Пока я пыталась унять начавшуюся дрожь, спустился Марк.

– Так, я раздобыл какое-то детское пюре, несколько бутербродов и бутылку воды, судя по наклейке, точно из duty free.

– Так мало?

– Я осмотрел только одну сумку. Не могу там находиться.

А кто бы смог? Прекрасно его понимаю, сама-то я не отважилась подняться обратно. Хотя боюсь, что рано или поздно мне все же придется это сделать.

Я поставила Эмму на землю и просто плюхнулась рядом. Пока я пыталась справиться с крышкой детского пюре, вернулась Жанна. Как бы вам описать выражение ее лица? Негодующее с явным намеком на злобу.

– Вы что? Есть собрались?

– Да.

– Вы что, забыли, где мы и что произошло? Вам плевать?

– Нет, не плевать. Но в данный момент мы ничего не можем предпринять. Поэтому должны подкрепиться и подумать, что делать дальше, – абсолютно спокойным и ровным голосом произнес Марк.

Сдается мне, что он будет тем человеком, который до прибытия спасателей станет усмирять Жанну. Не знаю почему, но мне уже в тот момент показалось, что с ней будет не просто.

– А теперь сядь с нами и съешь бутерброд, – тихо продолжил он.

– Я не хочу!

– Сядь! – немного жестче сказал он.

И, как ни странно, она сразу сделала то, что он от нее хотел.

– Ну что, девушки? Оценим непростую ситуацию, в которой мы оказались?

– Мы на острове, с упавшим самолетом, кучей трупов, без связи и совершенно не представляем, как отсюда выбраться.

Меня невольно передернуло от того, каким сухим тоном я перечислила эти ужасные события. Настолько быстро, что могло показаться, будто с таким я сталкиваюсь постоянно, хотя это определенно было не так.

– Ну… если коротко, то да, так и есть.

– Как думаете, авиадиспетчеры уже отследили, где мы находимся, и выслали спасателей?

– Скорее всего, да.

– Нам надо привлечь их внимание.

– Думаешь, разбившийся самолет на пляже не привлечет и внимания?

– Можно выложить слово SOS на песке.

– А если они нас до темноты не дойдут?

До темноты? Что мы тогда будем делать? Пока мы с Марком обсуждали наши дальнейшие шаги по спасению, Эмма с увлечением доедала пюре, большая часть которого была размазана по ее лицу. Я знаю только ее имя, но меня удивляет ее спокойствие и сам факт того, что она сейчас не плачет. Еще и сидит на руках у незнакомки и даже глазом не ведет. Интересно, как она воспитывалась, что она так реагирует? Не отвлекайся, ты должна подумать, что делать, когда стемнеет. Костер! Именно!

– Мы должны развести костер! – выпалила я.

– Отлично! Нам нужен большой костер!

– Мы можем сделать небольшие костерки, чтобы подсветить буквы SOS.

– Хороший план. Надо осмотреться и принести дрова, палки и, не знаю, камни?

– Камни?

– Да, буквы выкладывать.

– Хорошо, за дело. Эмма уснула. Может, оставить ее так? Пока мы будем ветки таскать?

– Оставляй, так будет проще. Будем приглядывать за ней, пока она спит.

– Жанна, что сидишь? Вставай.

– Я не буду таскать какие-то палки. Сейчас прилетят спасатели и заберут нас с этого острова.

Началось. Так и знала, что с ней будут проблемы.

– Извини, конечно. Но сейчас мы все должны приложить усилия, чтобы нас обнаружили и забрали отсюда. А учитывая, что связаться мы ни с кем не можем, то единственное, на что мы можем надеяться, – нас заметят с воздуха. Поэтому либо ты помогаешь таскать ветки и камни, либо забираешься обратно в самолет и пытаешься раздобыть то, чем можно разжечь костер. Марк связал пледы вместе, как канат, так что ты заберешься наверх без труда.

– Я не вернусь в самолет!

– Тогда собирай ветки. И если от твоего ора проснется Эмма, то ты будешь следить за ней и делать так, чтобы она никуда не делась и не плакала. Ясно?

В голове не укладывается, как может человек себя так вести? И почему я вечно попадаю в категорию людей, которые держат свои чувства под контролем. Мне тоже хочется сесть на берегу и зарыдать от отчаяния. Но если мы сейчас потеряем время, то неизвестно, что произойдет дальше. К черту все! Я пошла собирать упавшие ветки, хоть бы их было много. А если нет, то пойду отламывать у деревьев.

