Кикимер в ужасе схватился за карман, что не укрылось от взгляда Тёмного Лорда. Он метнулся к эльфу и вырвал из упрямых рук домовика круглый зелёный медальон. Но это был не тот. Похожий, но не его. Не тот бесценный крестраж, не драгоценный тайник для кусочка души.

Волан-де-Морт яростно откинул от себя медальон Регулуса, рваную цепочку и записку и снова притянул к себе домовика:

— Где МОЙ крестраж?! — Том вытащил медальон, найденный в пещере, и потряс им перед лицом Кикимера. — Такой же, как этот?

— Мерзкий ворюга выкрал его из дома хозяина Регулуса, — проскулил Кикимер. — Хозяин Гарри велел найти ворюгу. Кикимер нашёл его и привёл к хозяину…

Волан-де-Морт, потрясённый словами эльфа, замер на месте.

— … Наземникус сказал, что отдал его. Он отдал его работнице Министерства.

— Кому? — задыхаясь от злости, прошипел Волан-де-Морт.

— Вот, — Кикимер подхватил с пола старую скомканную газету и протянул её Тёмному Лорду. — Этой. С бантом, — и мстительно добавил: — Жаба жабой.

Том выпустил грязную наволочку домовика из цепких пальцев и выпрямился. С волшебного снимка в «Ежедневном пророке» на него смотрела, жеманно улыбаясь, низкая, толстая, с глазами навыкате и короткой шеей женщина, напоминающая своим видом жабу.

«Долорес Амбридж — новый директор школы чародейства и волшебства Хогвартс», — гласил заголовок статьи.

— Если ты мне солгал, я вернусь за тобой, — прошипел Том. — Даже не думай, спрятаться тебе не удастся!

Волан-де-Морт чинно вышел из кухни особняка Блэков и прошёл в коридор первого этажа.

«Ещё ничего не потеряно! — внутренне ликовал Реддл. — Я не зря не поверил, что этот медальон мой разрушенный крестраж».

Он хотел выбросить вещицу, но что-то его остановило. Сомнения в правильности собственных выводов.

Чёртов Блэк. И как он только пронюхал обо всём этом? Другое дело, Дамблдор. Наверняка, это он надоумил Поттера искать крестражи! Мальчишка… Но если бы Поттер уничтожил один из крестражей, он, Волан-де-Морт, несомненно, узнал бы об этом! Хотя, когда был повержен дневник, он ничего не почувствовал…

Чёртов Блэк…

— Мой бедный, милый, красивый мальчик, — простонала Вальбурга у него за спиной.

— Пиро, — резко обернувшись, сказал Тёмный Лорд, направив палочку на портрет Вальбурги Блэк. Полотно загорелось, а крик волшебницы огласил весь особняк.

Тёмный Лорд покинул дом на площади Гриммо.

*

Гермиона спустилась вниз и увидела перепачканного в саже Кикимера, пытающегося сбить пламя с рамы драгоценной картины.

— Я виновата, — прошептала Грейнджер, глядя, как огонь поднимается вверх по полотну, пожирая старинный холст. — Я забыла о записке. Как я могла оставить её в медальоне…

— Ты ещё иди головой о столешницу побейся! — воскликнул Драко, выглядывая из-за её спины. — Нужно как-то потушить этот огонь!

Гермиона пришла в себя и заозиралась по сторонам в поисках чего-нибудь, что могло бы помочь.

— Просто останови его! — крикнула она Малфою, притащившему с кухни графин с водой.

— Ты что, не слышала? Он бросил в картину Пиро! Пламя не остановится, пока не сожжёт цель! — прохрипел Драко, отмахиваясь от едкого дыма, пропитанного запахом палёной краски.

— Просто попробуй! У тебя и не такие чудеса магии получались! — закашлялась Грейнджер.

Драко взмахнул палочкой, скептически посмотрев на картину:

— Агуаменти!

Струя воды залила восходящее пламя, и оно потухло.

— Я понятия не имею, как ты это делаешь, — проговорила Гермиона, — но мне это нравится!

Драко удивлённо взглянул на свою палочку, затем на картину, верхняя половина которой осталась нетронутой. Вальбурга, испуганная и грязная от копоти, прижимала руки ко рту и качала головой:

— С-с-спасибо вам, — прохрипела она, посмотрев на Драко и Гермиону.

Драко перевёл изумлённый взгляд на Грейнджер.

Она улыбалась.

*

«Природная знать. Родословная волшебников» — книга, хранившаяся в доме на пл. Гриммо, 12. Отправилась в мешок для мусора. Но её оттуда тихонько умыкнул домашний эльф Блэков — Кикимер и принёс в свою каморку.

