оседал на его волосах и белой рубашке, выделяясь пронзительно яркими пятнами. И метка. Метка Волдеморта на его руке чуть ниже закатанного рукава казалась неестественной, слишком нереальной, неподходящей, лишней. И всё вокруг выглядело чёрно-белым, словно призрачным, ненастоящим, даже сам Регулус. И только ярко-жёлтое пятно браслета на запястье говорило, что всё не так уж страшно.

Гермиона быстро пересекла комнату и резким движением взлохматила опешившему Блэку волосы, провела руками по его плечам, стряхивая чернильные хлопья. Ей хотелось, чтобы так же легко можно было убрать уродливую отметину с его предплечья. Сама не зная зачем, она осторожно коснулась шрама на лице неподвижно замершего Регулуса. На щеке осталась тёмная полоса. Гермиона с удивлением посмотрела на свои перепачканные пальцы, затем на рубашку Блэка, с досадой понимая, что сделала только хуже, потому что некогда белоснежная ткань стала серой.

— Что во имя Мерлина здесь произошло?! — потрясённо воскликнул Гарри, появившийся в дверях. — Вы целы?

— Да, — быстро ответила Гермиона.

— С ума сойти, — выдохнул Сириус, заглядывая в гостиную из-за спины Поттера. — Во что вы превратили мой дом?

— Небольшое недоразумение с кровью дракона, — ответил покрасневший Регулус.

— Небольшое? — округлил глаза Сириус. — Вы её у настоящего дракона здесь сцеживали? От дядюшкиного бюро остались одни ножки. А мой любимый удобный диван для отлёживания боков… Милый, что они с тобой сотворили? — принялся причитать Блэк.

— Всё нормально? — обеспокоенно спросил Гарри. — Точно?

— Абсолютно точно — нет, но мы справились, — сказала Гермиона, взмахнув палочкой. Дневник Реддла мягко спланировал в руки Поттеру.

— А как прошло у вас? — полюбопытствовал Регулус, искоса посмотрев на брата.

— Феерично, — сварливо отозвался Сириус. — Во всяком случае, никаких непреодолимых сложностей мы не испытали.

Гарри многозначительно промолчал, что не укрылось от проницательной Гермионы.

— А преодолимые? — спросила она.

Сириус мрачно усмехнулся.

— Крестраж у нас, это главное, — сухо произнёс Гарри, показывая коробку золотого цвета. — Он заперт внутри.

— Значит, уже четыре из пяти, — одобрительно сказал Регулус, трогательно потерев щёку и ещё больше размазав чёрную полоску.

Поттер кивнул и почувствовал облегчение. Ему не хотелось вдаваться в подробности их с Сириусом «путешествия». Непростительное заклинание сработало блестяще, и Бродяга, не задавая лишних вопросов, вошёл в дом, где довольно быстро отыскал под плитами пола коробку Волдеморта. Вот только Гарри предпочёл бы всё это скорее забыть, особенно остекленевшие глаза своего крёстного.

— Нужно здесь прибраться, — внезапно объявила Грейнджер. — Гарри, будь добр, займись шторами.

Поттер потрясённо уставился на неё.

— Шутишь, что ли?

— Мы только пришли, — возмутился Сириус.

— Нет, не шучу, — спокойно ответила Гермиона, понимая, что ничего так не расшевелит Гарри и Сириуса, как совместная обида на неё.

Вскоре все получили указания, и работа закипела. Гостиная медленно, но верно приобретала свой первозданный вид. Слинки едва не хватил удар, когда он сунул свой любопытный нос в помещение, из которого вылетали обрывки бумаги, но домовика удалось успокоить. С запахом палёной кожи Гермиона справилась очень быстро, и вскоре в гостиной распространился аромат горячих бутербродов, приготовленных эльфом. И вообще уборка напомнила Поттеру и Грейнджер «битву за чистоту дома номер «12», которую где-то в их прошлой жизни объявляла Молли Уизли. Только настроение в тот раз было далеко от безоблачного.

Но сейчас всё было хорошо.

И даже опасения Регулуса по поводу внезапной вспышки ярости у Волдеморта, которыми он шёпотом поделился с Поттером, не поколебали воспрявшего духом Гарри.