– Я нашел еду! У них запасы в конце самолета! Помогите мне!

Дважды звать не пришлось, даже Жанну. Она первая подбежала к надувному трапу и стала ловить съезжающие по нему маленькие контейнеры с порциями еды, надеюсь, еще пригодной к употреблению. Я где-то слышала, что такая еда не предназначена для длительного хранения. Хотя какая разница, я такая голодная, что мне наплевать, лишь бы слишком сильно не воняло. Я успела крикнуть Марку, чтобы он захватил воды. Он спустил несколько бутылочек, после чего и сам съехал вниз.

– Я подумал, это нам понадобится, – сказал он, сжимая в руке бутылку 15-летнего Johnnie Walker. – Обожаю дьюти-фришников, закупаются и на отдых, и после отдыха.

Я не могла сдержать улыбки. За это время Жанна уже успела открыть одну порцию еды и с брезгливостью тыкала в нее пластиковой вилкой.

– Что это за гадость? Холодное и на вид склизкое. Фу!

Началось. Похоже, что она никогда не летала эконом-классом, а сообразить, что еду надо разогревать, чтобы она не была холодной, у нее не получилось.

– Это макароны с мясом в подливке.

– Как такую гадость можно считать съедобной?

– Не нравиться, не ешь, – пытаясь сдержать раздражение, сказала я.

– Я не буду есть это, дайте мне другое.

– Не вопрос, поднимись наверх и возьми, что тебе захочется.

Перспектива подняться в самолет ее явно не устраивала. Могу вас заверить, что я видела, как шевелятся шарики у нее в голове, решая, что хуже: подняться к трупам или съесть макароны.

– Но они же холодные. Я не могу есть холодное, – упрямо сказала она.

– Дай мне, я пойду подогрею всем на костре, – сказал Марк и забрал все порции.

Клянусь, если бы он этого не сделал, я бы точно ее треснула.

Взяв большую палку, Марк оттащил от основного костра несколько горящих веток поменьше. Сбив их в кучу, он придвинул к ним алюминиевые коробочки, слегка загнав их под горящие ветки. Некоторое время спустя он попытался вытащить их обратно палкой, но у него ничего не вышло. Тогда он просто сшиб горящие ветки. Мне так хотелось есть, что я, не думая, схватилась за упаковку, в тот же миг с болью отдернув руку.

– Обожглась? – спросил Марк.

– Нет, все нормально, – сказала я, хотя думала совершенно иначе.

Охая и дуя на пальцы, Марк сумел снять крышки с каждой упаковки. Он был настолько занят, что когда оторвался от этого дела и посмотрел на нас, то засмеялся. Со стороны это выглядело забавно, мне так кажется, – три пары голодных глаз неотрывно следили за каждым его движением. Уверена, что слюнки потекли не только у меня, когда аромат мяса достиг нашего обоняния. Эмма от возбуждения начала притоптывать на месте. Учитывая, что у нас не было стола, а только плед, на который мы положили наш скромный ужин, не было нормальных приборов, кроме пластиковых вилок и стаканчиков, то мы ели, просто сидя на земле. Не знаю почему, но Эмма пристроилась у меня в ногах и с наслаждением уминала макароны, на которые мне приходилось постоянно дуть, потому что от слишком горячих она отказывалась. Тем временем Марк налил нам немного виски, чтобы, по его словам, снять стресс. Сомневаюсь, что от такого количества стресс можно снять. По крайней мере, мой исчезнет только тогда, когда нас отсюда заберут.

Как бы я ни хотела растянуть этот ужин на более продолжительное время, он закончился слишком быстро. Пока мы ели, я заставляла свой мозг думать только о том, что надо подуть на каждый кусочек, прежде чем давать его Эмме. А теперь, когда мы сидели в тишине, рядом с потрескивающим костром, мне снова стало страшно.

– А вам не кажется странным, что в таком самолете выжили только мы? И мы все говорим по-русски? – спросила Жанна.

– Почему странно? – вопросом на вопрос ответил Марк.

– А тебе так не кажется?

– Нет. Этот рейс летел из Москвы до континента, а потом все должны были пересесть на другие самолеты, которые доставили бы нас на разные острова и курорты, а кто-то бы остался на континенте.

