– Ненормальная, куда прешь? – мужской голос как будто выводит меня из состояния аффекта. Прихожу в себя, лежа на капоте внедорожника. Это какой-то дурной сон! Я закрываю глаза, глубоко вдыхая воздух.

Грудь сдавливает в очередной раз – еще аварии мне не хватало для полного счастья. Дергаюсь, когда мужская рука хватает меня за локоть.

– Отпустите, – я шиплю, как змея, глядя в лицо незнакомцу. Наверное, в тот момент я выглядела безумной, потому что вырывалась, орала, но в результате сдалась.

– Тише, малышка, – мужчина прижимает меня к груди и гладит по голове, произнося какие-то ласковые слова. И я расслабляюсь, давая волю эмоциям, перед этим замечая на безымянном пальце незнакомца обручальное кольцо.

Мужчина располагает к себе, поэтому я больше не сопротивляюсь. Рыдаю, как ненормальная, уткнувшись лицом в грудь постороннего человека. Реально было пофиг, что он со мной сделает – хотелось просто сдохнуть от безысходности.

– Давай домой тебя отвезу, – незнакомец произносит мягко, когда моя истерика идет на спад. Я хлюпаю носом и позволяю усадить себя на переднее пассажирское сиденье внедорожника.

Пока незнакомец обходит автомобиль, я оглядываюсь назад – детское кресло. Плюс обручальное кольцо – можно расслабиться и больше не думать о плохом. Хотя сейчас вообще думать не получается, резко нападет какая-то дикая апатия.

Безразличие ко всему происходящему.

– Спасибо, – я шмыгаю носом, вытирая остатки слез с лица, когда мужчина усаживается за руль и трогается с места.

– Тебе куда? – на пару секунд он поворачивает голову в мою сторону, а я откидываюсь на спинку сиденья и тихо произношу:

– Вишневая, девятнадцать.

И больше ни слова – мужчина не лезет в душу со своими вопросами, а я молча разглядываю пролетающий за окном пейзаж. Голова гудит, мысли роятся, одна другое витиеватее, а боль внутри лишь усиливается с каждой секундой все сильнее. Плевать на боль физическую, в груди разгорается пламя ненависти.

Прожигает душу насквозь.

– Приехали, красавица, – мужской голос снова выводит меня из раздумий. Я смотрю в окно – мой родной дом. Жаль, что теперь это останется в прошлом.

Восемнадцать лет я была здесь счастлива, а теперь…

– Сколько я вам должна? – я поворачиваю голову влево, встречаясь взглядом с незнакомцем.

– Под колеса больше не бросайся, – он усмехается в ответ, показывая ряд белоснежных зубов. – И рыдать завязывай, а то в психушку могут сдать.

– Не буду, – я даже пытаюсь улыбнуться, но выходит криво и как-то неестественно. Еще раз благодарю своего спасителя и покидаю внедорожник.

Отца снова нахожу в кабинете – он стоит спиной ко входу, уткнувшись в окно. В тот момент я не знала, с чего начать наш разговор.

Да и стоило ли его начинать в принципе?

– Ненавижу! – я ору, как ненормальная, и мой когда-то самый любимый мужчина в мире резко поворачивается ко мне лицом, услышав мой голос. – Никогда не думала, что однажды это скажу тебе прямо в лицо!

– Дочка, – он делает шаг вперед, а я выставляю руку, заставляя отца держаться от меня на расстоянии.

– Не подходи! – чувствую, что снова срываюсь. Еще немного, и накатит очередная истерика. Не хочется давать слабину, поэтому я пытаюсь держаться. Хотя бы недолго, а потом я просто уйду.

Внезапный порыв сбежать на край географии пришел внезапно – все равно ведь не смогу здесь дальше оставаться. И жить под одной крышей с человеком, который меня практически уничтожил, тоже не смогу.

– Он обещал тебя не трогать, – отец понимает, но я ему не верю. Потому что знаю точно – он лжет.

– Как ты мог! – я продолжаю гнуть свою линию, не обращая внимания на его слова. – Продал собственную дочь за долги!

– Это неправда! – он снова делает еще одни рывок вперед, но я громко ору в ответ:

– Заткнись! И не подходи ко мне!

Наверное, это безумие, а я сумасшедшая. Боюсь даже представить, как выгляжу со стороны, но мне плевать. Именно сейчас все перестало иметь значение, потому что ненависть вкупе с болью уничтожило все живое.

