— Задумывали? — всё-таки не смолчала Грейнджер. — Как давно?!

— Если честно, то с января, — тут же раскололся Рон. — Что? — воскликнул он, когда Гарри грозно посмотрел на него.

— С января, а мне не говорили ни слова?!

— Я знал, что именно так ты бы и отреагировала, и потом… я пытался поговорить с тобой! — вспылил Гарри. — Я должен был достать крестраж, и я это сделал!

— Ох, Гарри, — покачала головой Грейнджер.

— Так, а обо мне кто-нибудь вспомнит? — подал голос Рон. — Я знаю, когда вы спорите, вам не до меня, но я тот героически раненный солдат.

— Да, Рон, извини, — Гарри начал осматривать раны на лодыжке Уизли.

— Что случилось с ногой? — настороженно спросила Гермиона, помогая Рону сесть поудобнее.

— Его схватил инфернал, впился, словно когтями.

— Я же не превращусь в мертвяка? — испуганно спросил Рон. — Гермиона, Гарри, скажите, что это неопасно.

— Успокойся, Рональд, — отчеканила Гермиона, которая, к восхищению Гарри, всегда оставалась предельно собранной в такие вот моменты.

— Нужны бинты и бадьян, — проговорил Гарри, посмотрев на Грейнджер. Она кивнула, начав шептать магические формулы над ранами Рона.

Гарри подхватил сумочку Гермионы и засунул в неё руку. Он нащупал там деревянную раму портрета Найджелуса Блэка, колючую брезентовую ткань, которой они накрывали палатку во время дождя, зубную щётку. Гарри спохватился, что куда проще воспользоваться палочкой и приманить бадьян и бинты магией, как вдруг ладонь коснулась чего-то гладкого и холодного. Гарри повёл рукой: металлический ободок, эти контуры стали ему слишком знакомы за последние часы. Он обхватил золотую ножку, делающую предмет похожим на кубок, и вытянул из сумки блестящую чашу Хельги Хаффлпафф.

— Что это? — глухо спросил Гарри, тупо уставившись на неё. На какой-то миг он даже подумал, что это те самые тёмные чары, отсутствие которых его так удивило ещё в пещере.

«Вот она — магия крестража, она заставляет меня видеть крестраж везде. Хочет свести с ума».

Рон вытаращился на золотую чашу, забыв даже о боли в ноге. А вот Гермиона, наоборот, глаза опустила.

— Это чаша, Гарри, — чуть слышно выдохнула она, прикрыв глаза. — Настоящая чаша.

— Что значит настоящая? — всё ещё не понимая, что происходит, произнёс Поттер.

Он поставил вторую чашу рядом с первой на стол. Они ничем не отличались.

— Когда-то она была крестражем, — сказала Гермиона, открыв глаза и покосившись на друга. — Пока я её не разбила.

— Не очень-то походит на разбитую, — хмыкнул Рон.

— Её потом починили, — вздохнула Гермиона, словно растолковывая очевидное.

— Эм-м, — Гарри взлохматил волосы и подошёл к рубашке, висевшей на стуле. Он порылся в кармане и достал оттуда очки. Когда-то их подарила ему Джинни. Он водрузил их на нос и посмотрел на два крестража, вернее, теперь он уже не знал, является ли хотя бы одна из чаш крестражем. — Я бы хотел услышать историю целиком, — он выразительно поглядел на Гермиону.

— Я… в общем… Гарри я брала у тебя мантию-невидимку, чтобы встречаться с Пожирателем смерти!

— Что?! — взревел Рон, резко опустив с лавки раненую ногу, и тут же взвыл уже от боли.

— Но он хороший, правда, — поторопилась добавить Гермиона. Она посмотрела на мрачного Гарри, сохранявшего тягостное для неё молчание.

— Значит, тогда я видел Пожирателя, а не охранника склада! — хлопнул по столу Рон. — Я так и знал!

— Да, — Гермиона почувствовала, как подступили слёзы. — Простите меня, пожалуйста. Я встретилась с ним на складе раз или два, потом там появился ты, Рон, и я не решилась тогда сказать правду. Он помогал нам, Гарри, честное слово! Он… мы были в пещере у моря, — она всхлипнула, отчаянно надеясь, что сейчас её лучший друг скажет ей, что ничего дурного не произошло. — Мы вернули туда крестраж. Пустой крестраж, потому что Тёмный Лорд проверял их. Я была в доме Блэков, говорила с Кикимером. Он провёл нас туда.

— И у родителей ты не была, — процедил Гарри, обжигая Гермиону неприязненным взглядом.