– Возможно, ты прав. Но почему выжили только мы?

– Без понятия. Я даже не помню, что именно произошло. Очнулся, когда мы упали. А после того, как я смог отстегнуть ремень, пошел в начало салона и встретил вас. Дальше вы знаете. А ты?

– Я тоже не помню. Меня растолкала Софья после падения.

– Софи, а ты помнишь, что произошло?

– Помню только резкий толчок, и как у парня хрустнула шея от удара о полку для багажа. Потом я отключилась.

– Как бы то ни было, – после долгих раздумий сказал Марк, – это подарок судьбы, что мы смогли выжить.

– Может, и нет, – слишком тихо произнесла я, чтобы они могли это услышать.

– Я не смогу просидеть всю ночь, не заснув, – сказала Жанна.

Я не стала участвовать в их разговоре, только прислушивалась к ним. Они решили установить дежурство. Каждый не спит по два часа, следит за костром и пытается не проворонить спасателей. А остальные могут вздремнуть и немного восстановить силы. Первым дежурить вызвался Марк, утверждая, что совершенно не устал. Это явно было ложью, но у нас с Жанной от усталости и пережитых эмоций один глаз точно не открывался. А Эмма давным-давно сопела, раскинувшись на пледе. Я накрыла ее, хотя песок и был достаточно теплым, но я не стала рисковать. Согласившись на то, что Марк разбудит меня через два часа, я моментально провалилась в сон.

Была ли это физическая усталость или стресс, но я провалилась в сон моментально. Мне казалось, что я не проспала и пяти минут, когда Марк стал меня будить. Странно, мне казалось, что он должен разбудить меня через несколько часов, когда будет еще темно. Но либо здесь светает раньше, либо он не смог меня растормошить.

– Почему ты не разбудил раньше?

– Ты слишком крепко спала, поэтому я тебя и не будил. К тому же мне спать совершенно не хотелось.

Он протянул мне бутылку с водой:

– Держи, попей немного.

– Спасибо.

Некоторое время мы сидели молча, смотря на разбившийся самолет, который постепенно окрашивался в ярко-оранжевые цвета рассвета.

– Так какие наши дальнейшие действия? – спросил он.

– Ты у меня спрашиваешь? Но почему?

– Потому что ты мозг операции по спасению, – с улыбкой ответил он.

– С ума сошел? Я не хочу быть мозгом! С чего ты взял, что я смогу?

– Давай так. Я самолично провозгласил себя главным нашей бедовой компании, поэтому тебя я назначаю ответственной по нашему спасению!

– Провозгласил? Не боишься, что тебя свергнут?

– Нисколечко.

– А ты другие кандидатуры рассматривал на эту должность? – с иронией спросила я.

– Конечно, – не скрывая улыбки, ответил Марк. – Был жесткий отбор среди более 400 кандидатов, но в финальном туре осталось только двое претендентов, в адекватности и сообразительности одного из которых я сильно сомневаюсь.

Можно было даже не уточнять имена этих кандидатов. Похоже, что мне и правда придется взвалить на себя ответственность. Но что делать? Я ума не приложу.

– Тогда мне нужен помощник, а точнее, подчиненный.

– Я могу тебе его назначить, – сказал Марк, покосившись на спящую Жанну.

– Хорошая идея, но мне нужен головастый помощник. Так сказать, человек, совместно со мной разрабатывающий идеи. У меня есть один на примете.

– И кто же это?

– Да так, один из самопровозглашенных.

– Один-один. Хорошо. Я согласен тебе помогать. Обсудим наши дальнейшие действия, пока другие не проснулись?

– Давай. Скажи, у тебя телефон так и не поймал сигнал?

– Нет. Даже на мгновение не было никакого сигнала.

– Тогда нам не остается ничего, кроме ожидания и надежды на то, что нас в скором времени спасут. А до этого момента мы должны быть в состоянии этого дождаться, хотя бы физически.

– Что ты имеешь в виду под «хотя бы физически»?

– Еда и вода. Не думаю, что наше эмоциональное состояние останется таким, как сейчас. Все станет хуже.

– Ты так думаешь?

– Я в этом уверена.