Я резко разворачиваюсь и выбегаю из кабинета из кабинета, направляясь к лестнице, а после перепрыгивая через ступеньку.

Двери комнаты, шкаф, спортивная сумка и хаотично заброшенные туда вещи – да пофиг, если что-то забуду. Хорошо, что я отложила себе на «черный день» приличную сумму, на первое время должно хватить. Видимо, экономист у меня в крови, раз я постоянно думала о будущем. Раньше-то просто подстраховывалась, видя, что дела у отца идут хреново, и даже не предполагала, что деньги понадобятся для побега из родного дома.

Единственная проблема – паспорт. Уже три дня не могу его найти. Зачем-то требовали оригинал в деканат, и я перерыла всю комнату вдоль и поперек.

Как будто сквозь землю провалился.

– Да где же ты, – я выдергиваю ящики письменного стола, выбрасываю оттуда бумаги, но документа нигде нет.

Фигня какая-то, честное слово. Как такое в принципе могло случиться? Я прекрасно помню, что не теряла паспорт, но от этого все равно не легче.

Усаживаюсь на кровать, кусая губы. Без паспорта мое дело труба – дальше родного города не выбраться. А мне надо бежать, желательно подальше отсюда.

Может, отец в курсе, иначе внезапная пропажа моего документа выглядит слишком уж подозрительной, и я резко срываюсь с места, подхватываю сумку с вещами и направляюсь на первый этаж.

– Ты бы не горячилась, – отец пристально смотрит на меня, когда я снова вхожу в его кабинет. Вроде и пил, и выглядит, кстати, еще хуже, чем несколько часов назад, но взгляд трезвый.

Печальный, какой-то побитый, но не замутненный. Я даже усмехаюсь, глядя на его плачевный внешний вид.

– Мой паспорт у тебя? – догадка слишком быстро приходит мне в голову.

А опущенные вниз глаза стоящего напротив мужчины отвечают вместо него. Как бы проблем мне сейчас не создал, забрав документ.

А ведь он у него, только вот зачем?

– Давай я тебе все объясню, – отец поднимает глаза, встречаясь со мной взглядом.

– Паспорт отдай, – внутри у меня начинается паника, так как отец не шевелится. Я хоть и настроена решительно, но слегка теряюсь. От непонимания. Что делать, если не отдаст? А еще и Игнату позвонит, сдав меня с потрохами.

Мне почему-то кажется, от этого психа так просто не отделаться. Пусть лучше спит. Может даже не просыпаться, печалиться не буду.

Но вот взгляд отца мне не нравится, хоть ты тресни.

Как бы очередная подлянка с его стороны не вылезла наружу.

И вот сдается мне – именно так и будет.

Отец медленно открывает верхний ящик стола, достает оттуда мой паспорт и швыряет его на стол. Засовывает руки в карманы, снова опуская глаза в пол.

А у меня резко начинают дрожать руки. Я перевожу взгляд со стола на своего родителя и обратно, а внутри нарастает самая настоящая паника. Вот чувствую, что-то здесь нечисто. Какой-то «сюрприз» мне сейчас преподнесет судьба.

Я бросаю сумку на пол, делаю два шага вперед и дрожащими пальцами беру документ.

Первая страница, вторая… Я перелистываю страницы одну за другой, но паника только усиливается. Пока не натыкаюсь на…

– Не-ет! – я заорала, поднимая на отца взгляд. – Этого не может быть!

Отец молчал. Но даже затянувшаяся тишина не напрягала. Наоборот, давила еще сильнее по оголенным нервам, от чего хотелось выть. Орать, что есть мочи, а еще лучше убить кого-то.

Никогда раньше не замечала за собой подобной кровожадности. Видимо, не довели меня еще до точки кипения.

Мой когда-то любимый мужчина кусал губы в кровь, сжимал пальцы в кулаки, но продолжал хранить гробовое молчание. Я слышала биение собственного сердца в висках. Громко так, слишком уж противно, но это не давало расслабиться. Забыться, может даже сознание потерять, лишь бы выпасть из реальности.

Так страшно мне не было никогда. Даже когда плакала на похоронах у мамы. Тогда хотелось быть рядом с ней, так мне ее не хватало, а сейчас…