Гарри потряс золотой чашей, показывая её другу и улыбаясь.

«Как странно, — подумал он, сжимая крестраж в руке, — эта штука не пытается выскользнуть, не тянет меня ко дну, не делает ничего, в отличие от медальона, пытавшегося задушить меня прямо в воде».

Гарри первым вынырнул на обод, тяжело вдохнув прохладный воздух пещеры. Удивительно, но теперь вода не казалась ему такой уж холодной: возможно она и в самом деле была теплее той, что у входа.

Серебристый терьер Рона выскочил из воды следом, он мигал, то ярко озаряя своды, а то и вовсе угасая. Сам Рон с шумом вырвался из-под толщи воды, отплёвываясь и задыхаясь. Действие жаброслей оказалось недолгим, их было слишком мало. С каждым судорожным вздохом Рона Патронус тревожно мигал, и пещера погружалась во мрак.

Гарри поставил чашу на камни и распластался рядом с ней, раскинув руки. Жабры сморщивались на его коже, а перепонки уже бесследно исчезли.

— Заплакать бы сейчас, — прохрипел Рон. — Но я подожду до возвращения.

Гарри закрыл глаза и улыбнулся. Он до последнего не был уверен в том, что всё получится.

— Гарри! — громкий вопль, исполненный ужаса, раздался под сводами пещеры. Поттер открыл глаза и увидел своего друга, утаскиваемого под воду. Терьер бегал рядом, отчаянно лая, но его свет был настолько слаб, что едва освещал ближайшие камни.

Серая рука в чёрных пятнах схватила Рона за лодыжку и тянула назад в воду. Страшное лицо с безумными водянистыми глазами показалось из озера, и Гарри мог бы поклясться, что никогда не видел ничего более отвратительного и ужасного. Он судорожно зашарил рукой по камням в поисках волшебной палочки, но в полумраке пещеры не мог её отыскать. Она укатилась куда-то, когда он вылез на каменный ободок и выпустил её из рук.

Чаша и меч.

Чаша и меч блестели в неверном свете на камнях.

Гарри схватил меч Годрика Гриффиндора и побежал на помощь Рону. Уставшие ноги подкосились, а скользкие камни проклятого места подвели его. Гарри больно плюхнулся на них, ударившись подбородком. Очки слетели с носа. В темноте Гарри услышал звук разбитого стекла.

Рон скрёб пальцами по мокрой гальке, отбрыкиваясь от однорукого инфернала, но проигрывал мертвецу по силе. Из воды поднялись другие мёртвые лица, тревожа ещё больше бунтующую гладь озера.

Гарри сжал рукоять меча и, что есть силы, швырнул меч Гриффиндора в сторону плеча инфернала, схватившего Рона. Лезвие полоснуло по предплечью, войдя в гнилую плоть. Мёртвые пальцы разомкнулись, и Рон, поскальзываясь, отполз от кромки воды. Он схватил лежащую на камнях палочку Гарри и подбежал к другу.

— Уходим, Гарри! Уходим скорее! — заорал он, поднимая Поттера и всовывая ему в руки палочку и рюкзак.

Под ногами Рона раздался треск окончательно разломанных очков, но они не были нужны Гарри в ту минуту, он всё равно ничего бы не увидел, потому что Патронус исчез, мигнув напоследок яркой вспышкой. Он осветил грязные каменные стены, золотую чашу, подхваченную Роном, и меч, единственное средство уничтожения крестражей, который блеснул напоследок в руках десятка вырвавшихся из воды инферналов и исчез, растворившись прямо в воздухе.

========== Глава тридцать первая — Чаша Хаффлпафф ==========

Гермиона закрыла книгу, её тревога с каждой минутой становилась всё сильнее. Беспокойные мысли летали в её голове, не давая сосредоточиться на Сказках барда Бидля. Грейнджер постоянно перечитывала их, пытаясь понять, что ожидал от них Дамблдор, чего хотел. Всё ли они поняли правильно, а, может быть, всё уразумели не так.

Альбус Дамблдор всегда оставался для Гермионы Грейнджер загадкой, облачённой в синюю атласную мантию, усеянную звёздами, загадкой с хитрым блеском в глазах и добродушной улыбкой. Но что за ней стояло все эти годы?

Гермиона не позволяла Гарри сомневаться в директоре, она запретила ему даже думать о том, что из-за того, что Джеймс Поттер отдал мантию-невидимку Дамблдору тогда, много-много лет тому назад, он погиб вместе с Лили. Всё это было давно. Это было уже неважно. Дамблдора больше нет, и все его тайны умерли вместе с ним, погребены в Белой гробнице.