Интересно, успели ли они зафиксировать, где пропал сигнал? Иначе, если они не будут знать, то искать нас придется очень долго. И вопрос, найдут ли?..

Нам крупно повезло с количеством древесины, которую мы смогли раздобыть на краю леса. Я с уверенностью могла назвать это лесом, ведь то, что я увидела, находясь еще в самолете, было бескрайней холмистой местностью, покрытой деревьями. Интересно, насколько большой этот остров? Но меня отвлекли от моих мыслей, кто-то потянул за штанину, когда я, присев, набирала очередную порцию веток. Это была Эмма. С заспанными глазами, которые она не переставала тереть, и зевая она смотрела на меня.

– Эмма, ты проснулась?

Она кивнула. Я отложила ветки в сторону, чтобы выяснить мучавший меня вопрос.

– Ты понимаешь, что я тебе говорю?

Она опять кивнула.

– Замечательно. А ты можешь мне что-нибудь сказать? Я же слышала твой голосок.

Она отрицательно замотала головой. Странно, мне же тогда не почудился детский голос. Иначе как бы я ее нашла?

– Ты не хочешь пока говорить?

Опять это отрицательное мотание головой. Что ж, ладно. Радует хотя бы то, что она понимает, о чем я ее спрашиваю. Разговорить попытаюсь потом.

– Тогда поговорим в другой раз. Мы с тобой так и не познакомились. Меня зовут Софья, когда захочешь, можешь называть меня тетя Софи или просто Софи. Договорились? Есть хочешь?

Ох, как же активно она закивала. Надо пойти ее покормить, а потом продолжу с ветками. Когда я вышла с девочкой на пляж, Марк вовсю сооружал огромный костер, накидывая бревнышки покрупнее. Жанна же с видом полного непонимания, как это ее заставили что-то делать, периодически поднимала голову вверх и долго смотрела в небо. Наверное, она надеялась, что скоро услышит звук спасательного вертолета, или что там должны отправлять для спасения? Я открыла вторую банку, уже мясного пюре. М-м-м, я бы сейчас не отказалась от куска хорошо прожаренного мяса. Эмма оказалась настолько голодной и самостоятельной, что вмиг съела всю банку, облизав при этом и ложку. Довольно улыбаясь, она протянула ее мне.

– Ну что, Эмма, наелась? Хочешь теперь нам помочь?

Она внимательно прислушалась. Я мало общалась с маленькими детьми, но впервые видела настолько сообразительного ребенка, несмотря на то, что она ни слова не говорила.

– Мы хотим сделать большой костер, – я показала на него рукой. – Но нам надо собрать больше веток из леса. Пойдем?

Она посмотрела сначала на костер, потом на лес, явно размышляя, хочет ли она это делать или нет, потом резво вскочила и решительно пошла в сторону леса. Я настолько опешила от решительности этой маленькой девчушки, что не сразу пошла за ней. Только увидев, что она по дороге нагнулась за здоровенной веткой, раза в два больше нее, я поднялась и поспешила к ней.

– Ты что? Это слишком большая для тебя. Давай я понесу эту, а ты… – я смогла найти ветку поменьше и вручила ее ей. – Ты понесешь эту Марку.

И она с очень важным видом понесла палку. В тот момент у меня в голове крутилась одна мысль: «Спасибо, что сохранил ей жизнь».

У нас ушел практически целый день, чтобы натаскать достаточное количество веток в костер и для букв на песке. Оставалось только их выложить. И Марк прекрасно справился с этой задачей.

Вот так сооружая костер и буквы на песке, мы не заметили, как наступил вечер. Пока мы весь день были заняты, у нас не было времени впадать в уныние. Но теперь, невдалеке от жаркого пламени костра, мне стало по-настоящему страшно. Пугающая мысль, что за нами могут не прилететь, горела в моей голове, как неоновая рекламная вывеска. Я напрасно пыталась отгородить себя от нее, проверяя через каждые пятнадцать минут телефон в надежде, что каким-то чудом он сможет поймать сеть, или прислушиваясь ко всему вокруг и лелея мысль о том, что скоро появится вертолет. Эмма была рядом со мной, смотрела на костер так, будто видела его магическое действие. Пока я сидела, обхватив колени руками, Марк предпринял очередную попытку раздобыть еды в самолете. Я не знаю, как долго он в нем находился, достаточно трудно ориентироваться в не особо знакомом пространстве, заваленном трупами, да еще и в темноте. Но вот он показался в проеме и с победоносным видом, подняв руки вверх, крикнул нам: