Мои проблемы с сердцем не может дать рецидив.

Этого просто не может быть.

После операции мне было нелегко снова начать бегать. Была реабилитация и полное изменение образа жизни.

Кошмар не может вернуться.

Я должна бежать.

Если я не направлю свою энергию и стресс на бег, то сойду с ума.

Силуэты Ким и Ксандера появляются в маленьком домике на окраине сада. Она плачет и кричит, но я не настолько близка, чтобы слышать, что она говорит.

Это и мои уши гудят так громко, что я едва слышу собственное дыхание.

Это плохо.

Я дважды моргаю и дышу через нос, а затем через рот.

Ксандер толкает Ким, прижимая ее к краю. Ее спина ударяется о деревянный столб, а глаза расширяются.

Может потому, что я дезориентирована.

Может, потому что это та самая соломинка, которая сломала спину верблюду.

Или просто может, что с меня наконец-то хватит.

Я покончила с этими мудаками, разрушающими мою и Ким жизнь.

Я достаю свой телефон и записываю видео. Ксандер хватает ее за бедра, притягивая к себе. Хотя я хочу отрезать ему член за то, что он положил руку на мою лучшую подругу, я знаю, что это ничего не даст. Видео, однако, даст.

Я вижу падение Ксандера Найта в поле зрения. Либо он оставит Ким в покое, либо я буду шантажировать его сексуальными домогательствами. Возможно, КЭШ и находится под командованием его отца, но не пресса.

Они будут рады услышать, насколько на самом деле болен сын священника.

Я в настроении разрушить его будущее, как он активно разрушал ее жизнь.

Как только у меня достаточно кадров, на которых он грубо обращается с ней, я останавливаю видео и торжествующе улыбаюсь. Даже моя проблема с сердцем исчезает.

Я направляюсь к ним, чтобы остановить Ксандера.

Тень преграждает мне путь.

Я перестаю дышать, когда смотрю на свой кошмар.

Глава 3

Эйден ненавидит меня.

Он терпеть меня не может.

Я могу себе представить, как он мысленно разыгрывает мою смерть.

Зачем?

Не знаю и никогда не спрашивала.

Потому что у меня существуете правило: никогда не пытайся понять задир.

Они имеют право быть мудаками, которые используют свою власть, унижая других. Что в них можно понять?

Но когда я смотрю в карающие глаза Эйдена, мои прежние мысли отступают за дрожащее, ущербное сердце.

Он пугает меня.

Назовите это инстинктом или интуицией, но что-то ужасающее скрывается за этой непринужденной улыбкой и образом футбольной звезды.

— Что ты только что сделала?

Его голос спокоен и тих с легкой хрипотцой.

Постороннему это показалось бы приветливым, но я знаю, что это один из его многочисленных фасадов.

Голос, который дьявол использовал бы, чтобы заманить своих жертв.

Я поднимаю подбородок, хотя моя рука, сжимающая телефон, дрожит.

— Не понимаю, о чем ты говоришь.

Он протягивает передо мной ладонь.

— Отдай.

Я начинаю обходить его. Эйден отступает в сторону передо мной. Он глупо высокий. Глупо широкий. Глупо все.

Он блокирует мой обзор на Ким и Ксандера.

Но он еще не закончил.

Эйден вторгается в мое пространство. Он так близко, что я могу разглядеть маленькую красивую родинку в уголке его правого глаза.

Я инстинктивно отступаю назад с каждым его шагом вперед. Пересыхает в горле, и я ненавижу то, как съеживаюсь перед его атакой.

Он просто чертовски высок, и на его лице непроницаемая маска. Единственное доступное изображение Эйдена это то, которое он показывает внешнему миру. Кроме этого, он... ничто.

Тёмная тайна.

Глубокая пустота.

Бесконечная пропасть.

Моя спина ударяется о ствол дерева, и я вздрагиваю. В попытке пройти мимо него, его рука взлетает вверх и ударяется о дерево рядом с моей головой.

Я в ловушке, как и в тот чертов первый день, когда я его встретила.