— Что? Нет, Гарри, не была.

— Я знал, знал, что тогда мне не показалось, — продолжал гнуть своё Рон.

— Симус хороший, — проговорила Гермиона. — Он позвал Добби! Да! Да! Это он помог мне спасти вас из поместья Малфоев! Он принёс мне чашу и помог её уничтожить!

Гарри застонал, надавив указательными пальцами на виски. Его голова раскалывалась от боли и обиды.

— Я не понимаю, Гермиона, почему ты не рассказала это нам сразу, — с горечью произнёс он. — Неужели тебе было легче довериться незнакомому Пожирателю смерти, слуге Сама-Знаешь-Кого, чем лучшим друзьям? Зачем тебе было так рисковать?

— Я… не могла, Гарри, — тяжело вздохнула Гермиона. Она боялась, что дальнейшие её слова ещё больше обидят друга, но сделала глубокий вздох и приготовилась. — Ты связан с Сам-Знаешь-Кем. Он может проникать в твои мысли, как и ты в его. Сам посмотри, он хотел, чтобы ты погиб в озере, пытаясь достать чашу. Он же показал тебе это? Ты сам говорил, что видел его в пещере.

Гарри стало действительно больно от её слов, в большей степени потому, что Гермиона была права.

— Я не могла тебе всего рассказать, потому что боялась, что Сам-Знаешь-Кто узнает. Нельзя было, чтобы он узнал о том, что нам известно о медальоне, о чаше…

— Не нам, а тебе, — прошипел Гарри.

— Мне, — согласилась Гермиона.

— Гарри, — тихо сказал Рон, заставив Поттера посмотреть на себя. — Гермиона права. Не во всём… конечно…

— Это касалось не только меня, но и предавшего его слугу.

— И кто же этот слуга? Или ты и теперь не скажешь? — усмехнулся Гарри.

— Самой бы знать, — пожала плечами Гермиона. — Мне он назвался Симус Данти. Я не знаю, кто он на самом деле. Одно знаю — он мой друг!

— О, ну тогда извинись перед ним за меня, — Рон натянуто улыбнулся, — ну… за эту… Сектумсемпру.

Гермиона посмотрела на Рона. Впервые за последние месяцы она была ему благодарна. Он понял её и простил. Она выставила его дураком, обманула, из-за неё он сейчас был ранен, но он её простил. А Гарри? Она оглянулась на лучшего друга, напряжённо обдумывающего что-то. В новых очках он выглядел непривычно, даже более странно, чем без очков вовсе.

— Значит, мы не одни, — наконец, сказал он. — Даже в его лагере не все его поддерживают. Хорошо, — Гарри подошёл к Гермионе, которая уже не пыталась сдержать слёзы. Он стиснул её плечо. — Ты говоришь, что он твой друг. Я бы не доверял ему, но я доверяю тебе, Гермиона. Беспрекословно, без каких-либо сомнений. Если он помог тебе, нам… Мне остаётся только поблагодарить его. Так ты говоришь, что он поспособствовал нашему спасению из мэнора, помог достать чашу?

«Чаша Хельги Хаффлпафф воистину обладает волшебной силой, — вдруг подумала Гермиона, посмотрев на стоящие на столе чаши. — Упорство, лояльность, честность и преданность ценила в людях основательница жёлтого факультета. А о её чаше ходила молва, что испившие из неё враги становились друзьями, а друзья — никогда не предавали дружбу».

— Гарри, — улыбнулась сквозь слёзы Гермиона. — Он помог достать не только чашу. Благодаря ему я знаю, где диадема Ровены Равенкло — предпоследний крестраж Тёмного Лорда!

— Чудно! — фальшиво радостно воскликнул Рон. — Только вот уничтожить его нам нечем.

*

Гермиона сама вызвала его. На этот раз она не стала лгать друзьям о том, куда она собирается идти и с кем намеревается встретиться. Они порывались пойти с ней, но она была категорически против.

— Он не потерпит этого, — сказала она Рону, когда тот вышел следом за ней из палатки. — Я хочу, чтобы он мне доверял. Он не подводил меня, а я не хочу подводить его.

«Я просто не хочу делиться им ни с кем, — эта мысль удивила Гермиону, но она была до тошноты навязчивая. — Пусть он раскроет тайну только мне. Гарри и Рон лишь помешают. Он может просто уйти. И мне будет… жаль».

Она не знала, что заставило её назначить встречу на старом складе пиломатериалов. Здесь всё закончилось плохо. Гермиона ждала его отказа, но он согласился и пришёл.