— Это делает их менее…жесткими, — сказала Крина, водружая перо на кончик. Оно подпрыгнуло, закручиваясь спиралью к одному из ее немаркированных журналов, готовясь писать на новой странице. — Такие вещи всегда неудобны для обеих сторон.

— Почему, мадам Димитриу, — пробормотал Том, играя с одним из ее декоративных предметов на столе. Идеально вырезанный шар из какой-то непонятной кости. — Это звучит так, будто вам надоели наши дискуссии.

— Напротив, мистер Риддл, ваши успехи астрономичны. Если бы я не видела все своими глазами, то не поверил бы, что вы были в таком состоянии всего месяц назад.

— Накачанный наркотиками так, что мои зубы слышали музыку? — сухо спросил Том, перекидывая мяч из одной руки в другую.

Крина едва заметно улыбнулась.

— Это твои определения, не мои. Это было настоящее испытание, я постоянно удивляюсь твоему выздоровлению.

— Выздоровление тормозится только тогда, когда не хватает мотивации.

— Тогда скажи мне, Том. Что движет тобой сейчас?

Том Риддл улыбнулся и положил мяч обратно на пьедестал. Он плавно выдохнул и скрестил ноги.

— Я скучаю по природе.

Крина ответила лишь понимающим кивком. Перо порхало вокруг, отслеживая все диалоги, как на судебном заседании. Том следил за пером, за гипнотизирующим поворотом верхних перьев.

— Это реально устроить. Я могла бы организовать время снаружи, если ты пожелаешь.

— Разрешенное время на открытом воздухе отличается от свободы.

— Значит, ты хочешь свободы? Идти беспрепятственно? Ни с кем не связан и ни от кого не зависим?

— О мадам Димитриу, мы все связаны той или иной рукой. Ограничены собственными возможностями и навыками. Я хочу идти беспрепятственно. Я не собака, которую можно держать на поводке.

Крина не пропустила колкость. Она не ответила, даже когда Лупеску за дверью зарычал так низко, что Том почувствовал, как задрожал табурет, на котором он сидел.

— Найти смысл в этом мире и пустить себя в его поток — не значит обрести дом.

Том улыбнулся, резко и жестоко, и сказал:

— Это оправдание, которое вы говорите сами себе?

— Нет, — сказала Крина, слегка наклонив голову. — Я нахожу личную ценность в своей работе. То есть в сознании заблудших душ. Возможно, православие не для меня, поэтому я проложила свой собственный путь, как и ты.

— Дамблдор и Орден заблокировали мое будущее всеми возможными способами.

Крина повела плечом, мельком взглянув на перо. Пауза, затем перо поднялось и опустилось в сторону. Затем Крина спокойно оглянулась назад; теперь все было записано.

— Я буду лицемерна, если…буду осуждать тебя за то, куда простираются твои интересы, — медленно произнесла Крина. — Учитывая большинство моих заключённых из тех, кто заключен под стражу на длительный срок за различные преступления. Я изучила твой вопрос о крестражах и, если потребуется, готова помочь тебе в этом деле.

Том замер. Его глаза метнулись к полу, отказываясь подниматься туда, где Крина Димитриу оценивала его психическое состояние.

— Я думаю, что… это разумная область исследования. Мы склонны бояться областей магии, о которых мы мало знаем — крестражи одна из таких областей, где присутствует табу.

— Я был убежден, что крестражи — это темная магия …

— Некромантия — тоже темная магия, но ее преподают в китайских учебных заведениях, — тихо сказала Крина. — Проклятия и кровная защита — это темная магия, но все же это область практикуемой магии в африканских племенах…

— Тогда расскажите мне о крестражах, — тихо сказал Том. Его пальцы дергались и постукивали по стулу.

Крина тихо дышала через нос.

— Это пришло из Европы. Искусство расщеплять душу и закреплять ее внутри объекта. Я нашла множество книг на эту тему — найти их не так-то просто.

Том пошевелился, наконец почувствовав первые приступы дискомфорта. Как бы ему хотелось заглянуть ей в глаза и проникнуть в ее череп — увидеть ее истинные мысли без лжи слов или диалога.

— Дамблдор бы этого не одобрил.