С тех пор Эйден никогда не подходил так близко. В конце концов, он Король. Все, что ему нужно сделать, это издать указ, и все королевство преклонится. Люди выполняют за него грязную работу — включая буллинг.

От него все еще пахнет гелем для душа и чем-то полностью его. Странно, как некоторые вещи никогда не покидают нашу память.

Он снова протягивает руку.

— Отдай телефон, Холодное Сердце.

Холодное Сердце.

Я для него простое прозвище. Еще одна форма издевательства и запугивания.

Но я уже решила, что с меня хватит быть жертвой несправедливой войны Эйдена. Я устала быть той, кто всегда первой разрывает зрительный контакт и спешит в противоположном направлении.

Мы должны нанести ответ.

Слова Ким звучат у меня в голове.

Если бы это была прежняя я, я бы сделала все, что в моих силах, чтобы избежать конфронтации с Эйденом и держаться как можно дальше от него.

Я всегда прятала своих призраков между моим дефектным сердцем и грудной клеткой, но ему нужно понять, что мир не вращается вокруг его дурацкой фамилии.

Я складываю руки на груди и выпячиваю подбородок.

— Нет.

Он прищуривает левый глаз.

— Кем ты себя возомнила, Холодное Сердце?

— Простым человеческим существом, которое заслуживает того, чтобы его оставили в покое.

Он наклоняет голову набок, наблюдая за мной своими демоническими глазами.

— Не все люди живут в мире. Почему ты должна?

— Ты, черт возьми, серьезно?

— Дай мне телефон. Я не стану повторяться в другой раз.

— Нет. — я передразниваю его тон. — Я не стану повторяться в другой раз.

Тогда он делает нечто неожиданное.

То, чего я бы никогда не предвидела.

Его пальцы обхватывают мое запястье, сжимающее телефон.

Что-то в моем животе скручивается болезненным, странным образом.

Эйден никогда не прикасается ко мне.

Последний раз это произошло два года назад, когда он обхватил меня рукой за горло.

Его прикосновение все еще.. такое же.

Мозолистое. Грубое. Забирающее воздух.

Он не перекрывает воздух, как в прошлый раз, но воздух вокруг потрескивает, а затем вообще перестает существовать.

Он тянется к телефону, но я выхожу из ступора прежде, чем он успевает схватить его.

Несколько секунд мы боремся. Или, скорее, я изо всех сил пытаюсь дать ему отпор. Он похож на быка, гоняющегося за красной тряпкой.

Неудержимый, кровожадный бык.

Тяжело дыша, я прижимаю телефон к груди.

Эйден не колеблется.

Какого черта я думала, что у этого мудака есть границы?

Пытаясь блокировать его одной рукой, я ослабляю ленту достаточно, создавая дырку, а затем засовываю телефон в лифчик.

Я торжествующе улыбаюсь, приподнимая подбородок в его сторону.

В дымчатых глазах Эйдена мелькает что-то нечитаемое.

— Ты облажалась.

— Что?

— Ты действительно думаешь, что это остановит меня?

Эйден двигается прямо к моей рубашке и расстегивает первую пуговицу. Я так потрясена, что смотрю с приоткрытыми губами, не реагируя. Только когда он добирается до второй пуговицы, я отталкиваю его.

— Ч-что, черт возьми, ты делаешь? — я кричу.

Он делает паузу, склонив голову набок с этим маниакальным выражением лица.

— Ты отдашь мне телефон?

— Н-нет.

Он продолжает свои манипуляции с пуговицами моей рубашки. У меня перехватывает горло, и я чувствую, что вот-вот начну задыхаться. Я толкаю его, но его хватка стальная. Непроницаемая, как твердая сталь.

— О-остановись!!

Странный прилив течет по моим венам и напрягает мышцы. Я понятия не имею, как это объяснить, кроме того, что Эйдену нужно убрать свои чертовы руки от меня.

Я повторно толкаю его в грудь, но он уже расстегнул три первые пуговицы, так что виден край лифчика.