Совещание закончилось нешуточным скандалом: Попов вышел прочь, хлопнув дверью, а великий князь почувствовал себя оскорбленным.

Но этого оказалось мало: на совещании в Морском министерстве Бутаков жестоко раскритиковал состояние кронштадтских фортов, доказав с цифрами в руках, что при нынешнем положении дел британскому флоту не составит особого труда миновать их и прорваться к столице. Оборону Кронштадта было решено усилить, но отношения вице-адмирала с великим князем, в чьем ведении находилась морская оборона столицы, стали ещё более натянутыми.

Вице-адмирал как в воду глядел! Когда началась русско-турецкая война и возникло опасение британской экспедиции на Балтику, он решил всемерно ускорить боевую учёбу на эскадре броненосных кораблей. Но великий князь Константин, в отместку за неосторожно сказанные когда-то слова, объявил, что до конца войны будет самолично командовать Балтийским флотом. Бутакова понизили до командира самого слабого из отрядов его эскадры (две броненосные батареи, шесть мониторов и три деревянные канонерские лодки). В этот отряд вошел и монитор «Стрелец». Местом базирования им определили Свеаборг – беспокойного вице-адмирала стремились убрать подальше от столицы.

Оказавшись в своеобразной опале, Бутаков старался привести хотя бы вверенные ему корабли в наивысшую готовность. Офицеры повторяли его слова: «Мы, адмиралы, капитаны, офицеры, унтер-офицеры, матросы, – не для того, чтобы у нас были адмиралы, капитаны, офицеры, унтер-офицеры и матросы, а для того, чтобы было кому хорошо действовать пушками, машинами, рулями, чтобы было кому распорядиться батареями пушек, бойко управиться каждым кораблём, толком распорядиться всеми кораблями, и всё это для одной всегдашней цели – БОЯ».

В конце сентября отряд предпринял маневры совместно с экипажами минных катеров, приписанных к крепости. Отрабатывали защиту минных заграждений от траления неприятелем, отражение высадки десанта, ночные атаки шестовыми и буксируемыми минами. Балтийские моряки перенимали опыт черноморцев, на слуху было имя лейтенанта Степана Макарова, служившего когда-то на башенной броненосной лодке «Русалка», а теперь возглавлявшего лихие набеги минных катеров на турецкие броненосцы. Мичмана и лейтенанты до дыр зачитывали книгу Бутакова «Новые основания пароходной тактики», содержащие единые для всех классов кораблей правила маневрирования в бою.

Минуло уже полгода с начала Серёжиной службы на «Стрельце». После июльской поездки в Санкт-Петербург он ни разу не посетил столицу.

Впрочем, это относилось не только к нему одному. Не имея возможности бывать в столице, женатые офицеры снимали квартиры в Гельсингфорсе и перевозили туда семьи. Так поступил и командир «Стрельца». К удивлению Серёжи, Нина не осталась в Петербурге, а последовала за семейством Повалишиных. С Серёжей она вела себя так, будто и не было ужасной сцены в «Латинском квартале», будто не слышал молодой человек страстные речи, обращенные против того, что и он и ее дядя, капитан второго ранга Повалишин, готовы защищать, не щадя жизни. А может, и не стоило воспринимать ту выходку всерьез? Эмансипация эмансипацией, но ведь должен рано или поздно возобладать в ней здравый смысл? Нина представлялась Серёже барышней вполне разумной, и он искренне надеялся, что она разочаровалась в опасных идеях.

А пока мичман охотно бывал у Повалишиных. Хозяйка дома намеревалась устроить нечто вроде еженедельного музыкально-литературного салона. Серёжа взялся ей помогать, втайне рассчитывая, что Нина тоже примет участие в этом предприятии, и тогда он сможет видеться с ней чаще.

Изредка приходили письма от Греве и Остелецкого. Барон добрался до «Крейсера» и осваивался в должности вахтенного офицера.

Последнее письмо было отправлено с острова Тенерифе, куда клипер зашел после окончания ремонта в Филадельфии. Впереди у него было плавание вокруг Африки, через Индийский океан, во Владивосток. Барон писал, что из-за напряженных отношений с Англией они не будут заходить в Кейптаун, а пополнят угольные ямы на французском Мадагаскаре.

Венечка Остелецкий окончательно превратился в артиллериста. Сейчас его заботам поручены орудия береговой и осадной артиллерии, в том числе и трофейные, оставшиеся после захвата крепостей на Дунае. Предстояло снять многотонные орудия со станков, потом разобрать сами станки и подготовить всё это громоздкое хозяйство, включая боеприпасы и батарейное снабжение, к погрузке на суда. Предполагалось в случае необходимости перевезти эти орудия морем и использовать для обороны Проливов, если русские войска сумеют утвердиться на их берегах.

А пока армия осаждала Плевну. Османы защищались отчаянно, контратакуя, отбили один за другим три штурма. Неудивительно – падение Плевны открывало русской армии дорогу в глубину Балканского полуострова, на Константинополь. А это, в свою очередь, либо поставит точку в затянувшейся войне, либо даст толчок иным, куда более грозным событиям.

Точка бифуркации – момент в состоянии некоей системы (в нашем случае – системы военно-политической), когда она превращается из одной системной определенности в другую. Ее качественные характеристики после выхода на точку бифуркации обречены на принципиальное изменение, имеющее вид развилки.

Проще всего проиллюстрировать это понятие известной всем притчей о буридановом осле. Животное, оказавшись на равном расстоянии между двумя совершенно одинаковыми кучками корма, отнюдь не сдохнет от голода, будучи не в состоянии выбрать одну возможность из двух, а подойдет к одной и начнет жевать так, что за ушами будет трещать. Что именно предопределило выбор, почему ушастая скотина свернула в ту или иную сторону, не дано понять ни биологу, ни философу, оперирующему понятиями чистой логики. Возможно, причиной оказалось некое ничтожное обстоятельство, не замеченное внешним исследователем. Но, так или иначе, выбор был сделан.

Применительно к истории можно предположить, что, когда в некий момент вероятности того или иного развития событий оказываются неотличимо равны, находится соломинка, которая переламывает спину верблюду, и тогда колесо истории, скрипя и подскакивая на кочках, сворачивает в колею, которую историки позже назовут единственно возможной, предопределенной всем ходом истории.

Восьмого января (двадцатого по юлианскому летосчислению, принятому в Российской империи) 1878 года от Рождества Христова части генерала Скобелева, пройдя победным маршем через Балканский полуостров, почти без боя взяли город Элирне – византийский Адрианополь. Это был не первый раз, когда стоптанные на балканских дорогах сапоги русских солдат вставали на эту древнюю землю. В 1829 году город уже был занят войсками графа Дибича; в тот раз дело закончилось выгодным для России Адрианопольским миром.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.