— Секреты это нормально, они необходимы любому мальчику твоего возраста. Без этого ты столкнешься с трудностями в базовом когнитивном развитии. И этот человек меня раздражает.

Лицо Тома слегка исказилось в едва заметной улыбке.

— Но почему?

— Потому что ты «развалился» по причинам, которые мне неизвестны, — честно сказала Крина. — И ты снова собираешь себя вместе с помощью средств, которые мне непонятны. Я боюсь твоей изоляции и хочу помочь тебе расти в здоровой среде.

— Здоровая среда, включаящая темную магию.

— Темная магия существует только в некоторых частях света. В Магической Британии, я полагаю, меня разыскивает закон, в то время как здесь меня чтут и уважают.

Том постучал пальцем, неловко дернувшись. Глаза Крины не пропустили это.

— Я беспокоюсь за тебя, Том, но я знаю, что твои способности восприятия и познания намного превосходят способности других людей твоего возраста. Будь ты постарше, я бы мигом наняла тебя в свое учреждение. Ади высоко ценит тебя.

Том не мог себе этого представить. Эта женщина была дикой, хаотичной в своей энергии и вопиющем отсутствии морали. Любой в этом аду нуждался быть таким.

— Я хочу, чтобы ты был здоров, — подчеркнула Крина, — если ты веришь, что Хогвартс — это то место, куда ты должен пойти, тогда я поддержу тебя в этом решении.

Том едва мог дышать.

— Вот так просто.

— Вот так просто, — призналась Крина. — Ты знаешь, кто ты, так кто я такая, чтобы утверждать, что ты нечто иное?

— Ладно, — сказал Том, не в силах скрыть слегка напряженный тон своего голоса. — Я хочу вернуться.

— Хорошо, — сказала Крина, довольно улыбаясь. Она потянулась за спину, открывая одну из многочисленных книг без этикеток. Она вытащила из складки ничем не примечательную закладку. Тускло-зеленую, выцветшую и облупившуюся по краям из холста.

— Это для тебя. Я сделала его некоторое время назад, это прямой портключ к территории Хогвартса, однако тебе придется войти через парадную дверь. Мы с Альбусом уже заключили это соглашение, так что у стражей не будет никаких трудностей с тем, чтобы впустить тебя внутрь.

Затем, как по команде, волки за дверью начали выть.

Крина вскинула голову и уставилась на дверь с непроницаемым выражением. Она пощипывала перо, перенося заметки и строчки так, словно снимала ленту и наклеивала ее на бланк. Она нацарапала еще что-то, размашисто подписав свое имя, прежде чем бумага свернулась и исчезла в облаке темного дыма.

— Твои документы на выписку готовы, — быстро проговорила Крина. — Меня вызвали для осмотра недавно взятого под стражу заключенного, Я вернусь как можно скорее, прошу прощения, но я должна идти …

Крина поспешно вскочила на ноги и с многозначительным видом подвинула Тому портключ-закладку. Он взял его и сунул в передний карман. Крина собрала книги, достала из третьего ящика стола еще две ручки и декоративный нож. Она закрепила нож в волосах, убирая его в замысловатый пучок, пока лезвие полностью не скрылось.

— Мне очень жаль, — сказала Крина, суетясь. Лупеску, стоявший на страже за дверью, поспешил в комнату, демонстративно сопровождая Крину и бросая свирепый взгляд на Тома. В мгновение ока Том оказался в кабинете один. Замечательный знак доверия.

Кусок пергамента, прикрепленный к кисточке, обозначал пусковое слово для портключа-каберне. Так мучительно уместно.

Мгновение, и Том остался один в слишком большом замке среди других монстров.

Через мгновение Том понял, какая возможность ему представилась.

Он встал и взял три помеченные книги с другой стороны стола Крины. Книги отложены в сторону и помечены для Тома её почерком. Он собрал их, не обращая внимания на немаркированные книги, которые, вероятно, были написаны шифром. Он быстро прошел по коридорам туда, где в спиральной башне хранились его вещи. Сундука у него больше не было, его тщательно обыскали после передозировки. Теперь у него появилось новое содержание, которое было бы подозрительным, если бы не академические названия.