Пиро — вызывает огонь. Защитные чары не действуют. Упрощённая форма Адского пламени.

========== Глава двадцатая — Малфой-мэнор ==========

“Всем этим можно пренебречь, если речь идет о нас,

но нельзя, когда речь идет о наших близких”,

— Цицерон

Драко медленно поднимался по ступенькам, стараясь не думать о том, что произошло с ним за последние дни. Снаружи за окнами мэнора кружил снег. Сегодня в поместье было спокойно и тихо. Слишком тихо, по мнению Драко.

Тёмного Лорда не было. Драко мог только догадываться, чем сейчас занимался Волан-де-Морт. После того происшествия в доме Гриммо,12 Тёмный Лорд отправился на поиски своего крестража. Конечно, он не мог его отыскать, ведь он уже нашёл его, разрушенным и пустым…

Поднявшись, Драко замер на лестничной площадке. Из комнаты матери доносились какие-то звуки. Похожие на плач судорожные вздохи.

Малфой подошёл к двери и на миг задумался: стоит ли ему сейчас беспокоить Нарциссу. Он не знал, что сказать, что сделать, как её успокоить. Драко, тяжело вздохнув, надавил на дверную ручку и вошёл в комнату.

Нарцисса сидела в кресле, завернувшись в тёплую шаль, и листала страницы альбома, который Драко видел как-то в её кабинете. Красивая и бледная женщина больше походила на фарфоровую дорогую куклу, автоматически переворачивающую страницы. У Драко болезненно сжалось сердце. Он шагнул вперёд, и дверь за его спиной едва слышно закрылась.

Нарцисса оглянулась. Несколько долгих секунд она смотрела на сына так, будто и не узнала его, но потом, наконец, моргнула, словно проснувшись.

— Что ты здесь делаешь, Драко? — спросила она, откладывая альбом в сторону.

— Пришёл повидать тебя, мама, — тихо ответил Драко. Он боялся, что громкие ответы нарушат царящее в комнате спокойствие, развеют тепло, приятно окутавшее его с головой.

Нарцисса поднялась из кресла и протянула вперёд тонкие изящные руки. Драко сразу же бросился в её объятия. Он крепко обнял мать, сцепив руки за её спиной, и зажмурился.

— Прости, что так долго не приходил, — прошептал Драко. — Я не хотел приходить, не хотел возвращаться. Я боялся. Мама, я так устал, — слёзы покатились по его щекам, но сейчас ему было это безразлично. — Как же я хочу, чтобы это всё закончилось, и мне уже неважно как…

Нарцисса провела бледной ладонью по светлым волосам сына и поцеловала его в лоб:

— Тебе и не нужно приходить… пока здесь Лорд, — отозвалась она, чувствуя, как Драко обнял её ещё крепче. — Мы все хотим, чтобы это закончилось… Как же мы виноваты, прости за это, — Нарцисса кивнула на предплечье сына.

Драко не знал, что сказать ещё, да и не хотел. Он знал, что такие минуты в его семье были несказанной редкостью, и поэтому берёг их, не растрачивая драгоценное время на разговоры.

Он отстранился от матери и внимательно посмотрел на неё.

— Скоро он вернётся, — печально сказала Нарцисса, — но посмотри, какая красивая зима сегодня за нашими окнами. Такая снежная и чистая…

Нарцисса подошла к окну и слабо улыбнулась. Драко хотел опуститься в кресло, ещё хранившее тепло матери, как вдруг Нарцисса снова заговорила:

— Ах, если бы Люциус разрешил нам устроить в саду каток. Мы могли бы снова развесить праздничные гирлянды… фонарики… Милый, ты помнишь разноцветные фонарики? Мы украшали ими весь дом. Когда же мы делали это в последний раз?

— Мама, какие фонарики? — удивился Драко. — Ты же сама сказала, что скоро он вернётся…

— Он? — удивлённо переспросила Нарцисса, поведя плечами. — Ах, да! Я совсем забыла…

Драко почувствовал жгучую боль. Он беспомощно оглядел спальню и сжал кулаки, сдерживая стон. Он захотел убежать отсюда сию же минуту, но вместо этого нервно шагнул вперёд, подошёл к окну, за которым кружили пушистые снежные хлопья, и положил руку на плечо матери.

— Что ты делаешь здесь? — спросила Нарцисса ровным и бесстрастным голосом. Она снова посмотрела на сына так, словно с трудом его узнала.