Как сейчас Гермиона помнила белый мрамор плит, под которые уложили этого могучего волшебника. Всем собравшимся у могильных камней казалось, что Дамблдор всего лишь прилёг отдохнуть. Даже палочку он по-прежнему сжимал в руках, мирно покоящихся на груди.

Гермиона потянула руку к сумке. Расшитая синим бисером сумочка звякнула, когда Грейнджер взяла её в руки. Чего там только не было. Заклинание Невидимого расширения служило надёжно и никогда не подводило хозяйку сумки.

«Маленькая, но победа», — подумала Гермиона, нащупав в сумочке золотую чашу.

Это была и их общая победа, и её личная, в частности. Её и человека, называющего себя Симусом Данти.

«У Гарри и Рона были «свои» крестражи, — размышляла Гермиона. — Они уничтожили по одному. Гарри проткнул дневник, Рон разломил медальон. А я разбила чашу!»

Гермиона оглядела пространство вокруг. Она вернулась из Хогвартса, но не нашла в палатке ни Гарри, ни Рона.

«Скоро будем».

Писал явно Рон, он не утруждал себя подробными описаниями, даже когда посылал друзьям письма на каникулах.

«Скоро будем» длилось, и конца не было видно.

Гермиона вышла из палатки, так любезно подаренной им Флёр ещё во время их визита в Ракушку. В воздухе пахло весной. Солнце ещё не скрылось за горизонтом, но его оранжевые долгие лучи уже стелились по земле. Стволы близрастущих деревьев казались облачёнными в аспидного цвета кору, а их листья, молодые и тонкие, выглядели так, словно были облиты чернилами. Шелест листвы убаюкивал смятённую душу Гермионы.

Закрыв глаза, Грейнджер стала прислушиваться. Она слышала звук собственного сердца, разгоняющего кровь, далёкие птичьи трели, возню мелких грызунов в траве и шаги… Гермиона открыла глаза и увидела направляющихся к палатке Рона и Гарри. Солнце светило им в спину, поэтому она не видела их лица, только чернильные силуэты. Гермиона приложила ладонь козырьком ко лбу и вгляделась получше.

Гарри поддерживал Рона, взвалив его руку себе на плечи. Рон заметно хромал и шипел при каждом шаге. Его футболка была изорвана, как и джинсы.

— Ч-что произошло?! — обеспокоенно крикнула Гермиона, поторопившись им навстречу.

— Ох, не спрашивай, — проныл Рон.

— Помоги, Гермиона, — пропыхтел Гарри. Гермиона, подставив Рону плечо, приняла на себя часть его веса.

До самой палатки они продвигались молча. Было видно, что Гарри подбирает слова, не зная, что сказать.

— Ну? — Гермиона упёрла руки в бока и недовольно уставилась на друзей.

— Если в двух словах, — сказал Гарри, потерев уставшую шею, — то вот.

Он поставил на стол золотую чашу. Точную копию чаши Хельги Хаффлпафф.

Сначала Гермиона не поверила своим глазам.

«Как такое возможно? Ещё одна чаша? — искренне удивилась она. — Но мы же совершенно точно уничтожили крестраж с Симусом ещё в январе в подвалах Малфой-мэнора».

Её изумление, настоящую причину которого он, конечно, знать не мог, заставило Гарри улыбнуться.

— Я же говорил, что видел. Видел, как Реддл бросил чашу в озеро! — с какой-то странной гордостью, но одновременно и с грустью сказал Гарри.

— Да уж, я не знаю, как там дела обстояли с василиском, — проговорил Рон, раздирая штанину, пропитанную кровью, — но достать эту штуку оказалось очень непросто. Жаль, что уничтожить её пока не получится, — добавил он, покачав головой.

— Почему? — вопрос вырвался у Гермионы сам собой.

Гарри и Рон хмуро переглянулись.

— Потому что меч мы потеряли, — вздохнул Гарри, ударив себя по коленкам.

— Потеряли? — Гермионе захотелось расплакаться. А ведь день так хорошо начался. Она узнала, где диадема, побывала в любимом Хогвартсе…

— Пришлось, — Гарри явно винил в произошедшем себя. — Мы нырнули в озеро за чашей. Да, Гермиона, — он поднял руку в останавливающем жесте, увидев, что подруга готова была разразиться потоком нелицеприятных слов, — к инферналам. Но всё пошло в какой-то момент не так, как мы задумывали…